Страница 27 из 50
Возможно, эта поездка
—
С любовью,
Маргарет
Лондон, Англия
10 августа 1940
Уважаемые господин или госпожа!
По этому адресу много лет назад жили два молодых человека: Дэвид Грэм и Гарри Вэнс. Я не знаю, живут ли они там до сих пор или уехали из Чикаго, но я была бы признательна за любую информацию. Я потеряла связь с ними несколько лет назад и очень хотела бы их найти.
Если у Вас есть какая-либо информация об их местонахождении, пожалуйста, Вас не затруднит связаться со мной? Вы можете писать мне в Лондон, в отель «Лэнгхэм». Заранее благодарна.
Искренне Ваша,
миссис Элспет Данн
[1] *Малэйг (англ. — Mallaig, гэльск. — Malaig)
—
______, Франция
2 февраля 1916
Я сейчас в ______, на пути в ______. Не думал, что дорога из Парижа сюда займет столько времени. Мы ехали в грузовой машине и останавливались чаще, чем я могу сосчитать. Я вспоминал почти такую же поездку много лет назад во время каникул во Франции, но тогда я сидел в мягком салоне дорогого автомобиля, потягивая вино и любуясь сельскими пейзажами. На этот раз я скрючился в кузове машины, прижатый своим вещмешком, и передавал по кругу фляжку с отвратительным бренди. Выглядывая между досок кузова, я смог узнать некоторые станции, которые мы проезжали, хотя ни одна из деревень не выглядит так, как мне запомнилось.
На вокзале здесь тихо, а улицы заполнены мужчинами в синем и хаки, вместо нарядно одетых отдыхающих прошлого. Мы пробудем здесь еще несколько дней, перед тем как продолжить путь. Отделение, к которому мы должны присоединиться в ______, сделало остановку в ______, чтобы почистить и отремонтировать машины. Парень по прозвищу Плиний, этакий бывалый водитель скорой, возвращается из отпуска и отправляется на фронт вместе со мной и Куинном. Он советует нам наслаждаться выпечкой и горячими ваннами, пока есть возможность, потому что какое-то время мы не увидим ни того, ни другого.
Итак, ты твердо желаешь знать, что именно сказал мне Джонсон? Он перепробовал все свои обычные насмешки насчет того, почему я не присоединяюсь к ним в их погонях за юбками. Он продолжал, пока не заметил, как я сжал зубы, и тогда он понял, что задел что-то. «Так вот в чем дело. Спишь с чужой женой, да? Муж где-то у черта на рогах, а в его доме…» Я не буду повторять остальное, потому что леди не подобает такое читать. Скажу только, что дальше было еще грубее.
Теперь ты понимаешь, почему я бросился на него. Его слова ранили, не только тем, что он сказал, но и тем, как он это сказал. То, что мы сделали, Сью, то, что есть между нами, никогда не казалось мне неправильным. Может быть, мне проще так думать. Ведь это не я уже замужем. Я не знаю твоего мужа. Мне легче забыть о том, что он вообще существует.
Останавливало меня твое замужество в самом начале? Я бы солгал, если бы сказал нет. Я сомневался, Сью. Почему, ты думаешь, прошло столько времени, прежде чем я сказал, что люблю тебя? Даже когда я готов был поклясться, что твои письма полны намеков на то, что ты чувствуешь то же самое. Не забывай, что меня воспитывали хорошим католическим мальчиком. Несмотря на мое непослушное детство, я серьезно отношусь к десяти заповедям.
Но ты сказала, что тоже любишь меня. Я был уверен: ты знала, что делала, когда отвечала. Мои сомнения растаяли. А потом была наша встреча, разговоры, прикосновения. Если у меня и оставались какие-то опасения, они улетучились. Как может то, что кажется таким правильным, быть плохим? Все было замечательно. И сейчас замечательно. Я храню эти воспоминания
—
—
До этого Рождества, Сью, когда Джонсон сказал то, что сказал, унизив наши чувства. Невозможно слушать подобные оскорбительные высказывания и через какое-то время не начать верить им, особенно, когда знаешь, что, по сути, это правда. Я «сплю с чужой женой». Это было жестокое напоминание о том, кто я и что я делаю.
Это заставило меня задуматься: что чувствуешь ты на самом деле. Ты никогда не упоминала о чувстве вины или о сомнениях. Я не хотел рассказывать тебе о том, что сказал Джонсон, потому что… в общем, я не хотел, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Не хотел, чтобы ты передумала.
Выбор всегда был за тобой, Сью, и все еще остается. Тебе решать, хочешь ли ты продолжать эти отношения. Тебе решать, в какую сторону идти.
Но что бы ты ни решила, знай: я всегда…
твой Дэйви
Остров Скай
9 февраля 1916
Мой дорогой,
в твоем письме оказалось больше дыр, чем в соломенной крыше по весне. Или ты думал, что твоему письмецу понадобится немного свежего воздуха в долгой дороге до Ская, или кто-то не хотел, чтобы ты рассказывал мне, куда отправляешься и как туда добираться. Все названия, кроме «Франции», были вырезаны.
Задело ли меня сказанное Джонсоном? А кого не задели бы такие слова? Но удивлена ли я? На самом деле нет. Я предположила что-то в этом роде, когда ты отказался рассказать мне.
Да, мне нелегко, хоть я и старалась не показывать тебе насколько. Ты на фронте, где каждый день лицом к лицу встречаешься с беспорядочными и кровавыми последствиями сражений. У меня же своя война, Дэйви, я не хотела, чтобы тебе пришлось встретиться с моей беспорядочной и измученной совестью.
Когда ты прислал мне то письмо, в котором написал, что именно ты чувствуешь, я не могла уснуть. Ночи напролет я лежала без сна и боролась со своим сердцем. Мои чувства к тебе такие сильные и такие новые. Но, хотя мои чувства к Иану изменились, они никуда не делись. Он мой муж. Я не могу так просто отказаться от них или от наших клятв.
Иан
—
Не все было в порядке даже до того, как я получила твое письмо, Дэйви. Мы все больше отдалялись, нас манили различные желания и ожидания. В тебе я нашла родственную душу. Ты слушал, что я говорила. Иан, казалось, ничего не слышал. Затем началась война, и Иан полностью исчез из моей жизни.
На самом деле, Дэйви, я не могу этого понять. Он никогда не был таким отстраненным, пока был здесь, но теперь, когда он на фронте, я очень редко получаю от него весточки. Я узнаю о том, что происходит, из газет, от Финли, из писем других ребят со Ская. Но от самого Иана
—
—