Избранница Павла

— Для чего это нужно, поясните.

— Дело в том, что "японцев" ИП-1 изобразить сможет, а вот "мессеров" сымитировать не получится. Считаю, что хотя бы пару таких самолетов сделать будет очень полезно. Тогда можно будет нормально отработать бои на вертикалях. А если еще сможем хотя бы двоих пилотов с испанским опытом найти, то учебный центр гораздо эффективнее станет.

— Гм. Ну что, товарищ майор госбезопасности. Сможем помочь этому делу?

— По крайней мере, попытаемся. У вас все, старший лейтенант, или еще чем-нибудь нас ошарашите?

— Даже не знаю, как вам сказать… Дело в том, что уже сейчас готово четыре прототипа реактивных двигателей "Тюльпан" и их можно поставить сразу на пару самолетов на один И-14 и один Р-10.

— Вот оно как? А товарищ Колун, оказывается, любит подарки поочередно выкладывать. Ну, а испытывать эти самолеты кто будет, нам же с НИИ ВВС договариваться придется.

— Для аппаратов с обновленными двигателями, наверное, придется. А "Тюльпаны" разрешите мне испытывать. Тем более что такой опыт у меня уже есть. Шесть с половиной летных и два с половиной огневых часа на И-Z с одним "Тюльпаном" за мной уже числится.

— Хорошо. Раз вы сами автор мотора, да еще и опыт имеете, значит, вашу кандидатуру на место испытателя будем первой рассматривать. У вас все?

— Так точно!

— Тогда езжайте, отдохните. Больших и трудных дел для вас уже итак немало отмеряно.

— Слушаюсь.

...

Сон был знакомый. В синеватой темноте под крыльями биплана Пилота мелькнули дымящиеся в предутренних сумерках сопки. На самой высокой из них ночными светляками перемигивались огоньки пулеметного огня. Вокруг сопки то и дело коротко сверкали кривые цепочки винтовочных залпов. Несколько орудийных разрывов распустились на обратном скате.

"В ночную атаку, с.уки, идут. Ничего, хлопчики, вы только до середины дня там продержитесь. А уж мы им в тылу задницу-то прижжем. Только продержитесь, ребятушки".

Земля внизу еще была укрыта длинными тенями только начинающегося рассвета, а в небе цвета слоновой кости уже пылало настоящее утро. Вот, блестя в лучах утреннего солнца, впереди идет колонна самолетных клиньев. Тяжелогруженные этажерки чуть покачиваются в прозрачном воздухе. Выбрасывая из патрубков клубы выхлопных газов, самолеты сердито урчат моторами.

"Эх! Наших бы бомберов сюда. Ну, тех, что двухмоторные. Вот они бы этих пигмеев раскатали бы в тонкий блин. Чего это там нам помком-2 крыльями качает. Ага. Предлагает чуть западнее забрать, где облака клубятся. Толково. Угу. Батя, кивнул ему крыльями, подтвердил – "Согласен". Эх! Жалко Димку с собой не взяли, ведь были же самолеты в резерве. Ну да начальству всегда виднее".

Дальше тоже все было знакомым. Зашли с юго-запада. Вот первые разрывы бомб уже поднимают песчаный туман в самой гуще вражеских войск. Вот, наконец, очухавшиеся артиллеристы открывают заполошный огонь по атакующим самолетам. Желтые всплески и белая вата шрапнельных разрывов. Пока еще далековато, но артиллеристы начинают пристреливаться. Вот слева почти в метре у капота мелькает огненный всплеск, и что-то стегает плеткой по левому бедру. Руки непроизвольно рванули машину в правое скольжение, но тут же, снова выровняли за ведущим. Строй самолету нарушать нельзя.

"Спокойно, спокойно! Подумаешь, царапнуло. Еще пара заходов осталась и домой пойдем. Невелика течь, как матросы говорят. Горит кто-то! Эх, паря! Сбил пламя! Ай, маладца! Только держись парняга, только держись. А ну, не отвлекаться! Сейчас ЭРы бомбами тварей причешут, и наш черед настанет пулеметами пройтись. Спокойно, спокойно".

