Страница 4 из 26
В цивилизованном обществе смена собственника или пользователя памятника культуры никак не должна повлиять ни на его судьбу, ни на его место в общественной жизни: это вопрос технический. Однако особенности современного существования РПЦ в России и менталитет, присущий подавляющему большинству ее клира и мирян, заставляют решать в первую очередь именно этот технический вопрос.
В условиях отсутствия диалога между Церковью и обществом, пренебрежения общественным мнением, правовыми и научными нормами в обращении с памятниками культуры со стороны большей части приходских и монастырских настоятелей и епархиальных архиереев и неспособности и нежелании государства наладить эффективный контроль над деятельностью собственника или пользователя памятника, что в свою очередь порождает вседозволенность, ситуация с культурным наследием начинает приобретать драматический характер.
Вопросы собственности или пользования ею оказываются лишь служебным инструментом для решения стоящей перед обществом задачи сбережения исторической памяти. На деле за проблемой памятников стоит проблема культурной и церковной традиции, проблема восприятия исторического прошлого в соответствии с теми его следами и останками, что сохранились до нашего времени. По сути позиция, оправдывающая разрушение и изменение церковной старины тем, что у современной Церкви сегодня другие вкусы и потребности, ничем не лучше агрессивного подхода бизнес-элиты и местных властей, обосновывающих разрушение исторических городов тем, что этим городам «надо развиваться». А ведь именно останки старины, называемые значимым для Церкви словом «реликвии», гарантируют нам правильность понимания истории, тогда как стремление осовременить памятник, приспособить к низменным вкусам и потребностям сегодняшнего дня, как и желание контролировать доступ к памятнику и свободу его понимания, закрывает для нас эту возможность. История начинает восприниматься по аналогии с современностью. Человек не чувствует разницы между настоящим и прошедшим, теряет ощущение особенностей исторического христианства по сравнению с синодально-советским периодом в истории Церкви.
Это не надуманная проблема, свойственная лишь тонким ценителям старины и интеллектуальной элите. Это проблема массового восприятия и, если угодно, вопрос церковной традиции и Священного Предания. В контексте известной антиномии Писания и Предания здесь уместно вспомнить Евангельскую историю о «Слове Божием» и «предании человеческом». В ней Христос предупреждает христиан об относительности всех исторических наслоений в Церкви по отношению к изначальному Евангельскому учению (Мф. 15:6; 7:8–13). Для этого в Церкви и остается Священное Писание, с помощью которого всегда можно установить, насколько современные предания отклонились от «единожды переданной» веры. В отношении памятников культуры происходит своеобразный сдвиг: сохранившееся в материальных останках Предание и становится тем «мерилом праведным», которое позволяет нам оценить содержание и значение современных церковных практик с точки зрения истории Церкви. Культурное наследие здесь становится «писанием» камней и красок, позволяющим по достоинству оценить предания современных «человеков». Попытка подчинить старину современности сродни стремлению лишить Церковь важного навигационного инструмента в ее плавании по житейскому морю. Профессиональный термин «приспособление», относящийся к объектам культурного наследия, приобретает в жизни современной Церкви зловещее звучание, отражая приспособление Предания к прихотям и похотям века сего.
Однако назвать и описать проблемы — еще не значит объяснить их. Важно понять, почему Русская Церковь, некогда в лице своих мирян и духовенства создавшая памятники и святыни, сегодня оказывается не заинтересованной в том, чтобы их сохранить. Материал для этой книги я стал собирать с самого начала 1990-х гг. За это время подверглись трансформации не только частные оценки, но и видение ситуации в целом. Впрочем, менялись не только мои взгляды. Менялись российское общество и сама Русская Церковь. В начале XXI в. стало особенно ощутимо, что церковная атмосфера преобразилась почти до неузнаваемости. От вполне партнерских и равноправных отношений с общественностью, от уважительного отношения к человеку в Церкви руководство московской патриархии при очевидной поддержке государственной власти перешло к политике прямого давления на общество. Образно говоря, вместо того чтобы занять собственное и достойное место в обществе, патриархия сама попыталась расставить все по своим местам и всех поставить на место.
При всей текучести бытия один приоритет оставался неизменяемым в моем видении ситуации: главным действующим лицом этой истории были и остаются не люди, но памятники, делающие людей людьми. Показная забота о человеке и пренебрежение судьбой камней приводят к тому, что вслед за камнями начинают пренебрегать людьми. В этом смысле у камней и у книг похожая судьба: их уничтожение предшествует геноциду. Судьба памятников, формирующих человеческую память, волновала меня именно потому, что они поверяют нас на человечность.
В настоящей книге, основываясь на хронологическом и региональном подходах к материалу, с помощью системного и комплексного анализа проблемы я попытался дать объективный анализ происходящему в сфере русского культурного наследия, связанного с православной традицией, за последние 20 лет.
Исследование предполагало:
• выявление позитивных и негативных тенденций в области взаимоотношений общества, государства и учреждений культуры с религиозными организациями;
• определение конкретных причин вариантов развития, систематизацию типовых конфликтных ситуаций, возникающих в сфере использования культурного наследия между общественностью и учреждениями культуры, с одной стороны, и религиозными организациями — с другой;
• роль фактора личных отношений в этих конфликтах;
• поиск механизма разрешения возникающих конфликтов и средств его реализации.
Одним из приоритетов исследования было обобщение опыта совместной работы Императорской археологической комиссии, археологических обществ и церковно-археологических учреждений в деле охраны памятников церковной старины в период 1840–1917 гг. с целью его адаптации к современным условиям. В рамках исследования было важно выявить ту роль, которую общественность и общественные организации играли и играют в сбережении памятников церковной старины вчера и сегодня. Однако главной целью оставался не просто анализ причин локальных конфликтов и проблем. За этими частностями надлежало увидеть более глобальные процессы, связанные с политическим, общественным, культурным и религиозным развитием России и Российской Церкви. Именно преломление этих процессов в сфере культурной и исторической памяти Российского Православия и являются настоящими причинами происходящей драмы. Исследование разворачивается на двух уровнях — макроисторическом и микроисторическом. Описание и анализ событий общероссийского уровня здесь предшествуют изучению и оценке ситуации в конкретной «болевой точке» взаимоотношений Церкви и культуры.
Я надеюсь, что непредвзятое прочтение этой книги будет, в конечном счете, способствовать стабилизации общественных отношений, укреплению гражданского мира, созданию безопасных условий для культурного развития общества и формированию согласованного подхода различных социальных, профессиональных и религиозных групп к проблеме сохранения культурного наследия. Говоря об объективности результатов проделанной работы, я не отрицаю, что некоторые оценки в ней будут носить личный характер. Но, вслед за доктором церковной истории профессором Василием Васильевичем Болотовым (1854–1900), я не считаю, что субъективность в исторической науке — это плохо. Более того, я считаю, что один из парадоксов исторической науки заключается в том, что объективность понимания истории обуславливается субъективностью историка. Попытка лишить историю личных оценок всегда приводила лишь к ее обезличиванию.
Главной сложностью при написании книги стало не столько отсутствие предшествующей историографии, сколько практическая недоступность официальной информации текущих федеральных архивов и отсутствие государственной статистики утрат и конфликтов. Состояние делопроизводства в этой области оставляет желать лучшего. Известно, что во время «административной реформы» 2004 г. материалы Государственного реестра объектов культурного наследия РФ оказались попросту забыты в старом сейфе и не были своевременно перевезены в новое помещение Роскультуры.