Страница 39 из 50
Говоря о будущем, я не могу поверить, что в Эдинбурге нас ждала квартира! Пусть она была нашей только на неделю, но все же. Ты знала, что это будет для меня значить. Парню, который за последнее время почти не высовывался из санитарной машины и вдруг увидел на окнах шторки, показалось, что он дома.
Я все еще чувствую усталость, но мне больше нравится быть усталым от любви, чем от бесконечной работы. Я не хотел тратить ни минуты нашего времени на сон. Для этого есть поезд до Лондона.
Но, несмотря на свою усталость, чувствую себя заново родившимся. Чистота, сытость, постиранная и заштопанная одежда, новая теплая шинель. Удовлетворены потребности души и тела. Ты смеялась, но мне нужно было запастись этим «насыщением»! Я так долго жил без него, что теперь мне не хотелось терять ни мгновения, чтобы затем в минуты тоски я мог заново переживать эти воспоминания.
Даже тот случай ничего для меня не испортил. Знаю, ты расстроилась, Сью, но ты не совершила ничего плохого. Ему не следовало говорить того, что он сказал, но я уверен, он в любом случае так не считает. Надеюсь, ты успокоилась.
На этой ноте я заканчиваю, чтобы закрыть наконец глаза и погрузиться в одно из вышеупомянутых воспоминаний. Как думаешь — то, что родилось в ванной, подойдет?
Дэвид
Где-то между Эдинбургом и Скаем
22 сентября 1916
Дэйви,
как же я это ненавижу! Ненавижу то, что у нас есть только эти короткие встречи! Так сложно полностью раствориться в них, потому что я слышу, как тикают часы, отсчитывая секунды до твоего отъезда, подобно тому проклятому будильнику в парижском отеле.
И ненавижу то, что часть наших драгоценных каникул была испорчена моим братом. Ох, я просто в ярости! Он и так был сам не свой, когда его уволили из армии, а потом прибавились проблемы с Кейт и смерть Иана. В этом нет моей вины, и все же он свалил их на меня. Я все время говорю себе: он не имел в виду того, что сказал, эти слова были сказаны в гневе; я приеду домой, и мы вместе пойдем на берег гулять и искать камни, как мы всегда делали. Но то, как он плюнул мне под ноги, будто я пустое место, то, как он выглядел, когда уходил. Боюсь, в то мгновение что-то сломалось, и я понятия не имею, как это исправить.
Я не очень-то умею чинить испорченные вещи. Но, по крайней мере, для тебя я могу кое-что сделать.
Дэйви, если бы ты только знал, как много хорошего ты делаешь, даже когда находишься далеко от линии фронта. Ведь ты пожертвовал так много времени, которое мог бы провести со мной, просто чтобы быть там. Если бы ты знал, насколько важна твоя работа, то не стал бы беспокоиться о том, что должен сделать еще больше. Ты не стал бы завидовать тем, кто сражается на ничейной полосе.
Ты не представляешь, как я рада, что ты далеко от опасности. Рада, что это сохранит тебя живым и здоровым до следующей поездки в Эдинбург. В первую ночь после твоего приезда я долго не спала, просто лежала рядом и смотрела на тебя. Смотрела, как дрожат твои ресницы, как ты дышишь. Я приложила ладонь к твоей груди, просто чтобы почувствовать, как бьется твое сердце, и осознать, что ты здесь. И, Дэйви, как я благодарила Господа за то, что он вернул мне тебя. Было бы невыносимо потерять и тебя тоже.
Я уже замечала твои сомнения: ты отказался говорить о том, что происходит в твоем отделении, и неопределенно пожал плечами, когда я сказала, что нам повезло оказаться здесь вместе. И поэтому я так рассердилась на Финли: он растревожил эти сомнения и заставил тебя почувствовать, будто ты поступаешь неправильно, находясь здесь со мной.
