Игра. Змеиный остров

Дима отвернулся, пряча улыбку. Посмотрим, что Антон запоет утром, когда схлынет адреналин, а разбитые о камень суставы распухнут и откажутся работать. Похоже, уже завтра они останутся на острове вчетвером, довольно подумал он, прислушиваясь к нервным всхлипываниям Иры. Еще немного — и все будет хорошо.

Никакого намека на транквилизаторы в аптечке, конечно, не нашлось: Пленский явно считал, что справляться со стрессом они должны без помощи химии. В конце концов Ира откопала лекарство от аллергии и съела сразу несколько таблеток. Теперь она, сраженная побочным эффектом, тихонько похрапывала, раскинувшись прямо на мокром песке.

Лера осторожно вынула из ее ослабевшей руки рацию, стряхнула налипший на влажный корпус песок.

— Что вы там о батарее говорили? — негромко спросила она.

— Солнечным батареям кранты, — ответил Вова. — На купание они не рассчитаны. А рация ничего, хорошо изолирована. Аккумулятор мощный… В режиме ожидания должен еще пару суток протянуть.

— Ну и отлично, все равно к нам приедут раньше, — беспечно махнул рукой Кирилл.

— Ты уверен?

— Не могут же они оставить нас без воды.

«Давайте, надейтесь, — мысленно усмехнулся Дима. — Оля тоже надеялась…» Хорошо бы Димины догадки оказались верны, и выяснилось бы, что Пленский вовсе не собирался упрощать им жизнь. Дима не мог признаваться себе, но в глубине души смутно желал: пусть соперникам придется по-настоящему плохо перед тем, как они сдадутся…

Кирилл мялся. Как и всех, его тревожило кое-что еще, кроме воды, и, как и все, он не решался заговорить об этом первым. Кирилл покосился на спящую Иру — та всхрапнула, подсунула ладонь под щеку.

— А вот насчет тех рож в джунглях, — выдавил наконец он.

— Ну? — резко обернулся Антон.

— Что это было, как думаете?

— Может быть, злые духи, — тихо ответила Лера.

— Нет, я серьезно. — Кирилл нервно усмехнулся. — Я к тому, что если оно правда… ну, это может оказаться поважнее игры…

Под пристальными взглядами Кирилл покраснел и умолк.

— А сам-то как думаешь? — спросила Лера дрогнувшим шепотком.

— Приглючилось, конечно, — делано улыбнулся Кирилл.

— Что, всем сразу?

— Там, наверное, листья какие-нибудь светлые или стволы. Надо бы посмотреть. Днем, конечно…

— Посмотри, — сочувственно кивнул Вова. — Версия с галлюцинацией, конечно, утешительная.

— Да я ж серьезно…

Кирилл окончательно увял и подвинулся поближе к огню. Дима обвел взглядом напряженные лица. Никто из них, конечно, не собирался верить в сказки о злых духах. Но каждый бы обрадовался, если бы поверили соперники. В таких обстоятельствах обсуждать увиденное всерьез не получится. Если на острове скрывается кто-то еще, то каждый, кто это обнаружит, попытается сохранить секрет от других и использовать его в своих целях. Кто-то еще… или что-то. Может быть, чудесная фигурка кальмара — лишь часть происходящего на Кох-Наге? Нет, уже совсем мистика какая-то, решил Дима. Не стоит об этом задумываться. Работает — не трогай…

Дима проснулся на рассвете. Вокруг еще спали — в чудовищно неудобных позах, кое-как прислонившись к бревнам или свернувшись в клубок прямо на песке. Никто так и не решился накануне отойти от костра — как игроки ни храбрились, кошмарные лица, выхваченные светом молнии, так и не удалось выбросить из головы.

Дима потер онемевшую щеку, на которой глубоко отпечаталась неровная поверхность бревна. Шторм принес с материка всякую дрянь, раскидал по берегу мусор. У камня сбились в кучу драные пакеты. Пустые пластиковые бутылки, пенопластовые поплавки, какие-то веревки, обросший мелкими ракушками одинокий сланец сорок последнего размера… Даже в ветвях слегка качались на ветру обрывки пластика. Дима новыми глазами взглянул на первозданный в своей дикости пляж. Похоже, этот райский уголок регулярно вычищали от подарков цивилизации.

