Страница 7 из 39
— Приостановили? Но почему?
— Мы потеряли контроль за развитием событий. Этот человек — наш безумной отваги тайный агент, использовавший в течение трех лет имя Джейсона Борна, — был ранен, и, как следствие этого, у него развилась амнезия. Он не мог вспомнить ни кто он на самом деле, ни чью роль играл.
— О Господи!
— В общем, ситуация не из простых. С помощью врача, который сам был алкоголиком, он, находясь на одном из средиземноморских островов, старался вспомнить свою жизнь и кто он такой, но, боюсь, потерпел фиаско. Впрочем, фиаско потерпел только он, но не женщина, которая взялась его опекать, а затем стала его женой. Сердце подсказало ей, что он не был убийцей в привычном смысле этого слова. Она помогала ему анализировать каждую высказанную им мысль, воспроизводить некогда привычные для него жесты, и этот метод неминуемо должен был бы дать в итоге положительный результат и вернуть нам нашего агента. Но мы, со всей нашей самой совершенной разведывательной аппаратурой в мире, не заметили этих простых и естественных человеческих отношений и устроили западню, чтобы убить его…
— Здесь я должен вас прервать, господин посол, — вмешался Рейли.
— Почему? — удивился Хевиленд. — Ведь все так и обстояло, а беседа наша сейчас не записывается.
— Дело в том, что решение убрать его было принято лично одним человеком, а не правительством Соединенных Штатов. Я хотел бы, чтобы это с самого начала было ясно, сэр.
— Хорошо, — кивнул в знак согласия дипломат. — Того агента, что вынес смертный приговор нашему «Джейсону Борну», звали Конклин, хотя это к делу не относится, Джо. Ликвидация его была все же возложена на служащих правительственного аппарата. Так уж вышло.
— Но служащими правительственного аппарата были также и те, кто его спасал, не так ли? — спросил советник.
— Да, в какой-то степени это так, — пробормотал Хевиленд.
— Но почему его решили ликвидировать? — подался вперед Мак-Эллистер, словно загипнотизированный странной историей. — Он был одним из нас. Зачем же кому-то понадобилось его убрать?
— Дело в том, что не все поверили в потерю им памяти. Некоторые полагали, будто он, став на путь измены, убил трех своих коллег и похитил огромные деньги, — по официальным подсчетам, не менее пяти миллионов долларов.
— Пяти миллионов? — Пораженный советник медленно откинулся в кресле. — Эта сумма была предоставлена персонально ему?
— Да, — подтвердил посол. — В соответствии со стратегическим планом.
— Мне кажется, в подробности лучше не вдаваться, — заметил Мак-Эллистер. — Я имею в виду план.
— Безусловно, — согласился Рейли. — Не из-за самого плана: несмотря на все, что случилось, нам нечего стыдиться, — но из-за человека, которому пришлось взять себе имя Джейсона Борна, и ради сохранения в тайне того места, откуда мы вытащили его.
— Вы говорите загадками.
— Скоро все прояснится.
— И все же в чем, в общих чертах, суть этого плана?
Рейли посмотрел на Раймонда Хевиленда. Дипломат, кивнув ему, сказал:
— Мы заставили своего агента выступить в роли кровавого преступника, чтобы устроить западню для самого страшного наемного убийцы в Европе.
— Карлоса?[9]
— Вы схватываете суть дела на лету, господин советник.
— Кто же это еще мог быть? В Азии постоянно сравнивали Борна и Карлоса, известного также под кличкой Шакал.
— Это все — с нашей подачи, — пояснил Хевиленд. — Слухи о сходстве между ними специально преувеличивались и распространялись разработчиками плана — группой «Тредстоун — Семьдесят один». Свое имя она получила от одного ничем не примечательного дома на Семьдесят первой улице в Нью-Йорке, где проходил подготовку воскресший Джейсон Борн. Поскольку на эту группу было возложено и руководство операцией, название ее вам следует запомнить.
— Понимаю, — задумчиво произнес Мак-Эллистер. — Специально распространяемые рассказы о якобы необычайном сходстве Борна и Карлоса последний воспринимал как вызов себе. Именно так обстояло дело, когда Борн отправился в Европу — бросить вызов самому Шакалу. Чтобы заставить его обнаружить себя, когда тот попытается предпринять что-нибудь с целью устранения своего соперника.
