Страница 20 из 33
Весь горизонт был объят пламенем. Огонь на хорошей скорости летел на нас. Я кинулся к корралю и услышал стук копыт. Это в бешеной скачке мимо меня промчался Эл Фулбрик. Он был в кальсонах с пристегнутым оружейным поясом, размахивал винтовкой и орал, как индеец команчи. В седле перед ним высилась куча старых мешков и лопата.
В пару секунд я оседлал чалого, схватил несколько мешков из кучи в углу, на ходу прихватил лопату и умчался вслед за Элом.
Мы подскакали к нашей противопожарной полосе за несколько минут до огня. Можете мне поверить, если бы не полоса, пожар смел бы нас с лица земли, но поскольку она пролегала по нашей стороне холма, Фланнер даже не подумал о ней.
Мы спешились и, оставив лошадей в стороне, стали мешками сбивать пламя. Еще некоторое время продолжали бороться с огнем, затем отошли и разожгли встречный пожар, который выжег траву до нашей полосы и дал нам дополнительные пятьдесят футов.
На сторону ранчо перелетело всего несколько искр, но мы сбили огонь и закидали его землей.
Пеннивелл и Эм работали рядом. Вдруг я повернулся:
— Дом! Они уже в доме!
Мы на бегу вспрыгнули в седла — Эм не хуже остальных — и рванули вниз по склону.
Когда подъехали к задней двери, около передней уже сгрудились несколько человек. Эм вбежала первой, я за ней, а Эл свернул в боковую комнату.
Там стояли Лен Спайви, Меттьюз и еще кто-кто. Лен усмехался:
— Теперь вы у нас в кармане! Джейк знал, что делал.
Все держали в руках револьверы, их было восемь, нас — двое. Кое-что они предугадали, что-то — нет. Например, Эмили Тэлон.
— Карман-то у вас дырявый! — и она спустила на них всех собак… только это были не собаки, а пули из тяжелого кольта.
Бандиты оцепенели. Они были уверены, что неприятностей надо ждать от меня, поэтому не обращали внимания на женщин. И не подозревали, на что способна Эм.
А она просто подняла револьвер и выстрелила. В этот момент из двери спальни выпрыгнул Эл Фулбрик с ружьем, а мой шестизарядник каким-то образом оказался у меня в руке и во весь голос поддержал их.
Нам помогло оцепенение противников. Не зная до конца, что за женщина Эм Тэлон, они не ждали такого расклада. Первый выстрел Эм попал в стоящего ближе всех Меттьюза, отбросил и развернул его. Меттьюз выстрелил, но пуля вошла в пол, потому что он уже падал, а Эл добавил ему из двухстволки.
Меттьюз упал, еще один человек сполз на пол, цепляясь за дверной косяк, а Лен Спайви бросился в дверь, чуть не сломав себе шею.
Мы выбежали за ними. Один было повернулся, чтобы выстрелить на бегу, но моя пуля прошлась ему вдоль ключицы. Он пошатнулся и вскрикнул, я увидел, как пуля прорезала рубашку, и послал вторую прямо в грудь.
Они оставили своих. Меттьюз лежал и умирал. Человек, цеплявшийся за косяк, получил заряд дроби с расстояния двенадцати футов и скончался на месте. Третий лежал на траве перед дверью.
Как и было задумано, они выманили нас пожаром, но не приняли в расчет Эмили Тэлон.
Я, может быть, и сдержался бы из-за страха, что в перестрелке пострадают женщины, но у Эм и в мыслях не было сдерживаться. У Пеннивелл тоже. Она выстрелила дважды. Я потом видел, как она перезаряжала. Бледная как смерть, дрожащими пальцами затолкала два патрона в револьвер и была готова драться опять.
Черт возьми, вот это женщины!
11
Во мне горела злость. Нам повезло: одна пуля оцарапала Эм — и этим все потери ограничились.
Огонь уничтожил часть пастбищ, но весенние дожди и зимние снега помогут вырасти новой траве. Пожар обезопасил нас с той стороны, потому что сжег все, что могло гореть.
Они взломали окно рядом с передней дверью. Пробовали выбить дверь, но она оказалась не такой уж хлипкой. Поэтому разбойники оторвали ставни, разбили стекло и проникли внутрь. Эта задержка и спасла нас: мы примчались вовремя.
