Страница 15 из 31
-- Да нет, я не предлагаю его связать и отправить! Я просто подумала, ему самому может быть интересно.
Азамат хмурится и качает головой.
-- Это, наверное, может оскорбить религиозные чувства верующих... -- робко предполагает Дэн, делая мне страшные глаза, мол, как я могу местному такое предлагать.
-- Какие религиозные! -- хватаюсь за голову я. -- Вы что, всерьёз думаете, что ему тут кто-то поклоняется?
-- Дэн, вы не совсем разобрались в ситуации, -- мягко произносит Азамат, присаживаясь рядом со мной. -- Я понимаю, что вас сбивает с толку слово "бог", но это просто неудачный перевод. Муданжские боги -- весьма реальные создания. Что касается твоего предложения, Лиза, мне не кажется, что ему будет интересно. Во всяком случае, что его интерес долго продлится. Да и потом, если помнишь, он теперь очень занят. Не знаю, можно, наверное, спросить его для проформы, но меня ещё несколько волнует его могущество. Он ведь может запросто испортить чужую собственность или ещё что...
-- Ага, съесть декоративную собачку директора института и запить золотыми рыбками из бухгалтерии.
-- Да-да, что-то в таком духе. И, в отличие от хозяина леса, его вряд ли кто-то сможет остановить. Надо подумать, может быть, если вашим учёным не важно, кого именно мы пришлём, лишь бы это было разумное существо и не человек... Может быть, они удовольствуются духом или каким-нибудь мелким оборотнем?..
-- Каким ещё мелким оборотнем? -- недоумеваю я.
-- Ну, есть ведь всякие белки, лисы... чайки, в конце концов. Правда, я не слышал, чтобы они разговаривали, но как знать, если уж хозяева леса оказались говорящие...
-- Чайки-оборотни? -- уточняю я, чувствуя, что у меня сводит лицо от задирания бровей. -- В людей превращаются?
-- Нет, в домашних лебедей, -- на полном серьёзе поясняет Азамат.
Я оборачиваюсь к бледному Дэну и развожу руками.
-- Понимаете, да?
Он сглатывает и уныло кивает.
-- Я сильно сомневаюсь, что домашние лебеди -- говорящие, -- замечаю я Азамату. -- Но можно спросить Хоса, он, наверное, знает...
-- Ладно, этот вопрос можно пока отложить, -- как ни в чём не бывало продолжает Азамат. -- Ещё пара организационных моментов. Во-первых, за спасение жизни важного для планеты человека вам, Дэн, полагается премия.
-- Мне? -- удивляется Дэн.
-- Ему?! -- одновременно с ним удивляюсь я. -- Сурлуга твой сын спас, аллё!
-- Дэн-хон -- целитель, который занимался Сурлугом, целитель в таком случае всегда получает премии. Но не волнуйся, Киру тоже причитается, и даже Айше. Мне сам Ажгдийдимидин написал, что она участвовала.
-- Ну ладно, -- успокаиваюсь я. -- Хотя вообще-то за сегодняшие шалости надо штраф брать, а не премию давать. А Ажгдийдимидин отдыхать должен, а не письма строчить, чем он там думает вообще?
-- Что касается этих несчастных анализов, -- прёт поперёк меня Азамат, -- поскольку прямого запрета на подобную информацию не было, никаких формальных последствий это не повлечёт. Но, Дэн-хон, я очень надеюсь на ваше благоразумие в дальнейшем. Как вы, надеюсь, понимаете, я не пытаюсь утаить от Союза никаких сведений о Муданге, но хотел бы быть в курсе ваших находок до того, как о них узнает весь остальной мир. Я всегда доступен, если даже у вас чешутся руки поделиться знанием, наберите мне и поделитесь, я с удовольствием послушаю. Или хотя бы Лизе. Со своей стороны обещаю, что не буду препятствовать научной работе, просто нехорошо как-то выходит, что я позже Земли узнаю, что происходит на моей планете. Договорились?
Дэн сидит пристыжённый, как Филин, когда его Кир застаёт на кровати. Пытается что-то сказать, но в итоге только сдавленно кашляет и кивает.
-- Вот и отлично. Ещё какие-нибудь новости есть?
-- Про лаборантов! -- вспоминаю я, потому что Дэн уже явно намылился смыться как можно скорее.
-- А... да... -- выдавливает он. -- Может, в другой раз?
-- Ладно, идите, я изложу идею, потом поговорим, -- сжаливаюсь я.