— Вы моментально уловили все, господин советник. В двух словах в том и заключался план.
— Превосходно! В самом деле, блестяще! Для того, чтобы понять, вовсе не обязательно быть специалистом. Во всяком случае, Бог видит, себя я к таковым не отношу.
— И все же вы могли бы помочь нам…
— Как следует из ваших слов, этот человек, который сделался Борном, этот мифический наемный убийца, в течение трех лет играл довольно необычную роль и затем был ранен…
— Из огнестрельного оружия, — уточнил Хевиленд. — У него был поврежден череп.
— И в результате он потерял память?
— Полностью.
— О Боже!
— Однако, несмотря на все случившееся с ним, благодаря женщине — она, между прочим, была экономистом при канадском правительстве — он в отдельные моменты всей этой бесконечной проклятой истории приходил ненадолго в себя. Занятное дельце, не так ли?
— Просто невероятно! Но кто же пытался убить его? Чьих это рук дело?
Рыжеволосый Джон Рейли мягко кашлянул. Посол уважительно посмотрел на него.
— Мы опять вернулись к исходной точке, — сказал толстяк, во второй раз перемещая свое массивное тело, чтобы взглянуть на Мак-Эллистера. — Если у вас есть какие-нибудь сомнения, я все еще могу позволить вам удалиться без каких бы то ни было особых обязательств с вашей стороны.
— Я не нуждаюсь в напоминаниях: имеется же магнитофонная запись, где все уже оговорено.
— И тем не менее подчеркну еще раз: будете ли вы участвовать в нашей операции или нет — это сугубо ваше личное, добровольное дело.
— Уж не хотите ли вы сказать, что если я откажусь от сотрудничества с вами, то за мной не будут даже следить?
— Этого я не говорил.
Мак-Эллистер проглотил пилюлю. Его глаза встретились с невозмутимым взглядом представителя Совета национальной безопасности.
— Пожалуйста, продолжайте, господин посол, — повернулся он к Хевиленду. — Кто этот человек? Откуда он?
— Его зовут Дэвид Уэбб. Он был адъюнкт-профессором[10], изучал востоковедные дисциплины в небольшом университете штата Мэн. Женился на канадке, буквально вытащившей его из пропасти. Без нее он, по всей вероятности, был бы убит. Хотя и она, не будь его, погибла бы в Цюрихе.
— Удивительная история! — произнес чуть слышно Мак-Эллистер.
— Скажу также, что она была его второй женой. Первое супружество закончилось трагически — в результате бессмысленной кровавой бойни, с которой, собственно, мы и ведем отсчет интересующим нас событиям. В то время Уэбб был молодым сотрудником нашего зарубежного представительства в Пномпене. Специалист по Дальнему Востоку, он свободно владел несколькими восточными языками. Женился на девушке из Таиланда, с которой познакомился во время учебы в аспирантуре. Жили они в доме на набережной, и было у них двое детей. О лучшей доле он не мог и мечтать. И, ко всему прочему, наслаждаясь семейным счастьем, Уэбб в то же время все глубже вникал в местные условия, что было важно Вашингтону по многим причинам. Но тут, на его беду, началась эскалация войны во Вьетнаме, и однажды утром какой-то одиночный реактивный истребитель — никто точно не знает, откуда он взялся, и посему с Уэббом даже не заговаривали никогда на эту тему — снизился на небольшую высоту и обстрелял его жену и детей, когда те весело плескались в воде. Они были буквально изрешечены пулями. Бросившись к тому месту, Уэбб обнаружил лишь их бездыханные тела. И, посылая бессильные проклятия в адрес удалявшегося самолета, вытащил из воды останки тех, кто был ему дороже всего на свете.
— Какой ужас! — прошептал Мак-Эллистер.
— С этого момента Уэбб резко изменился. Он превратился в совсем другого человека, которым никогда и не думал стать. Сделался боевиком-партизаном, известным под кличкой Дельта.
9
Прообразом этого персонажа послужило реальное лицо — международный террорист Карлос (кличка та же, что в этом романе, — Шакал), в течение многих лет успешно скрывавшийся от правосудия и лишь в 1994 году схваченный секретной службой Франции.
10
Адъюнкт-профессор — помощник профессора в США.