Степной рассвет

Беседа шла в той же юрте, где пару дней назад Павла пила чай и покоряла своим аналитическим творчеством высокое московское начальство. На этот раз шуток не было слышно.

— …По прорыву конницы у меня все, товарищ старший майор госбезопасности.

— А о том, что по ту сторону реки творится, что уже известно?

— Утром стало известно, что за рекой напротив высоты Баён-Цаган обнаружены крупные пехотные части японцев…

Слушатель мысленно поправил отвечающего.

— «Не Баён-Цаган, Костя, а Баян-Цаган, ну или хотя бы как у нас на картах написано, Баин-Цаган. Хотя, один хрен, правильно нам это слово не выговорить. Поэтому перебивать я тебя не буду, докладывай дальше, капитан».

— Монгольские части 6-й кавдивизии, прикрывающие эту высоту 30-го июня и 1-го июля подверглись сильному артналету, но своих позиций не оставили. Японцы, по всей видимости, рассчитывали, что те отойдут, поэтому сразу же после артналета организовали разведку боем, но получили отпор. Ночью была снова замечена японская разведка на подходах к высоте. Очевидно, японцы готовятся перейти реку значительными силами и атаковать высоту. Возможно даже, что это случится сегодня ночью.

— А может это просто такая же разведка боем? А? Как думаешь, капитан?

— Маловероятно, товарищ старший майор госбезопасности. Две наши группы сумели просочиться у них на флангах и хорошо разглядели места, подготовленные для переправ через реку и сосредоточенные за рекой войска на плацдарме. Они еще заметили, что японцы, видимо предполагая серьезную опасность контратак, стали усиливать свои передовые части артиллерией. Уже вечером с соседних участков фронта в направлении высоты выдвинулось еще несколько японских рот с пушками. Танков с ними вроде бы нет, но наращивание сил в направлении высоты все еще продолжается.

— Ладно, с этим понятно. Эти японские затеи будем пока по другим каналам выяснять. Ну, а проверку места падения нашего «гостинца» вы через сколько времени провести смогли?

— Через три часа в том районе большую группу с ТБ-3 выбросили. Вот только пошуметь им там пришлось, едва оторвались…

— Потери в разведгруппах?

— Днем потерь не было. В ночном бою потеряли семь человек тяжелоранеными, и двоих убитыми. Остальные все в строю.

Мужчина в панаме цвета хаки задумчиво рассматривал карту со свежими карандашными пометками. Его гость, одетый в такую же панаму, устало прислонился к деревянному столбу, поддерживающему крышу помещения. Спустя некоторое время хозяин юрты, наконец, поднял глаза на своего собеседника.

— Какими зенитными средствами прикрыты места будущих переправ?

— Получены донесения о нескольких батареях скорострельных пушек, расположенных примерно здесь, здесь и здесь. И обычных зениток там несколько штук видели. Понятно, что переправы они будут защищать всеми силами. Днем там наверняка еще и вражеские истребители появятся.

— Знаю, мне Горелкин еще вчера докладывал. Его Р-10 днем был атакован чуть в стороне над рекой. Вернулся домой поврежденным. Их счастье, что стрелок в нем был опытный, одного японца сбил из пушки, а другого повредил. Но всегда им так везти не будет, и значит, в район, прилегающий к высоте и к японскому плацдарму они у меня пока летать перестанут. Не будем самураев нервировать.

— Виктор Михайлович, ну а нашим-то ребятам сейчас к чему готовиться?

— Твоим хлопцам я на завтра новую боевую задачу поставлю. У тебя ведь, Костя, в пятой группе вроде бы трое ребят из Приморья служили. Ну, те самые, которые сыновья корейских беженцев, что еще в двадцатых в Хабаровске осели.

— Есть у меня такие. Звезд с неба не хватают, но очень старательные бойцы.

— Это хорошо, что старательные. Так вот есть у нас один их земляк, которого недавно у реки цырики в плен взяли, вот он согласился нам помочь. Так что готовь группу из четверых и прикрытие им до линии фронта. Понял, к чему я веду?

— А чего ж тут непонятного. А не выдаст он мальчишек?

