Страница 90 из 117
Влияние преподобного на дивеевских сестер было исключительным: без благословения великого старца они не предпринимали ничего, беспрекословно исполняли все его послушания. Уже после смерти преподобного именно в Дивееве сумели сохранить подлинный дух его учения, и не случайно, что останки великого святого, в конце концов, именно здесь нашли упокоение.
25 марта 1832 года, за год и десять месяцев до смерти, преподобный Серафим сподобился еще одного (двенадцатого в его жизни) посещения Пресвятой Божьей Матери, на этот раз в присутствии свидетельницы, старицы Дивеевского монастыря Евпраксии. Сама старица Евпраксия впоследствии так рассказывала об этом. «Батюшка за два дня приказал мне прийти к этому дню. Когда я пришла, батюшка объявил: „Нам будет видение Божией Матери“, и, наклонив меня ниц, прикрыл своею мантиею и читал надо мною по книге. Потом, подняв меня, сказал: „Ну, теперь держись за меня и ничего не убойся“. В это время сделался шум, подобно шуму леса от большого ветра. Когда он утих, послышалось пение, подобное церковному. Потом дверь в келию сама собой отворилась, сделалось светло — белее дня, и благоухание наполнило». Евпраксия испугалась, но преподобный успокоил ее: «Не убойся, чадо: это не беда, а ниспосылается нам от Бога милость. Вот Преславная, Пречистая Владычица наша Пресвятая Богородица, грядет к нам!» Старица подробно описывает шествие Пресвятой в сопровождении ангелов и святых. «Я не почувствовала, как встала, — продолжает Евпраксия. — Царица Небесная изволила повторить: „Не убойся, Мы пришли посетить вас“. Отец Серафим стоял уже не на коленях, а на ногах пред Пресвятою Богородицею, и Она говорила с ним столь милостиво, как бы с родным человеком». Старица не слышала всего их разговора, слышала только, что Божия Матерь просила старца не оставлять дивеевских сестер. «Скоро, любимче мой, будешь с нами», — произнесла Пречистая на прощание.
Приблизительно за год до смерти преподобный почувствовал крайнее изнеможение сил. «Жизнь моя сокращается, духом я как бы сейчас родился, а телом по всему мертв», — говорил он. Старец прощался и с дивеевскими сестрами, прямо говоря некоторым из них, что он оставляет их на милость Божией Матери.
1 января 1833 года святой отстоял раннюю литургию в больничной церкви Саровского монастыря и причастился Святых Таин. Вечером того же дня инок Павел, живший по соседству с кельей преподобного, слышал, как тот распевает пасхальные песнопения. Рано утром следующего дня, часов в шесть, тот же Павел, выйдя из кельи, почувствовал в сенях запах дыма и гари. В келье преподобного всегда горело множество свечей; Павел как-то предостерегал его относительно возможного пожара, но на все предостережения преподобный отвечал: «Пока я жив, пожара не будет; а когда я умру, кончина моя откроется пожаром». Павел (забывший о предсказании святого) постучал в дверь, но ответа не последовало. Тогда инок разбудил братию. Решили, что преподобный ушел в свою пустынь, а в келье его начался пожар. Дверь сорвали с петель. Увидели, что огня нет, но лежащие в беспорядке вещи, а особенно холщовые мешки, заполнявшие келью, тлеют. Огонь погасили. Старец же стоял на коленях пред иконой Умиления Божией Матери со сложенными крестообразно руками. Перед ним лежала раскрытая книга, как будто он совершал свое обычное иноческое правило. Книга также тлела от упавшей свечи, и края листов ее обгорели. Сначала думали, что старец спит, стали его осторожно будить, но он был уже мертв.
Весть о кончине великого старца быстро распространилась повсюду, и окрестные жители устремились в обитель. Особенно тяжела была скорбь дивеевских сестер, потерявших в преподобном своего любимого духовного отца и благодетеля. В течение восьми дней тело святого стояло открытым в Успенском соборе. Могилу старцу приготовили на том месте, которое указал он сам, — по правую сторону от соборного алтаря. Еще до дня погребения Саровская обитель была заполнена тысячами верующих; в день погребения, во время литургии, было столько народа, что свечи около гроба гасли от недостатка воздуха. Погребение было совершено игуменом Нифонтом и братией Саровского монастыря. Над могилой поставили чугунный памятник с надписью: «Жил во славу Божию 72 года, 6 месяцев и 12 дней».
