Страница 41 из 75
Костя целился спокойно и профессионально, чуть ниже левого соска. Косте стоило немалого труда удержать руку, чтобы она не дрожала – до того его взбесило спокойствие незнакомого нефора. Ему хотелось видеть ужас на этом лице, мольбу и покорность. Но Рикошет смотрел даже не на него, а на Вику, с таким видом, словно пытался вспомнить что-то важное.
«Внимание, внимание», разнесся над вокзалом механический голос. – «Поезд номер…» – дикторша безжалостно сжевала цифры в невнятную кашу. – «Архангельск – Москва прибывает на первый путь».
Вика топнула ногой.
– Стреляй же! – крикнула она. – Поезд уйдет!
– Твой поезд уже давно ушел, – сказал Рикошет.
– Подожди, – сказал Костя спокойно.
Головы он, несмотря ни на что, не потерял. В грохоте приближающегося поезда вряд ли кто-нибудь обратил внимание на выстрел, что давало парочке шанс скрыться незамеченными.
Вдруг лицо Рикошета просветлело.
– Что же ты мне наврала насчет гаража? – спросил он Вику.
Андрей вышел из ларька, бросил взгляд на рощицу рядом с вокзалом и на миг оторопел. Поза, в которой стоял Рикошет, ему был очень хорошо знакома. Так стоит человек, в которого целятся. Свист увидел парня рядом с ним. Ствола Андрей не видел, он, очевидно, был в прижатой к бедру руке.
«Внимание, внимание», разнесся над вокзалом металлический голос, неприятный, как скрип железа по стеклу . – «Поезд номер…» – дикторша проглотила цифры, заменив их неразборчивым бормотанием. – «Архангельск – Москва прибывает на первый путь».
И вдруг Свист понял, чего ждет этот парень. Свистка или гудка приближающегося поезда. Тихонько матюгнувшись, Андрей кинулся в рощу, на ходу вытаскивая волыну и ксиву.
Рикошет услышал, как кто-то ломится через кусты за его спиной, а в следующий момент раздался голос, в котором он не сразу узнал голос Андрея.
– Всем стоять! – рявкнул Свист. – Милиция!
Слова произвели прямо-таки магическое действие. Вика и ее бандит исчезли с полянки, словно растаяли в воздухе. Исчез и мерседес, оставив после себя только облачко сизого дыма. Витек перевел дух и обернулся. Андрей как раз убирал пистолет и красную книжечку в карман форменной темно-синей куртки.
– Ты очень вовремя, – сказал Рикошет.
– Кто-то наверняка здесь остался, – сказал Андрей, внимательно глядя на музыканта. – Хочешь, поехали сейчас со мной в управу. Если они будут думать, что ты заяву накатал, они к тебе не сунутся некоторое время.
Витек отрицательно покачал головой.
– Ну смотри, – пожал плечами Свист.
– Я пойду к ребятам, водки выпью. Стакан.
Андрей окинул его критическим взглядом.
– На такую массу – два минимум.
Платформа почернела от высыпавшей из здания вокзала толпы. Офицеры пинками приводили в чувство призывников и загоняли их в вагон. Тех, кому не помогло даже это испытанное средство, заносили на руках.
Ребята торопливо допивали. За полтора часа ожидания Катя и Сергей сказали Роме все полагающиеся к случаю прощальные слова, Гарик тактично удалился, едва они вернулись со стеклянно позвякивающей сумкой. Рита же никогда не была словоохотлива. Девушка просто обняла Грина и принялась всхлипывать. Сергей вложил в ее руку пластиковый стаканчик с водкой, а Рома сказал, морщась:
– Ну что ты… как по покойнику…
Рита расплакалась.
Загрустившую компанию оживило появление Рикошета, который одним махом высадил два стакана водки.
– Тебя в Чечню хотя бы не пошлют? – спросила Рита.
– Не сразу, – ответил Грин. – Сначала полгода учебка. А потом – да.
– Может, эта проклятая война к тому времени закончится! – воскликнула Катя.
– Пока у американцев тендер на каспийскую нефть не истечет, вряд ли, – сказал Рикошет.
– Генрих Сергеевич обещал похлопотать, возьмет к себе, – сказал Грин. – Может, на пилота даже…
– Господи, ты с ума сошел, – сказала Рита, вытирая слезы.
