Степной рассвет

— Хорошо, товарищ майор. Вы прямо отсюда увидите, как он взлетит.

— Нет, я хочу быть на летном поле. И прошу разрешить там вместе со мной присутствовать старшему лейтенанту госбезопасности Лисицыну. Приказ командующего касается нас обоих.

— Ладно, дело ваше. Только оружие ваше сдайте бойцу охраны.

— Черт знает что такое, а не аэродром! Возомнили тут о себе! Забирайте ТТ, и выдайте мне расписку в приеме на временное хранение.

— Пожалуйста.

Чем больше Павла наблюдала за этой сценой, тем сильнее в ее голове дребезжало ощущение тревоги. Не нравился ей этот майор и НКВДшник его тоже не нравился. Вот раненые чекисты, лежащие в соседней комнате, ничего кроме сочувствия у нее не вызывали. Но вот эти красавцы… Павла подошла к столу и четко откозыряла временному начальнику аэродрома.

— Товарищ капитан, учебный вылет завершен. Самолеты получили незначительные повреждения, боекомплект израсходован полностью.

— А, товарищ Колун. Спасибо вам за помощь. Хорошо вы их пуганули, что те прямо под очередь зенитки подставились. Сейчас идите, отдыхайте. А старший лейтенант Глинка пусть пока готовится к перелету на базу.

— Есть! Товарищ капитан, мы с товарищем старшим лейтенантом Гусаком с вашего разрешения проводим наших гостей до самолета. Кстати, я как заместитель командира полка по летной части могу и подписать их документы на передачу техники особому полку сразу же после вылета лейтенанта Глинки. Думаю, капитан Ванин не будет в претензии.

— Хорошо. Передайте пока Глинке приказ на вылет.

— Есть.

Техники уже завели мотор «Кирасира». Павла стояла рядом и удивленно отметила торчащие из крыльев орудия. Это были не АПК-37. Судя по внешнему виду, орудия напоминали настоящие пушки конструкции Шпитального или другие. А маячащие рядом майор и старлей госбезопасности, поглядывая на самолет, о чем-то тихо разговаривали. При этом они как-то странно улыбались. В этот момент в голове Павлы щелкнуло, ей вдруг все стало ясно. Ее прикрытые от взглядов «гостей» стоящим впереди Гусаком пальцы сами собой отщелкнули фиксатор кобуры. В тот момент, когда Глинка, отдав честь, двинулся к самолету и уже поставил ногу на крыло, со стороны окружающих аэродром кустов вдруг слитно ударило несколько пулеметов.

Как ни готовила себя Павла к неожиданностям, а на бросок гостей все же среагировала с запозданием. В правых руках майора и чекиста сверкнули вспышками небольшие пистолеты, и получивший пулю Борис с простреленным бедром неловко скатился с крыла. Еще одна пуля прямо у хвоста свалила техника. Павла замешкалась. А вот Валера Гусак не посрамил своего ведомства, кувырком уйдя в сторону от трех пуль. Сразу после приземления выхватив ТТ, он парой выстрелов заставил своего липового коллегу укрыться за ящиком с песком. Другой техник подхватил Глинку под руку, оттаскивал его к баракам. При этом Борька бестолково пытался стрелять из ТТ, больше мешая своему спасителю, чем диверсантам. А вот Павле досталось перестреливаться с майором, прикрываясь килем самолета. Но из тонкого дюралевого киля плохое прикрытие и две пули прошли очень близко рядом с лицом. На ее счастье в не особо емком магазине миниатюрного «маузера» ее противника осталось лишь несколько пуль. Уловив замешательство майора, она бросилась в ближний бой. Майор не успел перезарядить оружие, как тренированное тело самбиста преодолело большими прыжками десяток метров, и сцепилось с ним накоротке. Оружие было быстро выбито из рук, и началась рукопашная схватка сопровождаемая ругательствами. Павла пропустила скользящий удар в ухо, но устояла. Приняв следующие удары на блоки, провела подсечку, и перевела бой в партер. И тут сразу же сказалось преимущество самбистской техники начлета над германо-французским боксом диверсанта. Через несколько минут ожесточенного сопения и рычания, майор выл придавленный к земле с заломанной за спину кистью. Все это время где-то рядом хлопали выстрелы перестрелки двух чекистов, а разбуженная новым налетом авиабаза суматошно отбивалась зенитными очередями и нестройной трескотней винтовок охраны. Павла лежала, придавив врага к земле, когда услышала за спиной торопливые шаги.

