Страница 21 из 33
На траве аккуратно сложены снаряжение и пара седельных мешков. Значит, этот парень — бродяга. Но его снаряжение выглядело в несколько раз лучше, чем у обычных бродяг, с которыми я встречался, и на сапогах у него были не шпоры, а их подобие… и сапоги у него не западного шитья.
Неловко повернулся. И меня прострелила такая боль, что невольно вскрикнул. Спящий человек проснулся.
Он оказался высоким, не старше тридцати и довольно красивым. Он был одним из самых хорошо сложенных мужчин, которых мне приходилось встречать. И выглядел очень аккуратно. Хотя я не мог определить марку его винтовки, она явно стоила дорого.
Незнакомец сел и посмотрел на меня:
— Не пытайтесь двигаться, не то у вас опять откроется кровотечение. Мне с трудом удалось его остановить.
— Вы откуда?
Он сухо рассмеялся:
— Какое это имеет значение? Я же вовремя появился. Так что же там случилось?
— Подрались. Они на нас здорово напирали, вот я и решил дать сдачи. И сделал, что решил.
— Вы кого-нибудь убили?
— Двух внутри. И, по-моему, одного снаружи и кто-то еще мне помог.
— Это я. Стрелял в человека на костылях, но промахнулся. Наверное, к лучшему. Не хотелось бы убивать калеку.
— Если он хромой, то вовсе не значит, что он хороший. Это самый сволочной из всех. Это Джейк Фланнер.
— Из-за чего драка?
— Тут есть ранчо, — сказал я, — называется «Эмпти», потому что клеймо у них «МТ». Там хозяйкой старая леди… человек что надо… зовут Эмили Тэлон. Эти, в Сиваше, хотят согнать ее с земли, а я ввязался в драку… Они налетели, пытались сжечь нас, но мы спасли ранчо, а потом расстреляли их в доме. Однако им все равно мало. Они пришли бы опять. Ну я и разозлился, что они так обращаются со старой леди… и приехал в город.
— Один?
— Почему бы нет? Их не так уж много. Я не хочу играть по правилам, которые мне навязывают.
— Вы кого-то мне напоминаете.
— Видели, наверное, мои портреты с наградой за поимку. Меня зовут Логан Сакетт.
— А меня — Барнабас Тэлон. Эм — моя мать. Я внимательно посмотрел на него. В нем было что-то тэлоновское, это точно. Он похож на Эм, но больше на Майло.
— Слыхал, вы были в Англии?
— Уже вернулся. Я получил известие, что мама умерла. Сообщалось также, что все дела улажены. Причин возвращаться не было, и я остался.
Несколько месяцев назад я разговаривал со своими английскими друзьями о Колорадо, и они сказали, что видели дом, наш дом, и что там живет одинокая старуха.
Вначале подумал, что это чепуха, но известие меня взволновало. Я сел на корабль и поплыл в Штаты. В Новом Орлеане пошел к старику, бывшему адвокату папы. Он сказал, что в суде дело о наследстве не слушалось и что не далее как два месяца назад он получил письмо от мамы. Ну и поехал домой.
Барнабас налил в кружку кофе и протянул ее мне.
— Очевидно, кто-то прислал письмо с определенной целью. Приславший его хотел заставить меня забыть Колорадо и все, что у нас там есть.
Тот, кто имел такие намерения, не обрадовался бы, узнав о моем появлении. Поэтому я вернулся тихо и, когда доехал до Денвера, навел справки. Никто ничего не мог сказать точно, пока я не проконсультировался с бывшим заместителем шерифа, моим знакомым. Он рассказал, что человек по имени Джейк Фланнер нанимает головорезов.
В последнем письме к адвокату мама упоминала имя Фланнера, и мне пришлось выдать себя за горного инженера. Пару раз получал предупреждение, чтобы сменил направление, так как в районе Сиваша зреют неприятности.
Я въезжал в город в тот момент, когда началась стрельба. Когда ты появился из салуна, я понял, что ты ранен и хромаешь, но все еще в деле. Затем вышел Брюер и приготовился стрелять. Его я убрал быстро, потом выстрелил в калеку.
— Как ты нашел моего коня? — спросил я.
— Ты сам мне сказал.
Ничего не помню. Кажется, ему еще кое-чего говорил.
— Надо смотреть на тропу за спину, — предупредил я его. — Они просто так не сдадутся.