— Не должен. По нашим он не стрелял, сам сдался. Японцам служить не хочет. Про свой полк без утайки рассказал нам все, что знал. Очень просил разрешить ему в Монголии жить остаться, да я его с трудом уговорил перед этим в этот рейд сходить. В общем, если этот рейд удастся, то бери его к себе в Центр специальной подготовки инструктором. А пока слушай внимательно, что вам там завтра делать придется…

Сегодня в особую эскадрилью приехали гости. Командиры соседних эскадрилий и сам заместитель командующего первой авиагруппы удивленно разглядывали укрытую маскировочной сетью и чехлами технику, а заодно и готовящиеся к вылету самолеты. Павла немного в стороне инструктировала очередное звено перед разведвылетом, и искоса настороженно поглядывала на прибывших незнакомцев. Те в свою очередь морщили лбы, вглядываясь в контуры выходящих на старт истребителей. Горелкин радушно улыбался.

— Здравия желаю, товарищ полковник. Приветствую вас, товарищи.

— Здорово, соседи! А что за красавцев вы тут от нас попрятали?

— От врага прячем. А от соседей прятать привычки не имеем. Неужели вы таких раньше не встречали?

— Ты, тезка, прямо в точку попал. В первый раз дюралевого «ишака» вижу!

— А это и не «ишак» вовсе, товарищ полковник. Вот только подробности я вам, только после войны расскажу.

— Ты тут брось выкать, комэск, давай-ка нормально, по-родственному! И зачем ты нас звал, если подробности письмом?

— Как зачем? Знакомство свести, опытом обменяться, да и договориться, чтобы в воздухе друг в друга зря не поливать.

— Угу. Стало быть, дырок от наших ШКАСов заделывать ты не желаешь.

— Скорее ваших «ишаков» нашими пушками порванных по пескам и болотам искать не хочется.

Полковник хмыкнул и окинул могучую фигуру хозяина авиабазы скептическим взглядом.

— Подерзи-подерзи, товарищ пограничный капитан. Мы конечно, про ваш ночной налет уже много чего слышали. С тем аэродромом и станцией вы вроде нормально разобрались, а вот про сбитых вашими ребятами «японцев» пока тишина. Так что… Сколько вы уже тут торчите, а?

— Да дня четыре пока. Двадцать шестого только техника прибыла. А ваши бои мы только краем глаза и видели, пока тут все налаживали. Нам, конечно, крупно повезло, что 27-го японцы этот аэродром не атаковали, зато с двадцать восьмого мы активно летаем, и за это время четверых уже окучили. Так что, товарищ полковник, незнание новостей – не повод для гордости. Или я неправ?

— Ладно, не заедайся ты, капитан. Жаль, что вас пораньше сюда не прислали, когда «косые» нас самих тут в хвост и в гриву гоняли. Ну, а сейчас чем ты нас удивлять-то собрался? Были бы у нас такие пушки, мы и без тебя бы все японские аэродромы в страхе держали. Любому желторотому их поставь, так через пару дней асом станет. Правда, нашим желторотым пришлось в июне прямо в кабинах жить, пока нормально драться научились. Сам с ними раз по пятнадцать в день крутился и бои разбирал.

Командиры, не торопясь, двигались в направлении штабного ангара.

— Вот как раз об учебных боях мы и хотели поговорить. Тут ведь не в одних пушках дело. Да и, может, сперва наших ребят проверите, прежде чем совсем-то их зелеными считать.

— Хм. Не зеленые, говоришь. А чего ж тогда твои «ветераны» без наград щеголяют?

— А это потому, товарищ полковник, что награды для нашего дела, всего лишь демаскирующий признак. Вот поэтому мы ими и не хвастаемся. Вы нас лучше в небе с пристрастием поглядите. Да не просто поглядите, а постреляйте по нам…

— Ты, Ваня, наверное, рехнулся. На кой хрен нам свои же сбитые.

— Не спешите, дорогие гости. Это мы еще поглядим, кто тут у нас «сбитым» будет. Мы, в отличие от вас, умеем не только в землю загонять. Мы еще так своих собратьев «сбивать» умеем, чтобы условные противники потом еще и воевать могли. И хорошо воевать, так чтоб спиной врага чувствовать.

— Кинопулеметом нас насмешить решил?