Дэн ещё раз кивает, и это больше похоже на поклон, и выветривается из приёмной, чуть не снеся дверной косяк левым плечом. Бедняга, это ж надо так не вписаться, болеть же будет.
Когда за Дэном окончательно закрывается дверь, Азамат внезапно принимается хохотать -- громко, заливисто и постанывая. Я таращусь на него во все глаза, пока доходит.
-- Ты про чаек-оборотней нам наплёл, что ли?
Он энергично кивает сквозь скручивающие приступы хохота.
-- Да ты охренел, дорогой, -- усмехаюсь я, представляя, какая у меня только что была физиономия. -- А если он и про это растреплет?
Азамат хлюпает носом и вытирает глаза.
-- Вот тогда, -- произносит он между смешками, -- он сам себе яму и выроет. Ой не могу, ну у вас и лица были, я чуть не лопнул! Неужели ты и правда поверила?
-- А чего бы мне не поверить? -- всё ещё обескураженно говорю я, протягивая Азамату носовой платок. -- Ты до сих пор ничего подобного не отмачивал.
-- Прости, -- гундосит он, вытирая нос. -- Не устоял перед соблазном. Та-акой серьёзный учёный! Фу-ух...
-- Экое у тебя настроение хорошее, -- качаю головой. -- Пойдём поделишься с семейством, ты ведь закончил на сегодня?
-- Да, сейчас, Ирнчина отпущу и пойдём. Ты не обиделась, надеюсь?
-- Нет, так, озадачилась немного...
Дома все уже в сборе. Киру, видимо, понравилось проявлять сознательность, и пока мы болтали с Дэном, он покормил и уложил Алэка, за что ему честь и хвала. Впрочем, судя по тому, что Айша с Хосом отрубились на ковре, свернувшись вместе в один клубок, особенно убаюкивать мелкого не понадобилось. Тирбиш обещал завтра выйти на работу, не верю своему счастью.
Эндан с Киром играют в Азаматовы резные шахматы, включив доску на журнальном столике, потому что там спецэффекты красивые и очки сами считаются.
-- Ну наконец-то можно поужинать, -- ворчит Кир. -- Мы вас ждём-ждём...
Дальше он не успевает ничего сказать, потому что Азамат заходит сзади, подхватывает его под коленки и совершенно как детсадовского тискает и расцеловывает. Я не нахожу ничего лучше, чем загородить Эндану обзор своим самым широким местом, а то ж засмущали ребёнка.
-- Пусти-и, ну ты чего-о! -- шипит Кир, хотя не особо вырывается. -- Па-а-а-а!
-- Не могу, я ещё не выразил весь свой восторг, -- невозмутимо отвечает Азамат и продолжает.
Наконец помятый Кир поставлен на землю, и Азамат усаживается перед ним на ковёр, скрестив ноги.
-- Я знаю много людей, -- пригушённым от распирающей его гордости голосом говорит Азамат, -- которые любят под пивко рассказать, какими героями были их отцы или отцы их отцов. И вот теперь я знаю одного, который с удовольствием расскажет всем и каждому, что его сын -- герой. Это я.
Кир издаёт какой-то шорох, потом немного пискляво отвечает:
-- Пасиба... Я это... отойду ненадолго...
И скрывается в своей комнате.
Азамат провожает его сияющим взглядом и одним прыжком встаёт.
-- Ну что, -- гремит он от всей широкой души. -- Пируем?
-- Тихо, перебудишь всех! -- шикаю я. -- Закажи чего-нибудь быстрого, а то у меня уже глазки слипаются.
-- Лиза, ты что, такой день... -- расстраивается он.
В итоге такой день плавно перетекает в такую ночь и даже почти в такое утро. Эндан, которого на боевом посту сменяет Дорчжи, выпивает с нами кружку пива и уходит отдыхать, а мы втроём досиживаем до предрассветного серого неба, болтая и хохоча. Что самое удивительное, Хос с Айшей даже ухом не ведут. Или ушами... Я, пожалуй, впервые вижу Кира таким счастливым и расслабленным, и на контрасте теперь очень хорошо заметно, каким настороженным он был все эти месяцы. В какой-то момент я даже жалею, что Арават не заглянул на огонёк -- сейчас бы он даже в полутьме ясно увидел, что Кир -- плоть и кровь Азамата, в кажой чёрточке и каждом жесте, в перепаде голоса и направлении, в котором торчит надо лбом непослушная прядь.