Страница 3 из 50
Но переводчик был рассчитан на работу лишь в одну сторону: у невидимого человека не могло возникнуть потребности в общении. Кто мог предположить, что машина даст такой чудовищный сбой?
Люди в доспехах были римские воины. Они очень хорошо знали, что они — хозяева этой жизни. Римляне не умели бояться долго. Страх уничтожается действием — таков был закон их жизни, который они,
быть может, и не умели формулировать, но по которому умели жить.
Издав какой-то неясный клич, — переводчик не стал его переводить, — люди с мечами бросилась на Гарда.
Человек в лохмотьях схватил его за руку.
— Бежим, Господи, — услышал он в наушниках, не сразу сообразив, что «Господи» относится к нему.
И тут же почувствовал сильный удар в спину: один из воинов метнул копье.
Комбинезон, конечно, выдержал. Однако удар был такой силы, что комиссар поскользнулся, едва не упав.
Человек в лохмотьях прокричал в восторге:
— Дураки! Разве можно Посланника убить мечом! Дураки! А ты не можешь их уничтожить?
Это он спрашивал уже на бегу. Мужчина бежал, а Гард за ним.
Комиссар отрицательно покачал головой.
— Тогда надо бежать, — говорил человек, задыхаясь. — Нехорошо, если они возьмут тебя в плен! Нехорошо!
Еще одно копье царапнуло по комбинезону и, покачиваясь, ткнулось в землю.
— Они подняли руку на Божьего Посланника, — кричал на бегу человек в лохмотьях. — Господь не простит им этого. А меня они не тронут: у меня — Весть. Ты ведь пришел увидеть Весть, да?
Гард, разумеется, промолчал.
Человек принял молчание за знак согласия и довольно улыбнулся.
Люди в доспехах постепенно начали отставать, но было ясно, что они и не думают прекращать погоню.
Гард чувствовал усталость. В конце концов, он полицейский комиссар, а не спортсмен. Он исследователь, а не драчун. Где же эта чертова машина времени? Что они там, уснули все на Земле?
Впереди, слева от дороги, показалась деревня: несколько маленьких белых домов с крохотными оконцами.
Человек в лохмотьях обогнал Гарда и, крикнув: «Ну все, Господи, успели. Здесь они нас не найдут», повернул к домикам.
— Они такие хитрые, эти римляне. Злые и хитрые. Я боюсь за тебя.
И тут этот человек, бежавший впереди, исчез. Как сквозь землю провалился.
«Стой, Господи!» — услышал Гард крик откуда-то снизу.
И тут же почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, а сам он летит в бездну.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Темнота. Тесная, гулкая, страшная.
Гард поднялся, опираясь о стену. Стена была земляной, но твердой.
Сделал шаг, потом еще один, еще...
Все надеялся, что глаза привыкнут к темноте и он хоть что-нибудь разглядит.
Но — нет. Темнота была абсолютной. На Земле такой уже не осталось.
— Разве мы выжили только для того, чтобы римляне правили нами? — услышал Гард голос человека в лохмотьях. — Отчего же они хозяйничают здесь? Ты — Посланник Божий, объясни, почему Яхве терпит все это?
Отвечать комиссар не мог. Впрочем, даже если бы и мог, не знал, что ответить.
— Я — Азгад. Я привел тебя в убежище, которое мы вырыли, чтобы скрываться от римлян. Римлян никто не любит, от них все прячутся. Даже Посланник Божий вынужден скрываться под землей, — голос замолчал, а когда он возник вновь, Гарду показалось, что человек говорит сквозь слезы: — Прости мне мою слабость, Посланник Божий. Прости... Я не могу устроить тебе подобающий прием. Но придет еще время! Придет! Люди узнают Истину! У меня — Весть!
Происходящее казалось комиссару бредом. Всего этого не могло быть на самом деле. Он — житель конца XXI века! — томится в подвале, а какой-то похожий на сумасшедшего тип разговаривает с ним как с Божьим Посланником.
И наплевать бы на все на это, но машина времени, которая давно должна была бы прилететь и унести Гарда домой, не прилетает.
Может, связь нарушилась? Или видеокамера сломалась?
Конечно. И связь нарушилась, и все поломалось, и он, комиссар Гард, стал зримым. Не слишком ли много странных совпадений?
