Страница 48 из 75
Парень искоса посмотрел на нее.
– Женщины меня боятся, почему-то, – сказал он. – Видите вы что-то такое во мне, чего я сам не замечаю…
– Ты холодный, – сказала Рита задумчиво.
Рикошет остановился.
– Я? – с непередаваемой интонацией переспросил он.
Рита смутилась.
– Ты же меня понял, – пробормотала она и потянула его за руку.
Парочка двинулась дальше.
– Нет, не понял, – сказал парень. – Ну хорошо хоть, что не теплый….
– «О, если бы ты был холоден или горяч, а так ты просто тепел»? – спросила Рита. – Ты это имел в виду?
Эмиль посмотрел на нее с удивлением и удовольствием.
– Да, – сказал он. – А ты откуда знаешь эту фразу?
Рита пожала плечами:
– Так, всплыло откуда-то.
Пара вошла во двор. Только Рита успела подумать, что ей совсем не хочется подниматься в квартиру, где ее никто не ждет, как Рикошет сказал:
– А вообще, это долгая история…
– Я никуда не тороплюсь, – сказала Рита обрадовано. – Давай вон сядем на лавочке у подъезда, покурим, и ты мне расскажешь… Если, захочешь, конечно.
Эмиль сел верхом на лавочку и снова приглашающе похлопал перед собой. Рита заколебалась. Ее платье было слишком легким для осенней ночи. «Да в конце концов», подумала Рита. – «Гарик же вообще с ним спит! А я только рядом сяду…».
И она решительно уселась между раздвинутыми ногами Рикошета и прислонилась спиной к его груди. Парень угостил ее сигареткой, поднес огонь, и некоторое время молчал. Рита не торопила его. Девушка курила и смотрела на звезды – тучи ушли, небо очистилось, и теперь далекие огоньки беззвучно перемигивались в темноте, словно посылали ей какое-то послание. Но кода к шифру звезд Рита не знала. Ее это особенно и не заботило, честно признаться. От тела Эмиля исходило уютное тепло, и девушка совсем расслабилась.
– Это не очень красивая история, в общем-то, – сказал Рикошет, затягиваясь. – Ну, у меня были женщины, много… разных. Но я никого не любил, так... спал. А когда я полюбил девушку… она посмеялась надо мной. Сделала из моей любви скабрезный эпизод на потеху компании.
– Жестоко, – вздохнула Рита. – И что ты сделал?
– Я отомстил, – сказал Эмиль. – Я дождался, когда она добилась благосклонности человека из сливок той компании. Она давно мечтала о нем. А он был бисексуалом, причем настоящим… Он больше любил мужчин.
Рита ахнула и повернулась к нему лицом.
– И ты соблазнил его! – еще не веря, сказала она.
Рикошет криво усмехнулся и кивнул.
– Сначала, правда, я отдался одному пожилому дядечке, который давно по мне слюнями исходил. Тому авторитету.
– Чтобы быть во всеоружии, – прошептала Рита.
Она так и осталась сидеть в этой необычной, перекрученной позе, глядя на музыканта во все глаза. У Эмиля комок встал в горле. Такого взаимопонимания в своей жизни он еще не встречал. Он снова кивнул.
– Этот ее возлюбленный с ума сходил по мне, – продолжал Рикошет. – Везде бегал за мной, а когда я сказал, что мы расстаемся, чуть не повесился. Он был в таком глубоком отчаянии, что предложил ее мне.
Ошеломленная Рита открыла рот, но так ничего и не произнесла.
– Ее – мне, – повторил Рикошет. – Она стояла передо мной на коленях и умоляла взять ее. Но в глазах ее было не желание, а ненависть самой высшей пробы. Она-то все понимала…
Эмиль бросил окурок в сырую траву, и Рита машинально повторила его движение. Девушка напрочь забыла про свою сигарету, и та просто тихонько истлела уже почти до самого фильтра. Рикошета не так уж сильно взволновали перипетии той давней истории. Эмиль почувствовал, что еще немного – и Рита заметит, что ее тело возбуждает его гораздо больше любого мужского тела. Рита осторожно кашлянула:
– И ты…
Рикошет отрицательно покачал головой.
– И я сказал, что не сплю с женщинами, которые не хотят меня.
