Страница 54 из 75
Лицо Трубецкого дрогнуло:
– Ты забыл вторую часть денег.
– Ты мне их просто не дал, – возразил Эмиль.
– Ты же видел, где они лежат, – пробормотал Василий Владимирович.
Рикошет усмехнулся:
– В морозилке, да. Жутко оригинально. А потом – заява, шантаж, и я твой вечный раб?
Трубецкой молча расстегнул барсетку, достал довольно внушительную пачку сверкнувших нежной салатной зеленью купюр и подал парню. Эмиль протянул руку, и в этот момент Василий Владимирович отдернул свою. Рикошет повернулся к нему всем лицом – до того он пренебрежительно отворачивался, смотрел куда-то в сторону, и председатель жюри видел только профиль музыканта.
– Ты, я думаю, в курсе, что я погубил четверых человек, – скучным голосом сказал Эмиль.
Василий Владимирович у него на глазах посерел, на лбу Трубецкого выступили крупные капли пота. То, что сейчас происходило с парнем, заставило престарелого рок-музыканта вспомнить фильм «Адвокат дьявола», где спецэффекты были не столько зрелищными, сколько психологически выверенными. Так, вместо картонных рожек и хвостов у демонов на миг сквозь плоть и кровь проступали их истинные жуткие лица, искажая человеческие черты, словно рябь на воде. Только лицо Рикошета стало невыносимо, ослепительно красивым, наполнившись изнутри нестерпимо ярким светом. Василий Владимирович почему-то подумал, что так, наверное, выглядели те люди, от которых на стенах Хиросимы остались лишь тени, в тот момент, когда они еще существовали, но сквозь них уже было видно пламя атомного взрыва. Это сравнение пришло ему в голову не случайно – свет, исходивший от Эмиля, мерк, становился багровым. Лицо парня утратило свою прозрачность, лишь в глазах горел отблеск яростного, адского пламени. Черты лица Рикошета из прекрасных превратились в жуткие, левую сторону покрыли страшные язвы.
– Пятым будешь? – спросил демон.
Трубецкой поспешно вложил пачку в подставленную ладонь. Видение исчезло, и председатель жюри шумно, со всхлипом, выдохнул. Эмиль не спеша начал пересчитывать деньги. Покосившись на Василия Владимировича, парень пошевелил ноздрями и сказал:
– Так ты все-таки купил те японские таблетки, ну, те, которые примешь одну штуку – и дерьмо неделю в пакетиках выходит, расфасованное? Смотри-ка, какое полезное изобретение!
У Трубецкого уже не осталось сил отреагировать на колкость.
– Ты… – почти шепотом сказал Василий Владимирович. – Я сейчас видел, как ты… Ты падший ангел, Эмиль. Или демон.
Преуспевающий бизнесмен, трезвый материалист Василий Владимирович никогда не признался бы публично, что на старости лет увлекся тайными эзотерическими учениями, но Рикошет об этом знал.
– Да, – сказал Эмиль рассеянно и послюнявил палец, чтобы бумажки не прилипали к рукам. – Это был очень хороший героин.
Василий Владимирович понял не сразу. Но когда до председателя жюри дошло, о чем говорит бас-гитарист «КБ», нездоровая бледность сошла с его лица. У Трубецкого налилась кровью даже шея.
– Ты мне его в вино подсыпал, что ли? – спросил Василий Владимирович со сдерживаемой яростью в голосе.
Рикошет пересчитал всю пачку и теперь листал купюры в обратном порядке.
– Ничего я тебе не подсыпал, – ответил он. – Я себе кое-что намазал. С вазелином замешал…
– Так вот почему тебе вдруг приспичило с презервативом! – уже не сдерживаясь, воскликнул Трубецкой. – Сволочь ты, Эмиль!
– Да, мне была нужна ясная голова, – спокойно отвечал тот. – А все эти шпионские штучки были бы совсем ни к чему, если бы ты не закрывал дверь на внутренний замок и не расставался с ключом даже во сне.
Эмиль убрал деньги во внутренний карман куртки, а затем поднял руку и запихнул купюру в пиджака Василия Владимировича купюру.
– Это лишнее, – пояснил он.
На скулах председателя жюри выступили багровые пятна, каких не постеснялся бы и настоящий демон.
– Больше никогда не приходи ко мне, – задыхаясь, сказал Василий Владимирович. – Никогда!
Рикошет чуть склонил голову набок и переспросил:
– Ты уверен?