Неподалеку потягивалась и терла глаза Ира. Дима шепотом, чтобы никого не разбудить, окликнул ее. Девушка оборвала наметившийся зевок и уставилась на него со смесью удивления и негодования.

— Рация вон там, — шепнул Дима и махнул рукой на вмятину на древесном комле, в которой Лера пристроила передатчик.

— И что? — хрипло прошептала в ответ Ира.

— Ты же вчера хотела…

Ира едва заметно поежилась, но продолжала смотреть на него, как на заговорившую вдруг тумбочку. Шторм прошел, унес временно объединившие их страхи, и при свете дня Дима снова превратился в ее глазах в неприятного, слегка пугающего, но, в общем-то, довольно жалкого психа.

— Ты вчера хотела уехать, — повторил Дима, уже понимая, что момент упущен.

— Ага, разбежалась, — буркнула Ира.

Больше не обращая на него внимания, все еще потягиваясь и зевая, она побрела к воде. Сняла на ходу футболку, сбросила у самого берега шорты. Брезгливо отпихнула ногой качающийся на мелководье прозрачный пакет. Признаться, и она нравилась Диме намного больше вчера, когда была напугана до полусмерти. Вчера она походила на живого человека — а сегодня превратилась обратно в красивую, идеально функциональную машину. Вон как гребет…

Он вспомнил, что именно Ира первая соврала о том, что Оля вернулась в лагерь, и его охватил гнев. Как она может так откровенно наслаждаться жизнью, зная, что убила человека? Или… Дима вспомнил вчерашнюю истерику. Может, у нее все-таки есть совесть и она испугалась именно потому, что чувствовала вину. Увидела не просто чьи-то белесые тени, а призрак погибшей Оли. И вообразила, что приходили за ней…

Какое-то время Дима бессмысленно следил за мерными взмахами загорелых рук. Идея пришла в голову так неожиданно, что он тихо рассмеялся, едва не потирая руки. Занять с помощью кальмара тело, оставить на нем какие-нибудь следы. А потом смутными подсказками и намеками заставить заполнить провал в памяти чем-нибудь по-настоящему жутким. Заставить думать, что Оля, превратившаяся после смерти в злого духа, пытается отомстить за себя. Еще одного столкновения с необъяснимым Ира не выдержит. Он не просто уберет ее с острова — но и накажет. Заставит горько раскаиваться в том, что она натворила…

Дима снова прислонился к бревну, притворяясь на всякий случай спящим, и прикоснулся к кальмару.

Сознание раздвоилось. Он чувствовал твердость песка под собой, неприятное щекотание — похоже, на ногу заполз муравей и теперь путешествовал вверх и вниз по голени. И в то же время Дима плыл, легко рассекая теплую воду, мягко струящуюся по гладкой коже. Он почти жалел о том, что придется попортить эту лощеную шкурку — конечно, совсем немного, ровно настолько, чтобы не оставить почвы для сомнений. Какое-то время Дима продолжал плыть вдоль берега, безотчетно наслаждаясь силой и легкостью тренированного тела, и размышлял на ходу. Мелких царапин будет достаточно — он не псих, что бы о нем ни думали. Главное — сделать так, чтобы их нельзя было списать на случайность. Выцарапать череп с костями? Дима ухмыльнулся. Детский сад, конечно, но направление мысли, наверное, правильное. Сымитировать загадочные кхмерские письмена? Уже лучше, но их могут не распознать. Нужно что-то однозначное…

Имя. Дима даже притормозил, представив, как Ира придет в себя на берегу, с порезами на руке, отчетливо складывающимися в имя убитой. Отлично. Пожалуй, и намекать ни на что не придется. Если после этого Ира не сбежит с Кох-Нага… Но она сбежит. И никогда в жизни не забудет свою маленькую безобидную ложь.

Она уже плыла над полосой кораллов — очень кстати. Ира нырнула; гибкая спина послушно изогнулась, ноги с силой оттолкнулись от воды. Широко раскрыла глаза, поморщилась, когда их слегка защипало. Все казалось расплывчатым, будто она нацепила чужие очки, но рассмотреть крупные детали все-таки было можно. Радужные пятна, метнувшиеся прочь, — очевидно, стая рыбешек. Колышущиеся ленты водорослей. А вот среди переплетения хрупких бурых веточек мелькнуло что-то отдельное, весьма подходящее на вид — продолговатое, с острым, слегка закрученным краем.