Трансвааль. Земля в огне .

Кинув задумчивый взгляд на почти моментально уснувшего Пелевина, Полина свернулась клубком и погрузилась сначала в девичьи грёзы, а после – и в сон: яркий, красочный, пленительный. Снились смутно знакомый храм, пронзительно-синее небо и чья-то свадьба – веселая и разгульная. И вот когда восхищенная Поля с удивлением признала в невесте себя и изо всех сил старалась рассмотреть лицо жениха, возмущенный кошачий мяв вырвал её из объятий Морфея. С трудом разлепив глаза, девушка приподнялась на локтях и недовольно взглянула на кошку. Та почему-то ходила кругами вокруг потухшего кострища и то требовательно, то жалобно орала. Сонно выругавшись в адрес ленивого Пелевина, не желающего угомонить вздорное создание, Поля повернулась на другой бок и попыталась уснуть, дабы досмотреть чудесный сон до конца, но не смогла. Внезапное осознание того, что ни Алексея, ни Бирюша поблизости не наблюдается, да чей-то озлобленный рык на другом краю поляны заставили девушку подскочить с лежанки. Непрестанно бормоча под нос проклятия утреннему холоду, невесть куда запропавшему трапперу, Африке вообще и злобно рычащей тварюке в частности, Полина шустро забралась в фургон. Откопав из-под припасов, сваленных в корме повозки, свой карабин, девушка, судорожно вцепилась в оружие, словно ожидающий смертного приговора узник – в указ о помиловании. Правда, есть ли патроны в обойме, проверить не удосужилась. Не до того было. Сменив проклятия на самоутешения, что Алексей на охоте, с ним всё в порядке и он вскоре вернется с добычей, и поминутно вздрагивая от ужасного рёва, ставшего уже многоголосым, Поля направила ствол на вход и замерла в ожидании. Сидела она долго, наверное, целую вечность, вплоть до того момента, когда на стоянке раздались задорный лай Бирюша и веселый пелевинский голос, призывающий лежебок подниматься. Осмотрев сквозь щель в пологе поляну и убедившись, что это действительно траппер, девушка облегченно вздохнула и с деланно равнодушным видом не спеша выбралась наружу.

– Ну и где вас, сударь, носит спозаранку? – стараясь никоим образом не выдать свою радость, небрежно поинтересовалась Полина. – Ушёл тихим сапом, ничего не сказал, а тут в округе чудовища стадами бродят…

– Какие ещё чудовища? – Пелевин, закончив разжигать костер, недоуменно покосился на девушку. – Я, пока по бушу шарился, не то, что хищников, следов их не видел…

Не удостоив траппера словесным ответом, Полина небрежно кивнула в сторону разносившейся по бушу разноголосицы и, стараясь двигаться как можно более грациозно, неторопливо направилась к заводи.

– А-а-а, эти, что ли?.. – Алексей, проследив за взглядом Полины, небрежно отмахнулся. – Эт не чудовища, эт обезьяны чего-то не поделили и гомонят с утра пораньше. Настоящие чудовища, – он перевел взгляд на Фею, азартно теребящую сырое мясо, – они куда как ближе к тебе будут и куда как обезьянов опаснее…

– Чем порадуешь, добытчик? – наскоро сполоснувшись (остывшая за ночь заводь, несмотря на многообещающий парок над зеркалом воды, к долгим гигиеническим процедурам не располагала) Полина подошла к стоянке. – Опять фазанятиной, или на сей раз какого-нибудь удода подстрелил? Не знаю, как тебе, – девушка, глядя машущего маленьким топориком Пелевина, притворно жалобно всхлипнула, – а мне птичку жа-а-алко-о-о….

– Зачем фазана? – коротко хэкнув, Алексей разрубил очередной сук и бросил его в кострище, – ты там что-то про слона говорила? – он махнул рукой в сторону собаки и кошки, копошащихся возле мяса, – принимайте заказ… – глядя на ошарашенную его заявлением Полину, траппер коротко рассмеялся и подошел к добыче. – Нога, – Алексей приподнял с земли увенчанный копытом кусок мяса. – Другая, – он аккуратно пнул сапогом аналогичную конечность, терзаемую домашними питомцами. – Грудинка, – Пелевин мотнул головой в сторону багрово-коричневой груды мяса. – Да не таращи ты так глаза, это не слон и даже не фазан, это антилопа. Была. Только готовить ее мы вечером будем, а сейчас наскоро перекусим и дальше попрём. Еще дня три такого хода, и до твоей Претории, будь она неладна, доберемся. Если не случится чего.