Пальцы, вдавившие гашетку, чувствовали дрожь ведущего пулеметный огонь самолета. Снова в небе вспухают разрывы. Вот снизу с нескольких сторон желто-бурыми в рассветных лучах нитками потянулись, бьющие по самолетам пулеметные трассы. Слышен треск где-то в районе хвоста. Снова разрывы. Самолет подбрасывает очередным шрапнельным разрывом и начинает швырять из стороны в сторону. Снова щелчки на этот раз по крыльям. Пилот бросил быстрый взгляд в кабину, отметив небольшую кровавую лужицу. Кивнул сам себе, и перевел взгляд на ведущего. Вдруг, до этого ровно гудевший М-6 в девичестве бывший "Испано-Сюизой" испуганно чихнул несколько раз, и запел на противной ноте. Летчик бросил взгляд на приборы и досадливо присвистнул. Машина пока держалась в воздухе, но уже было ясно, что повреждения получил не только пилот. Но вот последние атаки закончились, и самолеты развернулись в сторону дома.

"Врешь, не возьмешь! Ничего скоро долетим. Жаль нельзя перевязаться. Если отвлекусь, могу из строя выпасть и своих потерять. А и хрен с ним. Главное, что все наши в строю. Никто ведь из двадцатки не сбит. Тот подбитый ЭР еще раньше из боя вышел и где-то впереди домой ковыляет. А нога… Да ничего страшного. Ранение мелкое, совсем-то кровью не истеку, да и не болит она почти".

Вдруг картина сна перестала быть знакомой. Две правых машины резко качнув крыльями, оторвались от строя и стали набирать высоту правым виражом. Через минуту все стало ясно. С востока на них пикировали смутно знакомые одностоечные самолеты.

"Это еще кто?! А-а-а, "Мартинсайды" британские, мать их в кочерыжку! Штук восемь вроде. Нет, десять. И еще монопланы какие-то. Вроде бы "Юнкерсы". Так, монопланы вроде уходят. И откуда это они только тут взялись? У, твари! Надо их боем связать, чтобы наши ЭРы до базы проскочить-то успели. Щас мы эти "гробы" чуток раскатаем! Как раз это будет наше дело – истребительное. Правда их здорово побольше будет. Ниче! Сейчас поглядим, что они там супротив одиннадцатого"Фоккера" смогут. Хоть и не на новье мы летаем, а все ж научим этих засранцев более не высовываться. Жаль, вот только Димка с нами сегодня не пошел. Э, да чего там…".

Воздух вокруг самолета наполняется звуками пулеметных очередей. Голова пилота не забывает крутиться, осматривая картину боя в ожидании вражеских атак. Вот первый "Мартинсайд" уже пошел к земле. Карусель вращается все злее. Вот второй, дымно чадя, закрутился в штопоре. Пилот удовлетворенно хмыкает успеху своих соратников, и сам пытается поймать своего противника в прицел. "Мартинсайд" крутится ужом, выскальзывая из прицела. Очередь, другая. Вроде попал, но проверить и добить некогда. По хвосту стучат пули вражьего "Виккерса". Вдруг пилот замечает, как рядом и ниже загорается один из своих "Фоккеров" со знакомым номером на хвосте.

"С.уки! Все! Хана вам черти у…..зые! Это вам за Саньку! Н-на-а-аа, тварина! Получай".

Группа Р-1, воспользовавшись теми минутами, которые им дало прикрытие, уже давно покинула этот район. А вот бой истребителей завершаться не спешил. Советские самолеты, прикрывая друг друга, медленно оттягивались к северу. Пилоты понимали, что на долгий бой их запаса топлива не хватит. Враг тоже понимал это, и выпускать их не собирался. Пилот снова крутил головой, раз, за разом уводя свой изрешеченный самолет из вражеского прицела. Вдруг он заметил, что один "Фоккер" стал неуверенно покачиваться с крыла на крыло. Ему на помощь сразу же кинулся другой советский истребитель. Прикрывая подбитого товарища, он отражал атаки одного настойчивого "Мартинсайда", и сам вместе с прикрываемым отходил в сторону своего аэродрома. "Китайцы" продолжали атаки на тех, кто еще не покинул место боя. Против шести оставшихся в строю "Мартинсайдов" ожесточенно дрались два советских истребителя. Несмотря на неравенство сил, бой продолжался уже несколько минут. Вдруг, в очередном вираже, Пилот почувствовал, как мотор сначала обрезал, а потом заработал с перебоями, чихая и теряя обороты.

"Ну, все, приехали! Еще, может, минуты на три меня хватит, а потом амба. Надо будет на вынужденную садиться. Вот только на земле тут укрыться и вовсе негде. Как начнут на меня в голом поле охотиться… Нееет. Сколько мотор тянет, нужно вперед лететь. Только вперед! Хоть до вон тех холмов бы дотянуть. Только бы Петька по-глупому прикрывать меня не взялся. Ведь собьют же дурака! Петя! Петька гляди, я тебе крыльями качаю! Все, выходим из боя. На крылья мои погляди, чучело! Уходить надо. Ну. Эх ты, глухарь токующий".