— Ты забыл, что я здесь вырос. Я знаю в этих холмах такие убежища, что они не найдут нас несколько лет. Мне известны места, о которых даже папа не ведал. Только я и Майло.
— Я послал ему весточку. Если он на Воровской тропе, ему передадут.
Он удивленно посмотрел на меня:
— Майло? Вор?
— Да нет, не совсем. Просто его все знают. И он здорово умеет пользоваться шестизарядником.
Лежа рядом с ним у костра, я рассказал об Эм, Пеннивелл, о ранчо. Я рассказал ему также об Альбани Фулбрике, полностью посвятив его в наши дела.
К концу я совсем выдохся. Выпив еще кофе, поудобнее устроился на одеялах. К этому времени совсем рассвело и стало заметно, что Барнабас обеспокоен.
— Будет лучше, если ты сядешь в седло и поедешь в «Эмпти», — сказал я. — Они знают, что я получил порцию свинца, и постараются пробиться на ранчо.
— Не могу тебя бросить, — ответил он, сидя рядом на корточках. — Логан, ты очень тяжело ранен. В тебя попали три раза. Одно сквозное ранение в бедро, вторая пуля сидит в мышцах правой руки, но самая тяжелая рана — в теле. Ты потерял много крови. — Он запнулся. — Я не врач, но много знаю о пулевых ранениях, так как был офицером во французской армии во время франко-прусской войны. Я не могу тебя бросить.
— Лучше поезжай. Ты нужен Эм. А я как-нибудь выкарабкаюсь.
Барнабас долго глядел на меня, потом подошел к мешкам, вынул кофе, еду и сложил все возле меня. Он наполнил мой патронташ и распечатал коробку патронов сорок четвертого калибра.
— К счастью, я купил их на всякий случай. Думал, пригодятся на ранчо.
Он снова присел возле меня.
— Ты в шести или семи милях позади ранчо, но короткой дороги здесь нет. Чтобы попасть туда, придется потратить почти весь день.
Вон там протекает ручей. Твоя фляжка полная, я оставляю и свою. В котелке много кофе. Пришлю помощь, как только разберусь с делами на ранчо.
Я посмотрел на окружавшие нас холмы. Место напоминало старый кратер или, как мы говорим, «висячую долину», то есть акров в триста большая выемка, с трех сторон защищенная утесами. В ней росло много деревьев и, возможно, было озеро… в таких местах озера не редкость.
Барнабас оседлал лошадь, в последний раз посмотрел на меня и ускакал. А я остался один.
Солнце стояло высоко, и тени осиновых листьев плясали на траве. Я ослаб, поэтому просто лежал и отдыхал.
Какой след оставил Барнабас? Можно прекрасно управляться с лошадью и оружием и тем не менее оставить такой след, что по нему сумеет пройти новорожденный. Скрывать следы — искусство, и далеко не простое. Я слышал, что некоторые заметают следы ветками. Это смешно: след от ветки — уже след. Все должно делаться тщательно, как будто по земле давно никто не ездил. Следопыт редко находит четкий след человека или животного, который преследует. Только признаки следа.
Ручей тек в тридцати ярдах от меня. Но ровного места, где можно лежать, ближе не было. Только камни. Я продремал весь день с винтовкой под рукой и конем, щиплющим траву неподалеку. Вечером добавил несколько веток в костер, налил воды в оставленный Барнабасом котелок, настругал туда вяленого мяса и еще всякой всячины и поставил на огонь. Затем опять лег.
И знаете что? Я боялся. Никто меня не мог испугать — ни зверь, ни человек, когда я стоял на ногах и имел две здоровые руки, но теперь лежал слабый, как котенок, да к тому же с раненой правой рукой.
Потом немного поел и стал думать. Нет никакой гарантии, что Барнабас Тэлон вернется. Он собирался вернутся, но он нужен дома, и его первая обязанность — защитить мать. Что же касается меня, то выбора нет: или выбирайся сам, или помирай. Поэтому я прикинул, что можно предпринять.
Если люди Фланнера выйдут на мой след, то у меня не останется ни одного шанса, а погоня, безусловно, будет. Что бы ни говорил Тэлон об убежищах, я не сомневался — меня найдут, значит, надо найти другое — еще лучше… там, где я действительно смогу спрятаться.
Раненым нужна вода, и это привязывало меня к ручью. Я стал внимательно осматриваться вокруг, выискивая надежное место. Ниже по ручью виднелось скопище валунов с разбросанными среди них сухими ветками и прочим мусором.