Могильщик. Черные перчатки

Вдали городскую улицу перекрывало какое-то нагромождение, Велион остановился, чтобы рассмотреть, что там, но так и ничего не понял. Что ж, будем решать, что делать дальше, когда доберёмся.

— Велион, — тихо позвал Альх.

Могильщик быстро обернулся, но опасности не было. Купец показывал рукой на одну из распахнутых дверей здания, судя по вывеске бывшего когда-то таверной. В проёме лежало тело. Свежий труп, которому наверняка не было и недели. Труп оборванного мальчишки лет двенадцати, сжимающего в окоченевшей руке посеребренную тарелку. Нижней половины у тела не было, а в полутьме помещения можно было разглядеть чёрную запёкшуюся кровь.

— Может его похоронить? — тихо предложил купец.

— Нет, — холодно сказал Велион.

— Но…

— Никаких но. Хочешь лечь с ним рядом?

Альх тяжело вздохнул и, с сожалением посмотрев на тело, двинулся вслед за уже шагающим по улице могильщиком.

Четвёртый квартал ещё больше пах магией. Свежих костей, напротив, стало куда меньше. Значит, досюда доходили уже немногие. Вот вам и перехоженный вдоль и поперёк город. Велион даже остановился около трёх окон более богатых зданий, долго всматривался в полутьму, надеясь увидеть что-нибудь ценное. Но безрезультатно. К тому же, перчаток он не чувствовал, значит, другие могильщики проходили дальше, что в свою очередь означало, что действительно ценных вещей здесь не было. А может, и были, но искать их было слишком долго, а времени и без того было немного: всё-таки апрель ещё не лето, когда можно работать почти весь день напролёт. Да и работа в помещениях — не самая приятная вещь: полутьма, спящие в подвалах или на чердаках твари…

— Пойдём дальше, — сказал Велион. — Здесь будь осторожней, не наступай ни на что, только на мостовую.

Сразу же на подходе к пятому кварталу они наткнулись на ловушку, рядом с которым лежал плащ, скрывающий кости. Из-под рукавов плаща можно было увидеть чёрную кожу перчаток. Перчаток могильщика. Ловушка была сложной — несколько змей заклинаний, немного отличающихся по цвету друг от друга. Приблизившись, Велион увидел, что под клубком змей лежит золотой перстень с крупным рубином. Такая вещь могла стоить дорого, но не дороже жизни. Поэтому Велион, стараясь не потревожить кости, снял с кистей скелета перчатки и сунул их себе в рюкзак.

— Неужели вы и вправду заражаете людей проклятьями? — ужаснулся купец, когда тотенграбер повернулся к нему.

— Что? — недоумённо спросил могильщик.

— Ты снял перчатки, — пробормотал Альх, делая шаг назад.

Велион сухо усмехнулся. Одна из легенд про могильщиков гласила, что те специально ловят мальчишек и «заражают» их проклятьем, заставляя носить перчатки. Это могло быть бредом, но среди могильщиков, как и среди обычных людей, встречаются разные индивиды.

— Это для ростовщика.

Теперь пришла очередь недоумевать купцу.

— Что? — спросил он.

Могильщик пояснил. Выслушав, Альх искренне рассмеялся. Наверное, ему как купцу не раз приходилось брать займы под грабительский процент. Наверняка, в Элаги, подсказавшей Велиону этот метод заработать, была торгашеская жилка отца.

Велион, вспомнив Элаги, скрипнул зубами и обронил:

— Пошли.

Продолжающий хихикать купец последовал за ним.

Солнце уже взошло довольно высоко, через пару часов будет полдень. Велион начал взмокать под своим плотным плащом. Он стянул с шеи шарф, скрутил его и сунул в рюкзак, расстегнул плащ. День будет тёплым, хорошим, работай и работай. Если бы на небе появились тучи, пришлось бы повернуть назад: одна молния, ударившая рядом с проклятьями, и любое из них может сдетонировать.

