Страница 17 из 50
— Никто не знает, что это за крепости, кто их строил и кто в них жил.
Александр присел на камень отдохнуть. Странно, но комиссар совершенно не чувствовал усталости.
— Говорят, они всегда так выглядели, — продолжил Александр. — Никто и никогда не видел, чтобы из этих крепостей кто-нибудь выходил или чтобы кто-нибудь входил сюда.
Крепости комиссара совершенно не волновали.
— А как я найду Михаэля? — спросил он.
— Он сам найдет тебя, когда сочтет нужным.
— А если не сочтет?
— Нет такой силы, которая может заставить Михаэля встречаться с человеком, если равный Яхве не захочет этого. Да, кстати, чуть не забыл. Если ты хочешь, чтобы Михаэль помог нам, никогда не называй его по имени.
— Почему?
— Он считает, что человек не должен носить имя «равный Яхве».
— Почему же он не поменяет его? — удивился Гард.
— Он поменял. Но люди все равно называют его Михаэль. Людям кажется, что этим они делают ему приятное, а на самом деле они его обижают... Ну всё. Первым делом ты должен спуститься к колодцу Давида и умыть в нем руки. Так принято. Таким образом ты как бы поздороваешься с самым великим из живущих когда-либо на земле людей. А потом — жди. Если Михаэль захочет, он поговорит с тобой.
— И он что, сейчас за мной следит?
Гард обернулся, и ему показалось, что в кустах на склоне, действительно, кто-то есть.
— Михаэлю не надо ни за кем следить, — вздохнул Александр. — Он зрит. Человеку, который зрит, нет необходимости ни за кем следить.
Бараку показалось, что Гард заметил его, и он еще сильнее вжался в землю.
«Нет, — подумал он. — Этот Гершен какой-то необыкновенный человек. Если звезды так смотрели на меня, когда я убил солдата, как же они будут глядеть на меня, если я убью Гершена! Что бы ни говорил Учитель, нельзя убивать этого человека».
Впервые в жизни Барак засомневался в правоте слов своего Учителя. Но даже сам себе боялся в этом признаться — это ведь была такая беда, такая беда!
Впрочем, теперь Барак знал, что бывают беды и по-страшнее.
Гард легко сбежал к колодцу Давида.
Здесь, среди зелени долины Эйн-Геди, воздух был чистый и вкусный. Казалось, от каждого вздоха прибавляется сил.
Мимо Гарда промчался козел с красивыми, изящно изогнутыми рогами. Комиссар даже успел поймать испуганный взгляд больших печальных глаз.
«Зачем мне Весть? — подумал комиссар. — Почему бы мне не жить в одной из этих пещер? Стану Робинзоном, смастерю лук, буду охотиться, ловить рыбу... Еще Пятницу какого-нибудь найду. Хорошо бы, конечно, женского пола... И стану ждать, пока эти экспериментаторы на Земле про меня вспомнят. Не может быть такого, чтобы они забыли про меня навсегда!»
Гард опустил голову и руки в колодец Давида. Вода была холодной, но не ледяной, она не ломила зубы.
Исполнив ритуал и заодно утолив жажду, Гард решил искупаться в маленьком озере, которое образовывал летящий с гор небольшой водопад.
Потрогал воду в озере — ледяная. Поднял голову.
Со стороны водопада к берегу плыла женщина. Комиссар не сразу узнал Элеонору. Ее длинные черные волосы были собраны на голове в пучок, из-за чего Элеонора казалась совсем юной.
Она подплыла. Вышла. Подошла к Гарду.
Из одежды на Элеоноре была лишь крошечная набедренная повязка. Но это ее, кажется, вовсе не смущало.
— Ты дошел сюда, Гершен. Это хорошо, — сказала Элеонора вместо «здравствуйте».
«Может, она и есть моя Пятница? — подумал комиссар. — Боже мой, в последний раз у меня была женщина тысячелетия тому вперед».
— Привет, — ответил комиссар, опустив глаза.
Серебряные капельки воды дрожали на груди Элеоноры. Смотреть на это было не то чтобы неловко, но просто невыносимо.
— Я говорила Михаэлю о тебе. И о том, что ты ищешь.
Элеонора подняла руку и распустила волосы. Теперь она была похожа на русалку. На русалку с наглыми и умными глазами.
