Помощь так близко

— Это все Билл, он вчера гулял с Уильямом и наверняка запутал все лямки, — пожаловалась Тереза. — Он все делает неправильно. Мне кажется, он пропускал мимо ушей все, чему нас учили на занятиях для будущих родителей.

— Неужели там учили, как пользоваться рюкзачком для младенцев? — удивилась Эйприл, нежно покачивая Уильяма.

— Ну, не совсем. Занятия проходили в больнице. Нам показывали, как пеленать ребенка, давать еду, купать…

Николь продела ремень через пряжку, аккуратно подтянула и застегнула.

— Со временем Билл всему научится, — сказала она. — Думаю, ему надо немного попрактиковаться, вот и все.

— Практика! Для этого были занятия. Я не позволю ему учиться на моем ребенке! Билл наделает кучу ошибок, а хуже станет только Уилли… — Внезапно глаза Терезы наполнились слезами, словно кто–то невидимый повернул выключатель. Она вытащила носовой платок из заплечной сумочки в виде медвежонка и приложила его к лицу. — Вот, опять он заставил меня плакать. Иногда я думаю, стоит ли он всех этих неприятностей…

Эйприл и Николь с ужасом переглянулись и воскликнули в один голос:

— Ребенок?

— Конечно, нет! — Тереза вытерла глаза. К сожалению, она выглядела далеко не так симпатично, как плачущий ребенок. Глаза покраснели, нос распух. Молодая мама прогудела сквозь ткань: — Я имела в виду Билла. Он такой болван, когда возится с Уильямом. Вчера вечером он добавил мед в бутылочку с молочной смесью!

Эйприл неохотно передала ребенка в протянутые руки Терезы.

— Многие дают мед младенцам. Я уверена, что это не вредно.

Тереза посмотрела на нее так, словно Эйприл ничем не отличалась от болвана Билла.

— Нам говорили на занятиях, что у грудных детей не хватает ферментов, которые необходимы для переваривания меда. Уильям мог заболеть.

Николь погладила подругу по руке.

— Возможно, он пытается тебе помочь. Почему ты не дашь ему шанс?

— Шанс на что? Шанс травмировать Уильяма? — Не встретив сочувствия, Тереза добавила: — Мы все время спорим об одном и том же. Например, я велела ему не класть ребенка в коляску, если он не спит. Но Билл все равно так делает! Когда я вошла в комнату, Уильям лежал в коляске и косил глазами, пытаясь сосредоточиться. Если через несколько лет ему понадобятся очки, я буду точно знать, почему.

— Возможно, тебе надо отдохнуть, — предположила Эйприл. Молодая мама, скорее всего, просто переутомилась.

— Вы правы, — согласилась Тереза. — Мне надо отдохнуть от Билла. Я думаю, он должен вернуться к своим родителям.

— Нет, я не это имела в виду…

Николь, как и Эйприл, выглядела пораженной неожиданным поворотом беседы.

— Иногда, когда в жизни происходят большие перемены, — сказала Эйприл, — легко запутаться. Тогда вы должны начать все сначала.

— Вы хотите сказать, что я должна вернуться домой, к моей матери?

— Нет, — поспешила заверить ее Эйприл. — Я думаю, вы должны спросить себя, что вы чувствуете по отношению к Биллу.

— Я хочу задушить его собственными руками! — решительно воскликнула Тереза.

— Вы любите Билла? — спросила Эйприл.

Тереза долго молчала.

— Да.

— А он любит вас?

Тереза кивнула во второй раз.

— Держу пари, он постарается сделать все ради вашего с Уильямом благополучия. Разве не так?

Еще один кивок.

— Тогда вы должны быть вместе. — Эйприл нежно погладила Уильяма по голове. — Кроме того, мальчику нужны вы оба.

Николь записала свой номер телефона и отдала подруге в обмен на обещание, что та будет звонить ей всякий раз, когда им потребуется посидеть с ребенком. И они решили, что станут помогать друг другу после того, как родится ребенок Николь.

Что касается Эйприл, то она не могла забыть свои слова даже после того, как вернулась домой.

— Я — настоящая лицемерка! — объявила женщина.

Глен задержался в магазине, разбираясь с неполадками в кассовом аппарате. Откровения Эйприл могла услышать только Мейбелин, но собака перетаскивала носки Глена из спальни на свое место в гостиной.