Чудеса, которыми преподобный прославился еще при жизни, продолжались и после его кончины. К 1895 году специальной комиссией (созданной в 1892 году) было зафиксировано 94 случая чудесных знамений и исцелений, совершенных по молитвам старца Серафима; причем это лишь малая часть всех чудес, о которых к тому времени было известно. В начале 1903 года состоялось освидетельствование мощей святого, и в том же году преподобный Серафим Саровский был официально причтен Церковью к лику святых. (При этом затянувшаяся канонизация преподобного Серафима была ускорена благодаря личному вмешательству императора Николая II.) 19 июля 1903 года, в присутствии императора, императорской семьи и многих тысяч верующих, чудотворные мощи святого были открыты для всеобщего почитания. Это торжественное событие сопровождалось новыми многочисленными исцелениями.
Некогда сам преподобный предсказал все это. «О, во какая будет радость, — говорил он одной из дивеевских стариц. — Среди лета запоют Пасху! А народу-то, народу-то со всех сторон, со всех сторон!» И действительно, во время перенесения мощей 19 июля 1903 года в Сарове и Дивееве запели Пасхальные песнопения, ибо сам преподобный при жизни своей любил петь Пасхальные стихиры и встречал приходящих к нему словами «Христос воскресе, радость моя!»
Но в том же своем разговоре с дивеевской старицей святой предсказал и последующие бедствия, которые ожидали Саровскую и Дивеевскую обители, равно как и всю Православную Церковь: «Но эта радость будет на самое короткое время, что далее, матушка, будет такая скорбь, чего от начала мира не было!». «И светлое лицо батюшки вдруг изменилось, померкло и приняло скорбное выражение, — вспоминала дивеевская старица Ирина Семеновна. — Опустя голову, он поник долу, и слезы струями полились по щекам». Увы, и эти слова святого также сбылись.
В 1922 году Саровская обитель была закрыта. Мощи великого старца забрали в Москву. Сначала они в антирелигиозных целях кощунственно были выставлены в Румянцевском музее, а вскоре увезены неизвестно куда, и местонахождение их в течение долгих десятилетий оставалось совершенно неизвестным. В 1990 году великая православная святыня была обнаружена в Казанском соборе Ленинграда (превращенном при советской власти в Музей истории религии и атеизма) и в начале января 1991 года передана Церкви. 7 февраля чудотворные мощи были перевезены из Ленинграда в Москву, а затем положены в незадолго до этого восстановленном Серафимо-Дивеевском монастыре. Так исполнилось еще одно пророчество преподобного Серафима, сказавшего однажды, что тело его найдет пристанище не в Сарове, но в Дивееве.
Церковь празднует память преподобного Серафима, Саровского и всея Руси чудотворца, 2 (15) января и 19 июля (1 августа).
СОСТАВЛЕНО ПО:
Житие старца Серафима, Саровской обители иеромонаха, пустынножителя и затворника. М., 1991 (репринт издания 1893 г.);
Поучения и беседы преподобного Серафима Саровского. М., 1997;
Преподобный Серафим Саровский в воспоминаниях современников. М., 1998;
Вениамин (Федченков), митр. Всемирный светильник преподобный Серафим Саровский. М., 1996;
Афанасьев В. Дивный старец. Жизнеописание преподобного и богоносного отца нашего Серафима, Саровского и всея Руси чудотворца // Журнал Московской Патриархии. 1993. № 5–7;
Ильин В. Н. Преподобный Серафим Саровский // Молодая гвардия. 1993. № 10.
ИННОКЕНТИЙ МОСКОВСКИЙ
Святитель Иннокентий (в миру Иван Евсеевич Попов-Вениаминов) родился 26 августа 1797 года в селе Ангинском Верхоленского уезда Иркутской губернии в семье бедного пономаря деревенской церкви Евсевия Попова. Он рано выучился грамоте, к шести годам уже мог исполнять в храме обязанности чтеца. После преждевременной кончины отца Иван перешел под опеку родного дяди — диакона Дмитрия Попова. Девяти лет Иван был определен в Иркутскую семинарию. Здесь он числился сначала как Попов-Ангинский (чтобы отличаться от других многочисленных Поповых) и проявил недюжинные дарования. Ректор семинарии присвоил ему новую фамилию — Вениаминов, в честь незадолго до этого почившего епископа Иркутского Вениамина Багрянского (1789–1814) (подобное нередко практиковалось в духовных учебных учреждениях). Наряду с учебными предметами Иван занимался механикой, к которой проявил большие способности. В частности, он устроил в семинарии водяные часы.