Сидеть сложа руки я просто не мог, поэтому вышел и, никому ничего не сказав, поскакал в город. Я остановился в тени амбара, увидел их лошадей у привязи возле отеля-салуна, перешел улицу и поднялся по ступенькам. Они все были там, ругались, потели и пили. Когда я вошел, все разом обернулись, думая, что это Фланнер.
Не сказав ни здрасьте, ни до свидания, просто нажал на курок. Первая пуля попала в Лена Спайви, когда его рука ложилась на рукоятку револьвера. Она опрокинула его на стойку бара, а вторая продырявила ему горло.
Еще один человек упал, прежде чем пуля ударила меня в ногу и я покачнулся. Цепляясь ногтями за стену, я расстрелял остаток патронов, затем начал вынимать из барабана пустые гильзы.
От черного пороха комната наполнилась дымом, и откуда-то со стороны бара резануло пламенем. Меня еще раз ранили.
Я не упал и продолжал заряжать револьвер, затем приготовил его, чтобы снова сразиться с ними. Дым уже начал подниматься к потолку. Скользнув по стене на колено, я увидел пару ног и всадил две пули на четыре фута выше. Человек упал.
Я подполз к двери, сумел открыть ее и вывалиться наружу. Мне не надо было говорить, что раны тяжелые, что сделал чертовски глупую вещь: приехал во вражеский лагерь и открыл пальбу.
Мне нужно было добраться до лошади, которую оставил чуть выше на улице. На стороне отеля открылась и очень тихо закрылась дверь. Я сполз по ступенькам на улицу и, уцепившись за коновязь, поднялся на ноги.
С револьвером в руке пятился к амбару, когда из-за угла отеля на костылях вышел Джейк Фланнер. В одной руке он держал шестизарядник, а вес тела перенес на другой костыль и поднял револьвер. В тот же момент я увидел, что из дверей салуна с ружьем в руках вышел Брюер. Он выбирал место, откуда удобнее стрелять.
Подняв револьвер, я сделал шаг назад, и тут под каблук попал камень. Каблук подвернулся, я пошатнулся и упал в тот момент, когда прогремели два выстрела, за которыми сразу последовал третий.
У последнего был совсем другой звук — резче, чем глухой выстрел сорок четвертого калибра. Я увидел, как Брюер зашатался, упал и пополз за угол, скрывшись из виду.
Фланнера не было. Мгновение назад он стоял здесь и вдруг исчез.
Я начал подниматься и почувствовал, что мне помогают.
— Потише, потише. — Голос был незнакомый, но глаза застилал туман, и когда я хотел на него посмотреть, он сказал:
— Тебе придется идти самому. Я не могу нести тебя и одновременно стрелять. Пошли!
О последних минутах у меня остались смутные воспоминания. Я чувствовал, как меня сажали в седло, и очень сильно чувствовал движение лошади, потому что каждый раз, когда она ставила ногу, меня прошибала жуткая боль.
Горел костер. Была ночь, и наверху собрались звезды. Я видел их сквозь ветви деревьев. Голова болела и не хотелось шевелиться, поэтому долго-долго лежал и смотрел на звезды.
Я, наверное, опять отключился, потому что когда вновь открыл глаза, небо было серым и на нем осталась только одна звезда. Некоторое время просто лежал и смотрел на нее, а потом мой взгляд остановился на костре. Он прогорел до углей и серого пепла, а за ним я услышал чудесный звук — лошади щипали траву.
Ничего не двигалось. Я не знал, что со мной и где я. Затем почувствовал какой-то запах и увидел почерневший кофейник на углях.
Хотелось кофе. Мне ужасно хотелось кофе, но не был уверен, что смогу до него добраться. Некоторое время еще лежал, слушая ветер в соснах, и наконец дошло, что ранен… Как я выбрался из города? Вспомнил скачку и придерживающую меня руку. В конце концов меня привязали к седлу… но где я сейчас?
Когда попытался двинуть правой рукой, то почувствовал, что она как-то привязана. Левая была свободной.
Вытянув руку, что-то нащупал… револьвер! По крайней мере мне оставили оружие. Рядом со мной кто-то спал. Голова его лежала на седле, сам завернут в одеяло и часть подстилки. Но подстилка незнакомая. Затем увидел лошадей — недалеко впереди в редком осиннике. Они были стреножены и паслись.
Меня ранили в правую руку. Перекатившись чуть влево, попробовал сесть. Лошади поглядели на меня. Их было четыре, одна из них — мой чалый.