«Сейчас меня в спину отточенной железякой ткнут, или застрелят как зайца в огороде. А вот хрен им, а не трофей. Пока пилот их у меня, не станут они в меня стрелять. Или некому тогда будет «Кирасира» японцам угонять. А не зря ли я тогда вообще этого майора спеленала? Может, надо было, чтобы он улетел? Угу. И Борьку заодно подстрелил, гад…»

И Павла рывком завалилась на бок, прикрываясь телом майора. Тревога оказалась ложной. К лежбищу «борцов», держась за плечо, неуверенной походкой приближался Гусак.

— Ты как, Павел?

— Все в пределах нормы, товарищ чекист. Могло быть хуже, а синяки пройдут. Ты бы пригнулся, а то пули так и летают.

— Точно. Одна меня слегка поцарапала. Я-то своего завалил. А тебя, гляжу с уловом поздравить можно?

— Поздравлять друг дружку потом будем, когда живы останемся. И дай-ка я посмотрю твое плечо. М-да. Тоже мне «слегка», срочно перевязка нужна, а то кровью истечешь. Айда до ангара, там наши огнем прикроют, а я перевяжу.

— Нельзя, Павел. Лететь тебе надо, этот самолет нельзя им оставлять.

— Валера, не сходи с ума, кому он нужен. Пилот у меня вон уже траву жует. Давай быстрее перебежками, ты впереди я с пилотом замыкающим. Давай уже, а?

— Ладно, побежали. Только замыкающим буду я. Утащишь его? Тогда вперед, товарищ старлей!

— Хрен с тобой.

Нанеся мощный удар в голову своему и без того придавленному противнику, Павла вскочила на колено и, рывком закинув себе на плечо почти бездыханное тело, понеслась со всех сил к ближайшему ангару. Сзади раздавался мерный топот сапог чекиста. Несколько пуль просвистели где-то поблизости. Это нападающие и охрана базы продолжали обмениваться свинцом.

С каждым шагом кабанья туша майора все тяжелее давила на плечи. Наконец, живая ноша безо всякого почтения свалилась у стенки ангара. Расположенная в тридцати метрах левее между постройками зенитная спарка, все это время продолжала вести огонь по диверсантам. Павла окинула усталым взором поле боя. До взвода в форме цириков монгольской народной армии, видимо потеряв под зенитными очередями своих коней, пешим порядком пытались захватить ближайшие к краю аэродромные постройки, но залегли, прижатые пулеметным огнем. Рядом, прижавшись к стене ангара, тяжело дышал легко раненый лейтенант госбезопасности.

— Устал, Валера?

— Ничего, бывало и похуже. Мы здесь слишком на виду с тобой, надо в ангар прорываться.

— Сейчас дверь посмотрю, а ты за нашим клиентом пригляди.

— Лады, пилот, действуй.

Дверь ОКАЗАЛАСЬ открытой и Павла уже собралась взвалить на плечо диверсанта, как из-за угла выскочила группа монголов с карабинами. По ушам резанула резкая команда.

— Павел, уходи!

За окриком чекиста раздались хлопки выстрелов. Не отвечая, Павла, прикрылась телом майора и отступала к приоткрытой двери. Несколько пуль ударили рядом, Гусак кинулся вперед, закрыв собой и, часто стреляя из ТТ. Двое диверсантов споткнувшись на бегу завалились вперед. Павла лихорадочно перезаряжала расстрелянный у самолета ТТ. Запасная обойма, наконец, заняла свое место, щёлкнул затвор. В этот момент Гусак споткнулся и зашатался, продолжая целиться в бегущих из ТТ, а монголы с коротких остановок били по нему из своих карабинов. Он успел сделать еще два последних выстрела и упал на бок. Павла взвыла гиеной, и, не целясь, отправила половину магазина по оставшимся втроем монголам. Двое из них бросились за укрытия, а один так и остался лежать на земле. Бросив на землю захваченного майора, напружиненная фигура старшего лейтенанта кувырком перекатилась к упавшему чекисту, и, закинув его на плечо, на полусогнутых кинулась к двери ангара. Заскочив внутрь, Павла услышала стрекот зенитной спарки. Быстро выглянув, наружу она заметила фонтаны земли, встающие между отступающими диверсантами.