А может быть, машина времени просто не способна отыскать его в этом подземном убежище?
И еще эта темнота... Конечно, полицейский комиссар Гард темноты не боялся, и все же: человек — такое существо, которому нужен свет. Без света ему неуютно.
И — вспыхнул свет.
Сначала один огонек, другой, третий. Потом они разгорелись.
По стенам были развешены масляные светильники.
Наконец-то комиссар мог разглядеть, куда он попал.
Убежище строили на славу, добротно строили. Перед Гардом тянулся весьма длинный коридор. В конце он расширялся и превращался в комнату. Посреди комнаты стоял деревянный стол и четыре деревянных скамьи.
Человек в лохмотьях рухнул на колени и протянул руки к Гарду.
— Ты пришел убедиться, что Весть будет отдана тому, кому надо? Ты пришел за этим? Не волнуйся, я сохранил Весть, — человек поднялся с колен и гордо посмотрел на комиссара. — Азгад знает, что такое Весть. Азгад сохранил ее.
Из кучи тряпья, которое заменяло ему одежду, Азгад вынул какую-то палочку, похожую на рыбу, и с гордым видом показал Гарду.
Комиссару не оставалось ничего другого, как удовлетворенно кивнуть шлемом.
— Я не отдал ее римлянам! Ты представляешь, они откуда-то знают про Весть. Они хотели поймать меня и пытать, чтобы я рассказал им, кому эта Весть принадлежит. Но у них ничего не вышло! Потому что за мной — Бог, а за ними — только сила, и значит, я всегда буду победителем, правда? — деревянная палочка снова исчезла в его одежде. — Я знаю, что показать ее можно только Иисусу. Ты пришел, чтобы присутствовать при этом, да?
Гард снова кивнул. А затем, расправив спину, как умел, торжественно прошел по коридору и уселся на скамью.
Ноги гудели. И голова гудела. Все гудело.
Самое отвратительное, что жизнь вокруг гудела противным, отвратительным гулом.
— Ты не должен разговаривать с простыми смертными? — спросил Азгад. — Понимаю. Слово Божие не должно расходоваться попусту.
Гард утвердительно кивнул.
Азгад обрадовался: он решил, что ему удалось наладить контакт с Божьим Посланником.
Азгад поднял на Гарда свои огромные черные глаза и спросил:
— Скажи, а ты не можешь научить меня молиться правильно?
Гард сидел неподвижно, изо всех сил стараясь сохранить торжественность.
— Знаешь, я мечтаю о том, чтобы в молитве мое сознание дошло до Престола Славы, а оттуда оно, быть может, дойдет до Бога. Ведь познать Господа можно только через молитву, другого способа нет. Правильно я говорю?
Гард кивнул своим шлемом утвердительно.
Пусть себе этот человек несет что угодно, Гард будет кивать.
Но почему его не спасают? Неужели они не могут пробиться к нему сквозь толщу земли? Сквозь толщу времени, значит, могут, а сквозь землю — нет?
— Ну вот, — обрадовался Азгад. — А как молиться, чтобы дойти до Престола Славы? Как? Расскажи мне об этом.
Гард молчал, как ему казалось, значительно. Азгад расценил молчание по-своему.
— Я не заслужил это знание. Понимаю. Но когда я заслужу, ты научишь меня? Ведь нет для человека большего счастья, чем познать Бога, правда?
Гард покачал головой, изображая согласие.
Какой бред все-таки, что он не может говорить, спросил бы у Азгада, где выход, и это дурацкое приключение закончилось бы. Он бы вышел и — улетел отсюда к себе.
А если снять скафандр и попытаться объясниться жестами? Нет... Неизвестно, что тут за воздух и не подхватит ли он сразу миллион всяких бактерий, — техника безопасности категорически запрещает дышать воздухом столь далекой эпохи.
Но, главное, если Азгад увидит, как Посланник снимает голову, он может окончательно рехнуться. А его жаль — симпатичный такой, о Боге думает.
Нет, очевидно, придется искать лазейку самому.
Гард поднялся и пошел в темную сторону тоннеля, туда, откуда он пришел.
Он же находится Бог знает в каких далеких годах. Здесь не может быть никаких сложных механизмов. Наверняка есть просто какая-нибудь лестница, ведущая наверх. Вот и все. Надо ее найти.