– Не плачь, – сказал Рома. – Ты же знаешь, я не могу видеть, как ты плачешь…
Рита поняла, что на миг он снова увидел ее такой же, как той ночью – полуобнаженную, перепуганную насмерть, отчаянную и жалкую.
– Это не я, – улыбаясь сквозь слезы, ответила девушка. – Это небо.
– А и точно, – сказал Сергей, задрав голову.
Туча уже полностью закрыла небо, и пошел мелкий моросящий дождик, но они в суматохе прощания не обратили на это внимания.
– Ну что же, юный пилот, – сказал Рикошет. – Тебе в небе всегда было лучше, чем на земле.
– Только ты возвращайся, ты обязательно возвращайся, слышишь? – сказала Катя. – К нам, на землю... Помнишь, тогда, по дороге, в Хириши, ты говорил, что мы с Витьком держим ее?
– Помню, – кивнул Грин.
– Нам одним, без тебя, не удержать Землю, – плача и смеясь, сказала Катя. Девушка крепилась изо всех сил, но под конец тоже не выдержала. «Да, верно говорят, долгие проводы – лишние слезы», с досадой подумал Сергей.
– Она слишком велика для нас одних, – добавил Рикошет.
– Я вернусь, – сказал Грин.
– Отвечаешь? – спросила Катя.
– Отвечаю, – ответил Рома.
– На пидораса? – прищурившись, спросил Рикошет.
Рома засмеялся. Музыкант вдруг сообразил, что Грин понял его буквально. Рикошет даже смутился. Этого он сказать не хотел.
– На пидораса, – сказал Рома. – Ну все, пойду я…
Грин крепко обнял всех по очереди, и неспеша двинулся к вагону, откуда за ним уже бежал красный от ярости офицер и размахивал руками.
Гарик встретил Андрея перед вокзалом.
– Давай покурим, – сказал Бабай.
Свист достал пачку и распечатал ее.
– Ты чего ушел? – спросил Свист.
Гарик пожал плечами.
– Чего смущать людей, – сказал он. – Пусть попрощаются от души…
Они закурили. Пошел мелкий дождь. Гарик поднял воротник куртки.
– До чего они похожи, прямо удивительно, – сказал Андрей. Гарик проследил направление его взгляда и понял, что Свист имел в виду Рому и Рикошета.
– Ну да… Гриневич и Ш.. – Гарик понял, что чуть не проговорился, и от ужаса на миг потерял дар речи. Он покосился на Свиста, но тот, похоже принял это за пьяную попытку произнести слово «Рикошет». – И истинный ариец. Близнецы – братья прямо!
– Первый раз вижу Гриневича, который сам идет в армию, – сказал Андрей задумчиво и выдохнул толстую струю дыма.
– Ну, кто-то ведь должен и каптером быть, – сказал Гарик, вытирая усеявшие лицо мелкие капли дождя.
– Вы просто не замечаете, но, как бы тебе объяснить, – вернулся к теме похожести Ромы и Рикошета Андрей – Помнишь, мы во Дворце Пионеров в фотокружок ходили? Они с Рикошетом словно позитив и негатив одного снимка.
Гарик перевел взгляд с одного на другого.
– Ромик и пониже, и полегче Рикошета килограмм на сорок будет, – сказал Бабай.
– Не курил бы, были бы одного роста, – возразил Андрей. – А массы Грин доберет. Ну посмотри. Лица овальные и у того и у другого. Если бы не эти капитальные подбородки, были бы очень миловидными, что Грин, что Витек. Глаза у обоих большие, бабские. У Рикошета волосы мелким бесом вьются, а Грин обычно, видимо, под ноль стрижется, но сейчас-то видно, что у него такие же мелкие кудряшки. Только у Витька светлые, а Грин жгучий брюнет.
– Слушай, а и правда, – сказал Гарик изумленно. Изображение проявилось перед ним, как это бывает с картинками в детских журналах «Угадай, где спрятался зайчик». – Вот что значит мент!
Компанию скрыла от них текущая по перрону толпа нетерпеливых пассажиров, но Свист и Гарик еще успели увидеть, как Грин пошел к вагону.
– Вы со мной? – спросил Андрей.
Гарик отрицательно мотнул головой.
– Рите домой надо зайти, деньги с квартирантов получить и вообще проверить там все. А Рикошета мы с собой возьмем. – сказал он. – Ты езжай в управу, потом созвонимся.
– Ну давай, – сказал Андрей и пошел к «уазику», а Гарик двинул на платформу за Ритой. Он встретился с компанией на полпути.