Степной рассвет

Для совместных полетов с пленными японцами пришлось укатать отдельный аэродром в пяти минутах лета на северо-восток от главной базы. Туда перевели бóльшую часть зенитных средств, протянули прямой телефон и отрыли индивидуальные капониры для учебных истребителей. Сначала всех японских пилотов начали тренировать на двухместных УТ-2 и УТИ-4. «Кирасиров» на том аэродроме было пять. Собранный из щитов барак с решетками на окнах стал для японцев временным пристанищем. Но кормили их нормально. Павла решила навестить там японцев когда уже сможет нормально летать.

А пока у нее хватало и других дел. Последние дни она моталась на автомашине с охраной, налаживая взаимодействие с ближайшими постами воздушного наблюдения. На базе она несколько раз разбирала вместе с летчиками свой перехват в районе аэродрома, рассказывая крылатому воинству как работала, и что пришлось бы делать, действуй разведчик иначе. Облепив со всех сторон кабину мотореактивного И-14, начлет и пилоты тщательно разбирали управление «Тюльпанами» в наборе высоты и во время атаки. Более благодарных слушателей трудно бы было отыскать. Потом она добилась от начальства, чтобы каждому пилоту эскадрильи разрешили сделать пару взлетов со включенными «Тюльпанами» до высоты пяти километров. Из тех, чьи результаты были признаны отличными сформировала три учебных «реактивных» звена. Два во главе с Таракановским и Супруном, и одно для себя. Вот этих «курсантов» она учила перехватывать разведчиков на десятикилометровой высоте. Сама при этом летала на Р-10 с Борисом Глинкой стрелком. Начальство немного поворчало, но разрешило.

Глинку и Симаго она заставила учиться на обоих типах мотореактивных самолетов. А из пилотов Р-10 выбрала лейтенантов Куранова и Петрова для обучения на «отюльпаненных» Р-10 и заставила всех пятерых, сменяя друг друга, вылетать с ней в тренировочные вылеты с запуском ВРДК на высотах от восьми до одиннадцати тысяч метров. Сидя в кабине стрелка, она прямо в полете поправляла огрехи новичков. Потом она передала все это воинство на обучение испытателю Сорокину. Причем обучение шло взаимное: тот учил их особенностям работы «Тюльпанов», они его – боевой работе разведчика.

После этого Павла ввела постоянное дежурство в кабинах мотореактивных И-14, имеющих «огневой опыт» пилотов. Результаты всех этих тренировок пока были не ахти какие, но зато, в случае появления разведчика над базой, его могла встретить уже сразу пара оснащенных ВРДК истребителей. А в случае необходимости, один Р-10 с «Тюльпанами» можно было моментально отправить в скоростной и высотный разведывательный полет.

Испытания и тренировки с эрэсами пока буксовали. Самих снарядов было немного. Ванин с Горелкиным уже затребовали пополнения боекомплекта, но ракеты и новые пусковые блоки еще были в пути. Несмотря на это Павла снова смогла убедить командира разрешить каждому пилоту слетать на полигон для отстрела оружия сначала вхолостую, а потом сделать каждому учебный огневой вылет. В огневом вылете учебная наземная цель сначала пристреливалась с тысячи метров трассирующим очередями из пулеметов. В следующем заходе в сторону цели выпускались вставленные в стволы березинских пушек надкалиберные 45-мм снаряды, и уже в завершение тренировки летчик должен был залпом выпустить по цели пару РСШ-60. Времени на подготовку огневого вылета было мало, поэтому 45-миллиметровых снарядов изготовили всего по паре штук на полтора десятка самолетов. Оружейники капитана Ванина за пару дней сотворили чудо. К осколочным танковым снарядам приделали донце с хвостовиком, вставляемым в ствол авиапушки. Это чудо оружейной мысли должно было выстреливаться из ствола холостым ШВАКовским патроном, дальше оно летело за счет инерции. Сначала все опасались, что снаряд будет в полете кувыркаться, но пробные стрельбы успокоили, снаряды летели относительно ровно. Правда, скорость при стрельбе истребителю нужно было держать минимальную, километров двести. И почти сразу после выстрела нужно было набирать высоту, так как боеприпас улетал от самолета очень лениво и совсем не прицельно. Причем, чтобы случайно не подорвать свой же самолет, если первый патрон не выбросит 45-мм снаряд, лента на всякий случай была снаряжена аж тремя идущими подряд холостыми патронами, за которыми уже следовали боевые.