— И что Михаэль? — спросил комиссар, чувствуя: еще немного, и он набросится на эту женщину.
А что? Все очень романтично. Трава — мягкая, водопад — в меру шумный, погода — в меру жаркая.
— Михаэль не знает тебя, — ответила Элеонора с некоторым удивлением. — Он тебя никогда не видел. А Михаэль видит всех.
— Я просто был очень далеко. Я говорил тебе. Совсем далеко, туда даже Михаэль не заглядывает.
— Для человека, который может заглянуть в Божье царство, нет понятия «далеко», — возразила Элеонора. — Михаэль сказал, ему интересно встретиться с тобой.
Чуть коричневая, гладкая кожа Элеоноры почему-то никак не могла высохнуть окончательно. Она переливалась в лучах неяркого солнца, отчего казалась еще более манящей.
— Так он поможет мне? — спросил комиссар, сглатывая слюну.
— Он должен проверить истинность твой веры. Я ждала тебя, чтобы предупредить: ты должен быть готов к испытаниям.
— Истинность моей веры во что? В кого?
— Истинная вера — это понимание человеком того, что он живет в присутствии Бога. Имя этого Бога, а так же ритуалы с Ним связанные — детали. Гершен, ты в Бога веришь?
Как давно, кажется, этот же вопрос задавал ему его начальник, префект полиции.
Как тогда, так и сейчас Гард не знал, что ответить, и опустил взгляд.
Тем более что смотреть на обнаженную Элеонору все равно было трудно.
Девушка расценила его молчание по-своему:
— Это хорошо, что ты молчишь. Верящий в Бога никогда не кричит об этом. Прощай же, — она повернулась, чтобы уйти, но тут же остановилась. — Запомни, Гершен: Михаэль очень не любит, когда его называют по имени.
— Да знаю я! — не выдержал Гард. — Знаю!
— И еще, — сказала Элеонора совершенно спокойно. — Михаэль утверждает, что Весть каким-то образом тесно связана со мной. Я буду там, где Весть, запомни это.
Спина ее была не менее соблазнительна, чем грудь.
«Ну почему я не брошусь на нее? — думал Гард. — Никого ведь нет. Почему не обниму сзади, не повалю на траву? Почему?»
Элеонора отошла уже довольно далеко и вдруг снова повернулась:
— Запомни, Гершен, человек, который ведет себя достойно, не должен спрашивать: «Почему он так себя ведет?» Ему воздастся. Бог ведь с нами. Бог все видит. Ты — хороший человек, Гершен.
Ведьма! Три тысячи лет прошло, а как были женщины ведьмами, так ведьмами и остались.
И что теперь делать? Сидеть тут и ждать Михаэля или идти его искать по пещерам?
Какие-то он там испытания готовит, этот самый Михаэль, которого нельзя так называть? Ничего. Разные уже были испытания. И это выдержим.
«А где Александр?» — вспомнил комиссар и закричал:
— Александр, эй! Где ты?
О чем-то своем кричали летящие над головой птицы. О чем-то своем грохотал водопад и молчали деревья. И Гард кричал тоже — о своем. Его крик был никому не нужен и никем не был услышан. Комиссар понял, что Александр исчез.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Александр сидел на камне у входа в пещеру и ждал выхода Михаэля.
У Александра было прекрасное настроение. Ему есть о чем доложить своему Учителю.
Михаэль вышел один. Одет он был, как всегда, в хитон из простой светлой ткани.
Александр поднялся и почтительно поклонился Учителю.
— Ты снова сумел объединить неразумных людей и сделать так, чтобы они попали в руки правосудия? — сказал Михаэль, садясь на камень.
Александр сел рядом на землю и начал рассказ, точнее, доклад своему Учителю:
— Поначалу все было, как всегда: я нашел людей, которые хотели жить грабежами и убийствами. Как водится, мне не стоило особого труда их объединить: подобные люди убеждены, что в компании жить веселей, а грабить проще.
Михаэль был явно доволен рассказом. — Я знал, Александр, что ты помогаешь освободить наш край от всякой нечисти. Но что же на этот Раз было не так, как всегда?
- Я не успел отдать их в руки правосудия. Это сделал человек, называющий себя Гершен.
- Изгнанник?
- Да.
Лицо Михаэля посуровело.