Трубецкой испытал краткую, но мощную вспышку удовлетворения оттого, что хоть чем-то ему удалось пронять своего несгибаемого любовника.
– Да! – с наслаждением воскликнул Василий Владимирович.
– Я счастлив, – с чувством ответил Эмиль.
Василий Владимирович попятился, затем быстро пошел прочь. Вслед ему, не своим сильным, низким голосом, а противным и гнусавым, Рикошет пропел:
– «Моя попытка номер пять…»
Трубецкой резко остановился и обернулся, доставая купюру из кармана. Он очень нехорошо улыбался.
– Ты не в ладах с арифметикой, милый, – сказал председатель жюри, собираясь швырнуть бумажку на пол. – Пятым был твой отец…
– Ничего подобного, – презрительно ответил Эмиль. – Блядей я не считаю…
Василий Владимирович смял купюру, развернулся. До самого бара он шел не останавливаясь и не оборачиваясь. Вид у него был такой, словно за ним по пятам гнались черти.
Рикошет нашел Гарика в гримерке. Солист «КБ», сидя на корточках, рылся в сумке со своими вещами. Гарик услышал, что кто-то вошел, но от своего занятия не оторвался.
– Рита приехала, – сказал Эмиль, останившись у него за спиной.
– Я знаю, мне Лена сказала, – сказал Гарик. – Вы оставайтесь, а я к ним в бар пойду. Все равно ясно, что до призовых мест нам, как до Америки. Где «Поплавок»-то этот? Мимо Лопаты, через пляж и под мост, что ли?
Что-то в его тоне царапнуло слух Рикошета.
– Да, – сказал Эмиль. – Пойдемте все вместе, здесь уже нечего ловить. Я с Трубецким разговаривал, в число призеров мы не войдем.
Гарик чуть вздрогнул, услышав имя главного спонсора, но ничего не сказал. Парень выпрямился, и Эмиль увидел в его руках шитые серебром ножны. Лена, очевидно, сообщила и о подсмотренном поцелуе.
– Я пойду один, – сказал Гарик.
– Это для кого? – осведомился Рикошет, глядя на ножны. – Для Риты? Или, может, для меня?
Гарик повернулся к нему лицом. Эмиль вздрогнул. У Бабая было абсолютно мертвое, застывшее лицо.
– Харакири сделать, – сказал Гарик, усмехаясь одними губами.
– Это ведь только один поцелуй. Как же ты собирался… – сказал Рикошет растерянно. Тут парень понял, что его слова не производят на Гарика никакого впечатления, и попробовал сменить тон. – Да и коротковат твой нож для харакири.
– Справлюсь как-нибудь, – мрачно сказал Гарик, одевая ножны на пояс. Сверху музыкант накинул куртку, чтобы не вызывать нездорового восторга у блюстителей порядка, которые могли встретиться на его пути. Вдруг губы его дрогнули. – До чего мы с тобой довели девушку, Рикошет… Два пидораса...
Он двинулся к выходу. Но между ним и дверью стоял любовник.
– Да что Лена наплела тебе? – спросил Эмиль.
– Лена сказала, – лишенным каких бы то ни было эмоций голосом ответил Гарик. – Что они с Орешком встретили Риту внизу. Она целовалась взасос с красивой девушкой, увидела их и сказала, что сейчас они уходят в бар. Чем закончится совместное распитие алкогольных напитков, я легко могу себе представить… Как это Рита вчера сказала, «почему тебе можно, а мне нельзя?» Лучше бы ты с ней переспал!
Рикошет тихо матюгнулся. В этот момент в гримерку вошел Орешек, да так и замер. Эмиль забыл закрыть дверь, и парни не услышали его появления. Рикошет стоял спиной ко входу, а от Гарика барабанщика скрывала мощная фигура музыканта.
– Да я с Ритой целовался, я, – сказал бас-гитарист. – Лена все наврала тебе, от злости. Никакой девушки Лена не видела даже, это Рита сама сказала, что, мол, встретила подругу и та зовет ее посидеть…
Эмиль осекся. По глазам Гарика было ясно, что он не верит любовнику ни на грош.
– Я когда-нибудь врал тебе? – начиная раздражаться, сказал Рикошет.
Гарик покачал головой:
– Ты не был лично заинтересован.
– Разве?
– Я ухожу. Пусти…
Рикошет отступил, и тут Бабай увидел Орешка.
– Витек говорит правду, – сказал барабанщик тихо. – Рита целовалась с ним, и никаких девушек с Ритой не было.