Страница 7 из 9
Именно так пуританин и представлял себе Судный День, когда, повинуясь слову Господнему, мертвецы восстанут из гробов. Только вот разразился Страшный Суд задолго до срока.
Н'Лонга взмахом руки указал побратиму на крутой скальный массив по соседству, и друзья изо всех сил рванули к нему, уклоняясь от тянувшихся к ним со всех сторон когтистых лап. Приходилось демонстрировать чудеса ловкости и проворства, чтобы избежать хватки магрудов, но Кейна уже украшали две-три сильные царапины. Они пробегали мимо пещер, откуда все лезли и лезли смахивающие на мумии чудовища, присоединяясь к погоне. Их красные глаза горели огнем неутоленного голода.
Пуританин и колдун успели миновать склон холма и вскарабкаться на скальный гребень, прежде чем их настигла основная масса магрудов. Теперь вампиры могли нападать на них лишь с одной стороны — карабкаясь по узкой каменной расщелине. На какой-то миг мерзкие твари замерли в неуверенности, но голод гнал их вперед.
Мушкет в руках Кейна превратился в дубинку, которой он с остервенением сбивал с края утеса когтистые лапы магрудов. Пока пуританин успевал справляться с накатывающей волной, но время шло, а он уставал все больше и больше. Наконец твари отхлынули, давая англичанину передышку. Кейн отер пот со лба, сердце его бешено билось в такт мыслям: “Мне... никогда... их... не... убить!”
Проклятые твари поперли сплошным потоком. Он был вынужден уступить их бешеному натиску. Одеревеневшие от времени плоть и кости разлетались под его сокрушительными ударами. Пуританин сбивал мертвецов с ног, отбрасывал прочь, но они как ни в чем не бывало поднимались и снова лезли вперед. Господи всемогущий, не может же это продолжаться вечно! Чем, разрази его гром, занят Н'Лонга? Несмотря на увлеченность боем, Соломон таки выкроил мгновение, чтобы бросить быстрый взгляд через плечо: колдун стоял на самой вершине скалы, запрокинув голову и воздев руки, словно бы взывая к неким силам.
Кейн тотчас вернулся к своим проблемам, в его глазах вновь зарябило море тошнотворных серых рож с горящими угольями глаз. Пока его спасало лишь то, что подоспевшие последними магруды не могли пробиться вперед.
Те вампиры, что атаковали в первых рядах, были уже вовсе не похожи на человеческие существа — черепа проломлены, лица размозжены, руки и ноги переломаны. Однако твари не оставляли попыток, причем многие — ползком, добраться до человеческой плоти.
Пуританин с головы до ног был вымазан кровью, сочившейся из многочисленных мелких — и не очень — ран, запах которой доводил ходячих мертвецов до неистовства. Давно иссохшие жилы вампиров уже не могли выдать ни капельки жизненных соков.
Сзади неожиданно прозвучал пронзительный сильный крик. Чем бы ни занимался Н'Лонга, он закончил свое дело. Казалось, его голос взлетел до небес и, отразившись от их поверхности, вернулся обратно, заглушив омерзительный хруст сминаемых костей и треск мушкетного приклада, врезающегося в одеревеневшие тела магрудов.
Но вот Кейн не устоял перед новым натиском магрудов, мушкет оказался вырван из его рук, а крючковатые пальцы вцепились в него со всех сторон. Толпа серых демонов повалила англичанина, и тот оказался погребенным под грудой костлявых тел. Острые когти рвали его плоть, к свежим ранам жадно приникали омерзительные сухие губы магрудов. Каким-то чудом пуританину удалось стряхнуть с себя нечисть и подняться на ноги. Он, растерзанный, залитый кровью, отогнал было от себя пожирателей душ взмахом покореженного мушкета, но вновь был сбит с ног.
“Вот и все! Прими, Господь, мою грешную душу!” — подумалось Кейну. В следующий миг пуританин перестал ощущать судорожную хватку десятков намертво вцепившихся в него магрудов, и мир вокруг него заполнился странным шелестящим гулом. Англичанин решил, что так, должно быть, умирают...
Однако он явно еще был живым. Почувствовав, что действительно свободен, Кейн, шатаясь, умудрился подняться на ноги. И хотя силы его иссякли, сдаваться он не собирался и, более того, был преисполнен решимости продолжать неравный бой, пока его не остановит смерть. Кровь заливала его глаза, и он не видел ничего вокруг. Наконец он протер глаза и... замер на месте.