А еще потому, Дэйви, что для тебя нет места важнее. Ты — мое дыхание, мой свет, ты единственный, к кому стремится мое сердце. Ты сказал: ты боишься отнять то, что когда-то было у нас с Ианом. Ты не хочешь соперничать с воспоминанием. Не хочешь быть мужчиной менее достойным, чем он. Но, Дэйви, он ушел. А я не сижу дома, тоскуя по нему. Всю неделю я была здесь. С тобой.
Сью
Улица Рейнуар, 21, Париж, Франция
25 сентября 1916
Сью,
как ты думаешь, кого я встретил, когда вернулся в Париж? Плиний, Гарри, Риглз, Уорт и еще несколько парней разбили лагерь здесь, в штаб-квартире на улице Рейнуар. Они только вчера прибыли.
Только я начал думать, что вокруг становится скучно, как возможность представилась сама собой. Французы попросили направить отделение в _______, что неподалеку от ______. По их словам, санитарам сложно доставлять «везунчиков» на перевязочный пункт на носилках. С тех пор как боши заняли близлежащий холм, дорога до него хорошо просматривается и постоянно простреливается. Им нужен отряд машин скорой помощи, способных быстро подъехать почти к самой передовой и обратно. Этот маршрут будет проходить ближе к передовым окопам, чем другие. К тому же все должно происходить по ночам.
Вместо того, чтобы отправить туда Первое отделение, в штабе решили создать новое и назначить старину Плиния его командиром. Ему прислали несколько новобранцев, но Плиний упрямо настаивает на самых быстрых и отчаянных ветеранах, которых сможет найти. Ему дали увольнительную, чтобы он выбрал группу парней из Первого отделения, а остальных назначат или из других отделений, или из новичков. Все мы слышали разговоры, так что знаем, насколько жесткими будут условия работы в новом отделении. Придется быть быстрым и ловким.
И поскольку я быстрый и ловкий (и, полагаю, отчаянный), Плиний попросил, чтобы я перевелся в его отделение. Можешь ли ты поверить, Сью? Но это не только билет в настоящее дело, по которому я так страдал, ведь там будут Гарри и остальные мои приятели. Думаю, будет здорово!
Должно быть, французы планируют масштабную атаку, раз они хотят, чтобы санитарные машины были на месте как можно скорее. Сейчас мы дожидаемся прибытия остальной части нашего отделения и новеньких фордиков. Пока отдыхаем.
Подробности позже!
Дэвид
Улица Рейнуар, 21, Париж, Франция
27 сентября 1916
Дорогая Сью,
только что получил письмо, которое ты написала в поезде. Не волнуйся насчет брата: это далеко не первый мой фингал. Он всего лишь защищал тебя. Все-таки ты его единственная сестра. Я его понимаю. А какой бы брат не сорвался с цепи, увидев свою сестру с американцем? Не забывай, мы все преступники и ковбои. Надеюсь, когда ты добралась до Ская, вы с ним все выяснили. Братья и сестры не могут вечно сердиться друг на друга. Особенно ты и Финли.
И поверь, Сью, если я и был разочарован, то вовсе не в тебе. Никогда в жизни! Это правда: я был сыт по горло Полевой службой и собственным бездействием в тылу. И также правда, что, пока я ехал к тебе, я испытывал совсем другие чувства, чем в прошлый раз: из-за гибели Иана. Ты так много писала о нем в своих последних письмах. Это понятно. И — забавно, не правда ли — в этот раз я ощущал его присутствие гораздо сильнее, чем раньше.
Но поверь, все мои разочарования улетучились, стоило мне положить голову к тебе на колени. Я уже говорил: когда увидел твое имя на двери квартиры, мне показалось, что я вернулся домой. И, Сью, этого мне достаточно. Знать, что я делаю что-то важное здесь, и что ты ждешь меня в Шотландии. Это все, что мне нужно.
Итак, после всех тревог по поводу пополнения нам прислали самых лучших. Среди них Рэкс Рэдман, велосипедист-каскадер, Лео Никлс, первоклассный пилот, до этого состоявший в эскадрилье [1], и — мой личный фаворит — автогонщик Рой Янссон. Я своими глазами видел его на треке в Чикаго. Ты не поверишь, но он мог разогнаться до скорости 100 миль в час!