Игра. Змеиный остров

Дима обвязал голову мокрой банданой и вернулся в тень. Все, что ему нужно, — аспирин и вода, а еще лучше — чай, много остывшего сладкого чаю с лимоном… Дима отхлебнул из стремительно пустеющей бутылки и вдруг вспомнил, что где-то в куче снаряжения лежит аптечка. Уж что-нибудь жаропонижающее там должно найтись. Он покосился на Вову: то ли спит, то ли отключился. Надо будет и его заставить проглотить пару таблеток.

Мешок с лекарствами отыскался под деревом неподалеку от костра. Дима вытряхнул коробочки и пузырьки на песок. На дне пакета осталось что-то еще, нечто крупное и увесистое, едва влезшее в мешок. Раздирая ногтями пластик, Дима выскреб из пакета тяжелый пенопластовый короб. Стоило открыть его, и в лицо дохнуло холодом, идущим от ярко-синих пакетов технического льда. Дима равнодушно взял один, прижал к горящему лбу. Мимолетно порадовавшись нежданной прохладе, он с ленивым любопытством разгреб верхний слой пакетов.

Когда он понял, что крылось в холодильнике, кровь ударила ему в лицо, и крупно затряслись руки. Перед ним лежала дамская сумочка из плотной материи в бежевую с красным клетку. Дурацкая сумка-сундучок, так глупо выглядящая на плече у крупного костлявого мужчины, когда-то дорогая, а теперь — потертая и засаленная. Дима сглотнул болезненный комок, подкативший к горлу. Он хотел бы запрятать эту сумку обратно в пакет, зарыть в кусты, забыть о ее существовании, никогда не узнать, что находится внутри, — но руки сами потянули за язычок молнии. Дима, как завороженный, откинул крышку. Он уже знал, что увидит внутри.

Догадка оказалась верной. Перед ним насмешливо блеснули ряды ампул. На каждой — впопыхах приклеенный ярлычок с названием змеи. Отдельно — пачка одноразовых шприцев. Отдельно — еще какие-то пузырьки и таблетки… Лист бумаги, исписанный торопливым, но аккуратным почерком. Дима развернул его и, не понимая, что делает, начал читать. Инструкции были лаконичные, но подробные, абсолютно четкие, учитывающие любой случай. Дозы — в зависимости от веса, тяжести состояния, места укуса. Способы применения. Признаки, позволяющие определить вид напавшей змеи, даже если ее не успели рассмотреть…

Дима с болезненным вниманием дочитал инструкции, вытащил ампулу с надписью «крайт», все еще не понимая, что собирается делать. Ты бы не успел… Никто не виноват… Всего лишь стекляшка с несколькими миллилитрами мутноватой жидкости — и то, что казалось покорным принятием несчастливой судьбы, вдруг обернулось ложью. Жалкими, трусливыми оправданиями.

Кто-то неслышно подошел сзади, на ампулу упала тень. Дима вздрогнул от неожиданности, но оборачиваться не стал.

— Что там у тебя?

Он узнал голос Антона и медленно сжал хрупкую стекляшку в кулаке. Под черепом будто разливалась багровая жижа. Дима опустил голову, из последних сил сдерживая требующую выхода ярость. Антон заглянул через плечо, негромко присвистнул.

— Дай-ка посмотреть, — сказал он и потянулся к холодильнику.

— Я мог ее спасти, — проговорил Дима, не чувствуя губ, и поднялся. — Мог успеть. Вы убили ее. Вы ее убили.

Перед глазами было черным-черно, но ему не нужно было ничего видеть — он чувствовал Антона, чуял исходящие от него нездоровое тепло и вонь пота. Горло Антона успело порасти колючей щетиной. Оно было липким и влажным. Мягким. Краем сознания Дима услышал глухой, будто из-за тысячи километров долетевший визг и с наслаждением вдавил пальцы в податливую плоть.

Что-то мокрое и очень холодное давило на лоб и грудь, мягко прилегало к шее. На одну ужасающе длинную секунду Диме показалось, что кальмар из его кошмара все-таки прорвался в реальность и обвил его скользкими щупальцами. Дима резко сел, и на колени ему посыпались пакеты с ледяным синим желе. Перед глазами замаячили заботливые, слегка испуганные лица девушек. Дима сложил пакеты в аккуратную стопку.

— Положите обратно, — сказал он, — сыворотки испортятся. Мало ли…

— Конечно, — покладисто кивнула Ира, забрала лед, сунула кому-то сбоку. — Полегчало?