— Дай сюда. — Мейбелин оставила носок, и Эйприл бросила его в корзину, где ему и положено лежать.

Носки на полу говорили о том, что Глен несовершенен. Но и она, как оказалось, тоже. Она храпит. Об этом ей рассказал Глен, а потом долго смеялся и говорил, что чувствовал себя спящим в медвежьей берлоге. А еще она сворачивала полотенце пополам перед тем, как повесить на сушилку, несмотря на то что, с точки зрения Глена, полотенца выглядят более аккуратно, если сложены вчетверо. Но делать замечания он не стал, лишь поправлял ее полотенца, когда Эйприл не видела.

Да, она лицемерка. Вместо того чтобы копаться в чувствах Терезы, надо было задать все эти вопросы себе.

Любит ли она Глена?

Долгие годы Глен был ее лучшим другом. Ее товарищем. Ее союзником и защитником. После того как Эйприл развелась с Эдди, она настояла, чтобы они с Гленом остались «просто друзьями». Она боялась, что роман разрушит их дружбу.

Впервые Эйприл отважилась признать правду. Дружбу с Эдди разрушила любовь. Но любовь к Глену, а не к Эдди. Эдди первым понял, что все романтические чувства Эйприл предназначены не ему, а их «лучшему другу».

Эйприл вздохнула. Мейбелин навострила уши и подошла к хозяйке. Эйприл не стала прогонять собаку, когда та села возле нее и положила голову на ее плечо. Женщина погладила свою «золотоволосую подругу» и погрузилась в размышления.

Мысли Эйприл вернулись к следующему вопросу, который она задала Терезе. Он любит тебя?

Несомненно.

Разумеется, физически Глен любит ее, как муж любит свою жену. Но влечение плоти совсем не то, что зов сердца. И все же что–то подсказывало Эйприл, что Глеи любит ее.

Так, теперь следующий вопрос. Позаботится ли Глен о здоровье и благополучии ее и ребенка? Разумеется. Глен заботился о ней всегда. И он честно будет заботиться о ребенке, кто бы ни был его отцом: анонимный донор или он сам.

Эйприл задумавшись над советом, который дала Терезе. «Вы должны быть вместе, — с уверенностью заявила она — Кроме того, ребенку нужны вы оба».

Как все просто и понятно, когда речь идет о других! Почему же нужно столько времени, чтобы разобраться в себе?

Несомненно, Эйприл могла вырастить ребенка и одна. Многие одинокие женщины имеют детей и очень счастливы. Но ее случай иной. Есть мужчина… мужчина, которого она любит. Мужчина, который стал бы самым лучшим отцом в мире.

Что же, все улажено. Осталось открыть глаза Глена на то, что они любят друг друга. И она знает, как это сделать!

Она соблазнит его. Покажет ему, что их связывает не просто секс. Они не просто делают ребенка. Они занимаются любовью.

Впервые с тех пор, как они разработали план по рождению ребенка, Эйприл надеялась, что не забеременеет слишком быстро. Беременность может положить конец их новым отношениям до того, как они начнутся.

Эйприл открыла дверь на чердак и достала аудиоцентр, колонки, несколько кассет и мешок с призами для победителей танцевальных состязаний. Пятница. Время самого любимого мероприятия Эйприл. Сегодня вечером здесь соберутся подростки из отдыхающих семей. Они уже с нетерпением ждут сумерек, по нескольку раз в день спрашивая, когда начнутся дискотека.

Специально ради танцев Эйприл договорилась с инспектором Стивена, и он разрешил парню по пятницам возвращаться намного позже. Она убедила администрацию исправительного учреждения, что нуждается в помощи Стивена. У паренька должна быть возможность отдохнуть после трудовой недели, потанцевать и расслабиться.

— Что это? — спросил Стивен, выдвигая большую коробку с задней полки.

— Ой, не вытаскивай! Здесь лежит барахло прежнего владельца. Он оставил, когда уезжал, а мы не успели выбросить.

— Ого! Самые большие компакт–диски, которые я видел! — Стивен заглянул в одну из картонных коробок и достал слегка погнутый виниловый диск. — Кто такие Томми Дарси и Глен Миллер?

Эйприл подошла, чтобы рассмотреть находку. В коробке лежали пластинки оркестров и записи кантри–музыки, популярной в двадцатые, тридцатые и сороковые годы. И хотя обложки конвертов поблекли под слоями пыли и плесени, сами альбомы сохранились очень хорошо.