Рита вздрогнула, неожиданно вспомнив, как Грин в ту ночь после концерта сказал тоже самое. Девушка подумала, что несмотря на их внешнюю непохожесть, всю разницу характерах и судьбах, где-то очень глубинно и Рома, и Эмиль очень похожи друг на друга. О том, что Гарик в их самую первую ночь задал тот же вопрос, что и два ее друга, Рита уже забыла.
– И что дальше? – спросила она.
– Дальше уже не интересно, – сказал Рикошет и продолжал будничным тоном: – Он вкатил ей смертельную дозу морфия – а много ему не понадобилось, наркоманкой она не была – написал предсмертную записку, в которой по счастливой случайности ни разу не упомянул моего имени… и выпрыгнул с тринадцатого этажа. Я пришел на похороны, я думал, что мне будет горько или стыдно… Но я испытал только бешеную, отвратительную радость. Я так испугался этого чувства, что первый раз в жизни напился по-настоящему… Вот и все.
– Я вот это имела в виду, когда сказала, что ты холодный, – сказала Рита. В ее голосе отчетливо слышались уважение, восхищение и упрек. Но не страх. И когда Рикошет понял это, он вдруг почувствовал, как в глубине его души расслабились туго натянутые струны, те, которых давно никто не касался, и приятный звон разлился по его телу.
– Точнее будет сказать, – продолжала Рита. – Ты гордый, Эмиль.
– Ужасно, – ответил Рикошет, морщась.
– А ты знаешь, что стало с одним ужасно гордым ангелом? – смеясь, спросила Рита.
– Знаю, – спокойно ответил Эмиль. – Он стал хозяином этой жизни, этого мира.
Девушка хмыкнула и отвернулась. Он положил руки ей на живот таким уверенным движением, словно делал это уже тысячу раз. Если бы Рита напряглась, Рикошет убрал бы руки, но девушка в ответ откинула голову назад и положила ему на плечо. Эмиль видел ее расслабленное, запрокинутое лицо. Он стиснул зубы и закрыл глаза, чтобы сдержаться… не наклониться к этому лицу…
– Скажи, – сказала Рита лениво. – А вот тогда, зимой… Ведь это не Гарик попросил тебя уйти. Это ты попросил его доставить мне удовольствие, да?
Рикошет в тот момент пытался вспомнить, сколько этажей в Пизанской башне, и скрытый смысл вопроса ускользнул от внимания музыканта.
– Да, – сказал он.
И в тот же момент почувствовал, как внутри Риты взвилась, вырвавшись из-под давления, туго закрученная пружина. Он едва успел отдернуть руки.
Девушка вскочила. Эмиль увидел на ее лице слезы.
– Рита, ты неправильно поняла, – сказал он и тоже встал.
– Так значит, это была жалость, – прошептала Рита. – И даже не его, а твоя…
Она горько усмехнулась:
– Что же, спасибо, Эмиль. Ты настоящий друг.
Рита метнулась в подъезд прежде, чем Рикошет успел перешагнуть через лавочку и загородить ей дорогу. Парень хотел последовать за ней, но тут услышал, как загудел лифт, унося Риту в высь. В безопасность за крепко запертой дверью квартиры.
Рикошет тихо выругался.
– Ну почему я такой идиот? – пробормотал он сквозь зубы.
Оставалось только пойти домой. Эмиль достал мобильник.
Надо было еще обрадовать тетю Марту.
Когда нога в тяжелом ботинке в очередной раз проехалась по ее заду, Шамиля даже не вздрогнула.
– Пристрелить ее, что ли, – с отвращением сказал Артур.
– Зачем стрелять? – сказал Максим рассудительно. – Давай предложим Грину.
– Молодой он еще, – сказал Артур сквозь зубы.
– Какой же Грин молодой? – удивился Макс. – Если так считать, то он был бы уже дембель.
– Странный он какой-то. Сразу после учебки контракт подписал.
– Может, у него на гражданке долгов на самолет, – меланхолично сказал Макс. – Да мало ли что… А Генрих Грина любит. Ты залетишь в следующий раз, а Грин вспомнит, что Артур ему такую классную телку подогнал, и скажет Генриху: Да не ругайте его, все мы люди…
– Дело говоришь, – сказал Артур задумчиво и снова пнул чеченку. – Вставай, сука!
Шамиля с трудом поднялась. Движение отозвалось болью во всем теле, нещадно избитом. И не только. Максим открыл дверь радиостанции и выпрыгнул из кунга.
– Иди, – сказал Артур.
Ноги подвели Шамилю, когда она спускалась по узким ступенькам фургона. Чеченка упала прямо в грязь.