Лера протянула ему таблетку, и Дима покорно закинул ее в рот.

— Прожуй, — посоветовала Лера. — Быстрее подействует.

Дима послушался. Кислая горечь аспирина показалась удивительно приятной. Он жадно запил ее водой, поданной Ирой. Ноющая боль в затылке притихла, мысли прояснились.

— Что это вы такие добрые? — с подозрением спросил он.

— У тебя, скорее всего, тепловой удар, — мягко сказала Ира. — Температура. Бред. Паранойя, ты Антона чуть не задушил, Кириллу пришлось тебя оглушить… Тебе в больницу надо, пока не поздно.

Ну вот, началось. Дима подавил усмешку. Антон сидел неподалеку — взъерошенный, злой, как черт. На его шее багровели свежие синяки. Дима с отвращением вспомнил, как этот человек деловито обыскивал Олю, и испуганно сунул руку в карман. Фигурка кальмара была на месте.

— Да я нормально себя чувствую, — сказал он.

— Дима, — Лера притронулась к его плечу. Вид у нее был на редкость серьезен. — Ты сейчас не в себе. У тебя был сильный стресс, да еще и перегрев… Ты не можешь сейчас адекватно оценивать ситуацию. Поверь, так будет лучше. Не стоит рисковать здоровьем ради работы.

Дима прищурился. Интересно, что еще она скажет? Забавно наблюдать за такими грубыми уловками, но смеяться прямо в лицо пока не стоит. Пусть себе стараются.

— Ты сейчас сам себе опасен, — подпела Ира.

— Еще одну могилу я копать не собираюсь, — буркнул Вова.

Ну да, все в сборе. Объединились на время, чтобы избавиться от того, кто кажется им самым слабым звеном.

— Подумай, Дима, ты в таком состоянии мог броситься на кого угодно, даже на Олю, — снова заговорила Лера. — Я знаю, тебе кажется, что ты в полном порядке, но ты же умный человек, ты должен понимать, что бывают обстоятельства, в которых мы не владеем собой. Это не твоя вина, тут нечего стыдиться, но ты должен что-то с этим сделать. Просто безответственно поступать иначе.

Дима кивнул. Да, на такое он бы повелся. Вчера.

— Но если вы считаете, что я опасен, — проговорил Дима, — может, стоить попросить, чтобы вас избавили от ужасного психа?

Логичное же предложение. Ожидая ответа, Дима даже почувствовал легкий азарт.

— Мы рассчитываем, что ты сделаешь это сам, — строго сказала Лера. — Хотя бы просто из порядочности.

Дима улыбнулся широко, как только мог, и с удовольствием увидел, как вытягиваются лица девушек.

— Ну-ка отойди, — прорычал Кирилл, отстраняя Леру. — Лыбится еще… Я сам с ним поговорю.

— Внимательно слушаю, — ответил Дима. Скулы начинали ныть от непривычного напряжения, но он все удерживал похожую на оскал улыбку.

— Ты, урод, сейчас возьмешь рацию и попросишься к маме, — проговорил Кирилл.

— Нет.

— Тогда я тебя излуплю в мясо, и все подтвердят, что это была самооборона.

Дима кивнул.

— Да, это могло бы сработать, — сказал он. — Если бы вы могли доверять друг другу. Но увы. Если ты меня серьезно изобьешь, я, может, и попрошусь к маме. Только ты уедешь вместе со мной. Они же тебя и сдадут. Избавятся от двоих разом, очень удобно.

— Урод, — хрипло вздохнул Антон.

— Мы все здесь уроды, — примирительным тоном ответил Дима. — Как ты там, Лера, сказала? Бывают обстоятельства…

От него отступили, и Дима наконец позволил себе расслабить лицо. Потер затекшие щеки. Они, похоже, уверены, что смерть Оли сойдет им с рук. Он обязан выиграть ради нее. Ради справедливости, в которую она так верила. Дима притронулся сквозь ткань к кальмару и вытер лоб. Какой неподвижный, загустевший воздух. Все липкое, влажное, все раздражает до невозможности. Но срываться и терять голову больше нельзя. У него нет права на слабости. Он должен не просто победить, но проделать это безупречно, чтобы у Пленского не нашлось ни малейшей причины избавиться от него. Подлецы не должны получать награду за свою подлость, и он не позволит этому случиться.

Тихо подошел Антон, посмотрел на него сверху вниз, кривя рот. Дима знал этот взгляд, гневную и в то же время тревожную мину человека, не способного выйти за свои рамки и понять, что кто-то может мыслить и жить иначе, чем он.