Глава седьмая

17 мая 1900 года. Центральная Африка, южные провинции Наталя

Оптимистичное пелевинское «наскоро» затянулось почти на полтора часа, и в путь компания отправилась, когда солнце уже доползло до середины небосвода. Через пяток миль еле заметная в желто-серой траве колея сменилась грунтовой дорогой, пусть и более пыльной, но ухоженной, и ехать стало значительно проще. Спасаясь от скуки, Поля прибегла к проверенным временем женским уловкам и вытянула из Алексея пару охотничьих историй. Попытка вымогнуть третий рассказ потерпела полное фиаско. Устав ворочать языком, возница целиком и полностью сосредоточился на управлении повозкой и на кокетливое хлопанье глазками вкупе с жалобными стонами никоим образом не реагировал. Просидев с полчаса в молчании, Поля пришла (в который раз за поездку) к выводу, что дуться на бессердечного попутчика бесполезно и, перебравшись на козлы, потешила товарища воспоминаниями о девичьих проказах в пансионе мадам Сурье. Пелевин фыркал, хмыкал, комментировал особо яркие моменты односложными междометиями, но, в общем и целом, относился к рассказу благожелательно.

– А она в лужу ка-а-к брякнется! – заканчивая очередной рассказ, Полина залилась радостным смехом. – Сама встать не может, и помочь ей никто не хочет. Так ей и надо, задаваке!

Не услышав в ответ привычного уже хмыканья, девушка подозрительно взглянула на уставившегося куда-то вдаль Пелевина.

– Э-э-э, сударь! – возмущенно фыркнула рассказчица и настойчиво потянула охотника за рукав. – Сдается мне, что вы меня не слушаете! Эдак я начну подумывать, что мой рассказ, да и я сама, вам не интересны!

– Каюсь, не слушал, – Пелевин тряхнул плечом и освободился из рук девушки. – Недосуг было.

– Не до кого? – Полина попыталась разрядить обстановку, но, увидев, как Алексей, разглядывая силуэты приближающихся всадников, кладет на колени винтовку, настороженно притихла.

– Лёш, а это кто? – девушка попыталась рассмотреть нежданных гостей, но те расплывались в знойном мареве, и понять, кто едет навстречу, было решительно невозможно.

– Не знаю, – угрюмо бросил траппер, не отрывая настороженного взгляда от незнакомцев. – Для англичан больно тускло одеты, для разбойничков – слишком однообразно, а на буров так и вовсе не похожи… Да ты не боись, – траппер на мгновение отвел взгляд от дороги и ободряюще подмигнул нахохлившейся девушке, – всё хорошо будет. А если вдруг что не так, не за пугач свой хватайся, а ныряй под фургон и под ногами не путайся.

– А что не так?

– А я знаю? Вдруг – он вдруг и есть. Да не мандражи, может, и не случится ничего.

– Стоя-я-я-ть! – шестеро незнакомцев, направив стволы винтовок в грудь Пелевину, встали полукругом напротив повозки. – Кто такие? Куда? Откуда? Зачем? – один из всадников выехал чуть вперед и остановил коня сбоку от Пелевина.

– Люди, – коротко буркнул Алексей, аккуратно сдвигая большим пальцем предохранитель винтовки. – Оттуда, – он качнул головой назад и новым взмахом указал вперед, – туда. А сами-то кто будете, господа хорошие, чтоб такие вопросы задавать?

– Лейтенант третьего принца Уэльского Драгунского Гвардейского полка Брэндон Уэйнрайт, – всадник, удерживая на месте, пританцовывающего жеребца, коротко кинул ладонь к фасонно заломленной шляпе. – Честь имею, сэр! А вы кто такие? – Офицер требовательно протяну руку вперед. – Предъявите документы!

– Не похожи вы что-то на драгун, – задумчиво протянул Алексей, обводя недоверчивым взглядом пыльно-табачного цвета с накладными карманами куртки всадников. – Ни тебе красных мундиров, ни шлемов с султанами, даже штаны, – траппер кивнул на табачные, в цвет мундиру, брюки офицера, – и то не клетчатые…

– И не говорите, сэр, – несколько расстроенно вздохнул лейтенант, – как переодели, аж в зеркало смотреться не хочется, – и, напоминая о своём вопросе, вновь тряхнул рукой. – Документы!