Нагромождение, которое видел Велион, располагалось на широкой улице, отделяющей пятый квартал от шестого. Здания, стоящие на этой улице, были обвалены, дорога раскурочена, большие, как у старого тракта, камни мостовой были разбросаны, некоторые валялись даже на крышах. Причиной этому были деревья. Уродливые, кривые, с острыми вершинами и ещё более острыми ветвями, напрочь лишёнными листвы, они росли из-под мостовой, некоторые даже насквозь пробивали камни, ветви торчали из окон домов, часть крыш были пробиты верхушками. Самое неприятное было то, что на одной из вершин был насажен панцирь, пронзённый насквозь. Наверняка остальная часть доспехов уже отвалилась вместе со скелетом. От деревьев пахло магией так, что у могильщика закружилась голова. Порой деревья впитывают магию не хуже, чем металлы, чего уж говорить о деревьях волшебных, выращенных при помощи магии. Но деревья живые. Хоть они и впитывают магию, но коверкают её, рушат связующие заклинаний, корёжат сами компоненты. Скорее всего, эти деревья разрушили все заклинания и проклятья, которые могли быть наброшены на них. Но рисковать и пробиваться сквозь эту рощу всё равно не стоило. Возможно, среди костей, валяющихся между торчащими из земли уродливыми корнями, не было ни одной свежей, однако…

— Сворачиваем, — приказал Велион.

— Да уж, чего-то не хочется мне сюда лезть, — поёжившись пробормотал купец. — Я аж нутром чую, что хреновое здесь местечко, хотя способностей к магии у меня шиш.

Велион отошёл чуть назад и повернул в узкий переулок. И сразу наткнулся на ещё один труп могильщика. Этот был довольно свежим — мягкие ткани разложились не до конца, кожа обтянула череп, как у мумии, пахло разложением. Наверняка этот бедолага погиб поздней осенью.

— Это… — севшим голосом начал Альх.

— Нет. Мужик.

Велион носком сапога перевернул тело. Причиной смерти было заклинание, наложенное на небольшую шкатулку, инкрустированную полудрагоценными камнями. На крышке шкатулки зловещим красным тлели пять магических печатей. Могильщик ругнулся. Заклинание было самовосполняющимся, энергия, ушедшая на импульс, убивший его предшественника, восстановилась, благо магии вокруг было полно. Если бы заклинание было обычным, сейчас проблем было бы меньше, а может, и вообще не было, Велион просто бы подобрал шкатулку. Теперь придётся потеть. Заклинание можно было бы снять, и тотенграбер знал как. Значит, можно рискнуть.

— Стой сзади и молчи, — бросил он через плечо.

Альх кивнул и снял с пояса баклажку с водой.

Велион низко склонился над шкатулкой. Пять слабо светящихся печатей. Чтобы снять заклинание надо прикоснуться к каждой в определённом порядке. Что ж, начнём…

Могильщик осторожно приблизил указательный палец к первой печати. Палец дёрнуло, по кисти разошлось тепло. Не она. Ко второй. То же. Он опробовал каждую, но результат был один — дёрганье и покалывание в пальце. Значит, надо попробовать по-другому. Велион прошёлся пальцами по печатям слева направо, как по клавишам рояля. И резко отдёрнул руку — заклинание чуть не сработало. Вперемешку. Тот же результат.

Велион засопел, облизнул пересохшие губы. На виске выступила капля пота. Он приблизил к печатям пять пальцев одновременно, три правой руки и два левой. Сопротивления не было. Могильщик тяжело вздохнул и так же, пятью пальцами одновременно, нажал на печати. Печати погасли, шкатулка с тихим щелчком отворилась. В ней лежало пять золотых монет достоинством в две марки, два кольца, одно с печатью, на которой был изображён вычурный герб, другое с небольшим изумрудом и несколько пожелтевших листков, исписанных мелким убористым подчерком. Всё чистое, без заклинаний или проклятий. Велион сунул в карман всё. За письма могли заплатить старьевщики, торгующие довоенными книгами, или графоманы, ищущие вдохновения для своих опусов в довоенных записках, письмах или книгах. Многие просто переписывали книги или перепевали песни, выдавая их за свои. Некоторым из этих сочинений люди были обязаны Велиону. Впрочем, большая часть из них была вполне достойной. Существовали ещё библиофилы, но они платили меньше и покупали по большей части специфическую литературу.

— И всё? — слегка разочарованно спросил купец, когда Велион выпрямился. — И вот это — работа могильщика? Потыкал пальцами, попотел, и всё сделано?

— В основном, — сухо отозвался тотенграбер, делая глоток воды из своей фляжки. — Идём дальше.