Страница 41 из 45
– Я намедни шар летающий видел в лесу. Вот такой здоровенный! – И мужичок описал руками круг, долженствующий описать размеры увиденного шара.
Снова донесся дружный смех. Вжав голову в плечи, мужичок снова обернулся. Ему невдомек было, что парни и сейчас смеялись не над ним, а по какой‑то другой причине. Когда до него дошло, он опять заговорил, но гораздо тише:
– На Заячьем Лугу дачи знаете? Там лес за старой дорогой…
После упоминания названия дачного поселка в мозгу Георгия опять сработал звонок, как во время поездки на частнике, который тоже упоминал о Заячьем Луге. А ведь там нашли одно из тел. Впрочем, какое это имеет отношение к бредням выпивохи?
– Я там грибы собирал, – рассказывал ханыга. – Грибов море, до заката провозился. А вдруг как сверкнет! И шар большой из‑за деревьев выплыл. Знаете, такой багровый, как при закате на непогоду. Я два года назад точно такие же шары в том месте видел! И тож в сентябре. Помните, в газетах еще писали: возле Петрозаводска светящиеся шары видели. НЛО, говорят. Так я тож такие же в точности видел!..
Теперь уже убедившись, что Волков, в отличие от прочих, слушает его внимательно и не пошлет по всем известному адресу, мужичок подвел итог:
– Думаю, это инопланетный корабль был. И в семьдесят седьмом годе. Там же база военная неподалеку. Вот они и решили высадиться. Ищут контакта, наверное.
– С тобой, что ли, Матвеич? – раздался сбоку насмешливый голос.
Георгий повернулся. Это был один из тех типов, стол которых был усыпан доброй рыбешкой.
– Не со мной, а с правительством! – рассерженно парировал мужичок.
– Да вы не обращайте на него внимания, – сказал сосед Георгию. – Он уже второй день всем лапшу на уши вешает про своих инопланетян.
Волков кивнул ему и, не допив даже первую кружку, собрался на выход.
– Ты хоть знаешь, кто это?.. – услышал он за спиной громкий шепот. – Он же в сороковом доме живет, гэбист. Дурила ты и трепло, Матвеич. Давай присоединяйся, что ли…
Георгий уже шел по дорожке, когда вдруг передумал и вернулся. Троица посмотрела на него настороженно, даже с испугом. Он заметил, что со столика, за которым он только что находился, исчезли обе кружки, даже недопитая, и перекочевали на соседний, поближе к мужичку.
– Это правда, – обратился Георгий к нему, – что возле Заячьего Луга грибов много?
– Тьма! – откликнулся мужичок с великой радостью, что представителя такой всесильной организации интересует сущий пустяк, а не его персона.
Не заходя домой, Георгий набрал из автомата номер Лазаренко.
– Георгий Ефимович? – послышался в трубке голос заведующего в ответ на приветствие, немного виноватый. – Я вам вчера звонил, но телефон молчал. Как у вас дела?
– Нормально. А у вас? Что‑нибудь стряслось?
– Нет, я просто звонил.
– Михаил Исаакович, вы вот что… – Георгий замялся. – Вы грибы собирать любите?
От долгого молчания понятно было, что Лазаренко даже растерялся.
– Что‑то меня в последнее время тошнит от работы. Развеяться хочется, – пояснил Георгий.
– Да ведь время‑то уже – не утро, – откликнулся, наконец, заведующий.
– Вас это смущает?
– Нет. Я вообще‑то даже с охотой. А вы места знаете?..
– На Заячьем Лугу.
– Да, верно, там в хороший год можно неплохо пособирать.
– Ну так я вас буду ждать…
Уже через час они тряслись в набитом людьми «пазике», направлявшемся в сторону Заячьего Луга. В автобусе было еще несколько человек таких же «тихих охотников», желающих воспользоваться удачей перед концом грибного сезона, – те группой вышли у леса, сразу после дачных поселков. Лазаренко предложил выйти вместе с ними, но Георгий помнил, что мужичок в пивной рассказывал про старую дорогу, брошенную после строительства асфальтированного шоссе. Проехав еще с десяток километров, у ее начала они и вышли.