На пару таких огневых тренировок было приглашено местное авиационное начальство. Смушкевич слегка хмурился своим фирменным взглядом. Гусев, Лакеев, Грицевец и комэски внимательно смотрели, как шесть И-14, словно бы изображая карусель, парами выходят в атаку на учебную цель. Пулеметные очереди сменяли сначала пуски 45-мм снарядов, потом залпы 20-мм пушек. И уже затем звучали не особо эффектные из-за малого количества выпущенных ракет залпы эрэсов. Гостям объяснили, что ракеты экономят, поэтому настоящее представление будет проходить уже для японцев. Лакеев вытребовал себе и Грицевцу по учебному вылету с парой эрэсов, и едва покинув кабину, тут же отвел Смушкевича в сторонку. Минут пятнадцать он ему что-то страстно доказывал. В тот же день за Горелкиным приехал на броневике Виктор Михайлович, и повез его к Смушкевичу. Вечером этого же дня эскадрилья стала готовиться к вылету.

И вот до ночного вылета эскадрильи осталось всего несколько минут, а Павла все стояла, задумавшись. Только что перед штабом прозвучал очередной ее предполетный инструктаж, но в этот раз она почему-то не спешила отпускать пилотов. Павла стояла перед тускло освещаемым фонарями строем пилотов, напряженно вглядываясь в их лица.

«Они ведь еще такие молодые… Ей-же-ей, ведь совсем еще мальчишки. Я сама практически любого старше вдвое. Э-э-эх. Есть, правда, среди них человек семь, которым уже за двадцать пять. Да и остальные, вроде не совсем уж зеленые. Как-никак столько тренировок было, да десяток вылетов в боевых условиях сделали. В штурмовых атаках, вон поучаствовали. У нескольких парней ведь уже и сбитые есть. А все-таки страшно мне их одних отправлять. Вон и Борька сегодня без меня полетит. Всего третий вылет у него, но Дементьев в нем уверен. Этот болтун всегда во всем уверен. А вот мне тревожно за них. Как там они справятся? Вдруг там… А ну, не каркать!».

Павла мысленно стукнула себе ладонью по губам. Обычно она перед вылетом рассказывала летчикам какую-нибудь шутку, но сегодня ее юмор иссяк. Однако показывать подчиненным свою обеспокоенность она права не имела. Найдя глазами Глинку она, чуть улыбнувшись, подмигнула ему. Потом обернулась к комэску, и четко доложила.

— Товарищ капитан. Инструктаж проведен, эскадрилья к вылету готова.

— Это хорошо, что готова. Всем разойтись по машинам и ждать команды на взлет.

Дождавшись, когда летчики покинут пятачок перед штабом особой эскадрильи, Горелкин внимательно заглянул в глаза заместителя. Что-то прочитав в них, он закуривая папиросу, спросил.

— Павел Владимирович, ты чего сегодня смурной такой?

— Гм. Да вот, Иван Олегович, все никак не привыкну на земле оставаться, когда наши вылетают. Там, рядом с ними мое место, товарищ капитан. А тут, в ожидании вашего возвращения, от разных мыслей с ума сойти можно.

— Ты это брось, начлет! Нечего тебе за нас переживать. Ты уже и так для ребят все, что мог сделал и даже больше. То, что сейчас у каждого из них есть опыт и такая подготовка, которая японцам и не снилась, в этом твоя заслуга. А пока не выздоровел, давай, вон радистов и переводчиков дальше мучай. Тебе Полынкин передал полученный вчера самолетом аппарат для проволочной звукозаписи?

— Передал.

— Вот и давай, работай. Некогда нам раскисать. А за то, что там сегодня в районе цели будет происходить, ты уж так особо не переживай. Нам сегодня с земли помогать будут, так что все у нас там будет путем.

— Есть не переживать. Разрешите идти.

— Иди. Полынкин как раз тебя зайти просил …

— Подпоручик Мицудо! Я последний раз вам повторяю свои вопросы. Когда вы были завербованы коммунистами и с какой целью вас направили сюда?