Вся свора магрудов в беспорядке удирала вниз по склону. А прямо на головы ходячих мертвецов пикировали огромные птицы! Стервятники!.. Стало быть, ему вовсе не померещилось хлопанье тысяч крыльев. Кейн никогда в жизни не мог подумать, что когда-нибудь испытает столь великую радость при виде этих пожирателей падали!
Крылатые создания алчно рвали свои жертвы, на лету погружая длинные изогнутые когти и клювы в сухую плоть и буквально пожирая бегущих магрудов. Соломон, глядя на эту вакханалию смерти, расхохотался безумным смехом.
— Вот вам, дети Сатаны! Небеса не проведешь! Уж стервятники-то отличат мертвое от живого!
Н'Лонга стоял на вершине скалы, точно Моисей, говорящий с Богом, а над ним реяли громадные черные птицы. Руки колдуна мелькали в воздухе, как будто он сам собирался взмыть в небо, и, уносясь вдаль, с губ слетали странные слова неведомого языка. Отвечая на его призыв, со всех сторон света к Н'Лонге устремились стервятники. Кейн даже приблизительно не смог бы сказать, сколько уже пожирателей падали слетелось на пир, подобного которому они еще не знали!
Заслоненное неисчислимым множеством гигантских птиц, померкло синее небо, и средь бела дня на землю пали сумерки. От хлопанья мириадов крыльев поднялся свирепый ветер, взметнувший в воздух клубы пыли. Пуританин оказался свидетелем совершенно фантастического зрелища: птицы садились на камни и просто на голые склоны и, помогая себе крыльями, врывались в узкие жерла пещер, откуда слышалось лишь устрашающее клацанье мощных клювов. На тех же магрудов, что пытались покинуть пещеры, с неба обрушивались десятки изголодавшихся пожирателей мертвечины, и крепкие когти в клочья раздирали ходячих мертвецов, так долго наводивших ужас на все живое в этих краях.
Смерть, которую красноглазые твари обманывали вот уже сотни лет, нашла-таки способ получить свое. В поисках спасения магруды устремились к городу, веками служившему им защитой. Инстинкт самосохранения заставлял чудищ искать защиты среди полуразрушенных стен, за которыми они не раз отсиживались, пережидая отчаянные набеги воинов племени Зунны и Краана.
А Н'Лонга наблюдал за тем, как мчавшихся к своему городу вампиров на бегу склевывают пернатые хищники. Его глаза горели дьявольской радостью, и колдун смеялся так, что эхо его зловещего хохота испуганно билось между холмами.
Наконец все уцелевшие магруды, а надо сказать, что их осталось еще не так уж и мало, собрались в мертвом городе, над которым грозно бурлила черная туча птиц. Те же стервятники, что не кружили в небе, бесконечными рядами расселись на стенах обреченного города. Воздух наполнял яростный клекот и вызывающий дрожь жуткий скрежет. Сперва пуританин никак не мог понять, что это были за звуки, но потом смекнул, что мудрые птицы точат когти и клювы о камень...
И тут Н'Лонга, рассмеявшись особенно жутко, что-то прошептал и подкинул в воздух горсть листьев, принесенных с собой. На пуританина со всех сторон обрушились тугие струи воздуха, и ветер подхватил сухие листочки, которые вдруг вспыхнули ярким белым пламенем. Словно огненный дождь они обрушились на долину, рассыпавшись веером искр. Иссушенная трава вспыхнула одновременно со всех сторон долины вампиров.
Кейн мрачно усмехнулся, полностью разделяя яростное веселье Н'Лонги. Пуританин всем своим существом ощутил Ужас, жутким покрывалом павший на безмолвный город внизу под ногами.
— Давай гори жарче! — обратился он к огню. — Гори, трава! Недаром тебя сушило жаркое солнце, недаром тебя обходили грозовые тучи!
Пожар распространялся с умопомрачительной скоростью, огненный багрово-черный вал со всех сторон несся к каменным стенам. Даже стоя на вершине утеса в полной безопасности, англичанин чувствовал то жуткое напряжение, с которым слепили за приближением огненного прибоя сотни глаз, укрывшихся за высокими и толстыми стенами магрудов. Вот уже пламенный дракон достиг каменных стен. Соломон напрягся в ожидании неминуемой развязки. Стервятники, сидящие на стенах, неохотно поднялись в воздух и присоединились к своим кружащимся в воздухе собратьям. И вдруг неведомо откуда на долину обрушился страшный порыв ветра. Он подхватил пламя, и оно разом вскинулось до небес по всему периметру стен, объяв город алыми лепестками. Даже с такого расстояния до ушей англичанина донесся грозный рев огня.