Лазаренко вместо ведер, с какими обычно ходили грибники, захватил из дома две настоящие огромные корзины. Сразу возле дороги они срезали с растущей неподалеку от обочины ивы пару толстых ветвей, чтобы раздвигать мох и опавшую листву, и теперь выглядели как должно путным грибникам.
– Сто лет не был в лесу, – сказал Георгий, вдыхая чистый влажный воздух. – Чтобы просто так, отдохнуть.
– Да, хорошо‑то как! И воздух просто обалденно пахнет! – согласился с ним Лазаренко. – Вам спасибо, вытащили!
Немного пройдя по грунтовке, они сошли с дороги и побрели по склону, выискивая места повлажнее.
Собственно, лугами здесь и не пахло, а сам Заячий Луг оставался в стороне. Здесь же преобладала неровная каменистая местность, густо поросшая лесом. В таких местах, где ветру негде разгуляться, хорошо сохранялась влага, да и усеянные камнями склоны и полянки дольше хранили подаренное солнцем тепло. Так что вскоре понемногу начали встречаться грибы – все больше грузди и рыжики, попадалось много старых, но дальше стали попадаться и молодые, чистенькие, как на подбор.
– Не обманул мужичок! – по‑детски радовался Лазаренко, склонившись с большим кухонным ножом над целой семейкой.
Через полсотни метров пошла густая трава, и они снова зашагали быстрее, выбирая новое место.
Вскоре увидели небольшое чистое озеро с крутым каменистым берегом, каких полно в этих местах. На водной поверхности, слегка подернутой рябью, отражалось небо и растущие по берегам деревья.
– Красиво‑то как! – теперь не удержался Георгий.
– Да, места, сколь шикарные, столь же и загадочные. И вообще, Русский Север – сплошное собрание тайн. Эти петроглифы на скалах. Я читал, у них возраст не меньше шести тысяч лет. Так это получается – еще до египетских пирамид. А эти «вавилоны», каменные лабиринты? Никто так и не может сказать, для чего они. Что‑то не верю я в эту ерунду про макеты рыбацких ловушек. А древние ритуалы погребения…
– Михаил Исаакович, вам нравится ваша работа? – к месту полюбопытствовал Георгий.
– Если вы насчет трупов, то я привык давно. Мы их трупами на самом деле обычно не называем – неуважительно как‑то. Конечно, поначалу неприятно было возиться в мертвых телах. Даже снились иногда. Не все покойники красивы, как вы сами понимаете. А так, работа спокойная. Подсиживать некому – не больно кому охота ковыряться в чужих кишках.
– Вы не обидитесь? Я, признаться, думал, что все прозекторы сплошь и рядом пьяницы. Пока вас не встретил.
– Это от человека зависит. Даже мой коллега покойный, Василий Чиркин, был хоть и любитель выпить, но не пьяница. Может быть, знали такого? Нет? Он ведь моим учеником был. Позапрошлым летом сердце отказало. Молодой совсем. Почему‑то все так и считают, что от стресса у нас, мол, только два спасения и есть – черный юмор да водка. Вот как тот водитель, помните, все просил какую‑нибудь историю рассказать? Я тогда связываться с ним не стал, чтобы не поссориться. А обычно так говорю – смеяться над умершими себе дороже. Мы ведь, товарищ Волков, как‑никак служители смерти. Служители! – многозначительно повторил он.
Георгий кивнул.
– Вообще, среди нашего брата суеверий и примет раньше было хоть отбавляй. Мой учитель, помню, у каждого умершего состригал маленькую прядку волос. Вроде как в дар принимал от покойника. Если же забывал случайно, покойник к нему обязательно во сне приходил и ругался: мол, брезгуешь, что ли? А с чего повелось, он даже сам не помнил. А я вот, к примеру, не люблю, если на дежурство выпадает нечетное количество тел. Значит, жди наплыва покойников. Вам смешно, быть может, да только ведь смерть – это тоже своего рода часть жизни, и никуда от этого не денешься. Сейчас, правда, молодежь к смерти чересчур просто относится. Веры‑то нету. Все больше так рассуждают: мол, все там будем, а раз так, то чего беспокоиться. Опять же цинизм профессии. Могут и позавтракать на покойнике, и за бороду, за нос ради смеха пощипать. Или еще чего учудить.