Страница 179 из 191
Именно тогда в срочном порядке была разработана сложнейшая операция по дезинформации американской разведки: следовало убедить американцев, что именно Ли Ховард выдал часть агентов в СССР. Зачем нужна была такая «красная селедка»? ЦРУ с подачи шефа контрразведотдела Джека Энглтона страдало паранойей. Сбежавший на Запад кагэбист Голицын убедил Энглтона, что ЦРУ нашпиговано «кротами» КГБ. Как резонно предполагало руководство советской разведки, отвод от секретной информации и аресты ценных агентов привели бы к лихорадочному поиску утечки информации и, соответственно, «кротов» в ЦРУ. А это могло бы поставить под удар Эймса. Американцам следовало бросить кость.
Операция была смелой и беспрецедентной в истории КГБ. 1 августа 1985
года заместитель начальника американского отдела разведки КГБ Виталий Юрченко, вылетевший в служебную командировку в Рим, предложил свои услуги резидентуре ЦРУ и был вывезен в США. Юрченко выдал целый вал ценнейшей информации, которая не оставляла сомнений у ЦРУ в его искренности: сообщил, что Ховард работал на КГБ, выдал сотрудника Национального агентства безопасности Рональда Пелтона, предлагавшего свои услуги КГБ, рассказал о деле Гордиевского, об использовании «Шпионской пыли», которую КГБ наносил на одежду американским дипломатам в Москве для выслеживания их контактов, о лаборатории КГБ по изготовлению смертельных ядов.
Никогда КГБ не заходил так далеко, сознательно выкладывая противнику свои секреты. Более того, в КГБ всегда считалось аморальным сдавать собственных агентов типа Ховарда. Однако на карту были поставлены более важные интересы.
Уже 19 сентября 1985 года Ховарда допрашивали в Санта-Фе (Новая Мексика), но он не дал никаких показаний, а юридических оснований для его задержания ФБР не имело. 21 сентября Ховард бежал из США с помощью КГБ и вскоре появился в Москве.
2 ноября 1985 года Юрченко сбежал в советское посольство в Вашингтоне, был вывезен в СССР и дал пресс-конференцию в духе «холодной войны», на которой он утверждал, что под действием психотропных средств был вывезен ЦРУ из Рима. Юрченко блестяще сыграл свою партию в США. Он поставил перед ЦРУ заведомо невыполнимое условие: чтобы его переход на Запад оставался в тайне. Однако вскоре, не без помощи КГБ, о побеге Юрченко в США заговорила вся мировая пресса. Таким образом появилась легенда о том, что ЦРУ плохо общалось с Юрченко, и потому он ушел обратно в СССР. ЦРУ не могло поверить Юрченко, ибо никогда не звучало столько ценной информации. К тому же в 60-е годы, когда на сторону ЦРУ перешел ответственный сотрудник КГБ Носенко, выдавший всю систему подслушивания посольства США в Москве, американцы ему не поверили, грубо допрашивали на детекторе лжи и несколько месяцев продержали в тюрьме. Этот комплекс вины давил на ЦРУ в деле Юрченко.
Итак, крупнейшая «красная селедка» была запущена в американские воды. Однако операцию следовало поддерживать. В 1985-1986 годах военным трибуналом были приговорены к расстрелу или заключению американские агенты генерал ГРУ Поляков, резидент ГРУ в Португалии Сметании, сотрудник КГБ Варенник и многие другие. В каждом случае КГБ придумывал причины их провала и искусно распускал слухи, рассчитанные на других американских агентов. Все эти слухи, как правило, сводились к тому, что агенты провалились из-за собственной небрежности и просчетов резидентуры ЦРУ в Москве.
Всех в Москве удивляло, что Юрченко не только не расстрелян за выдачу агентов, но и не посажен в тюрьму, а продолжает работать (хотя и с понижением). Более того, и Юрченко, и Ховард через американских журналистов поддерживали на плаву «красную селедку», вводя ЦРУ в заблуждение. Такое беспрецедентное поведение в ЦРУ объясняли горбачевской гласностью и стремлением Крючкова выгородить Юрченко, дабы предотвратить критику КГБ.
Русская разведка провела блестящую операцию, которой нет равных в истории «холодной войны» (Любимов М.П. «Красная селедка» для ЦРУ[7]. // Совершенно секретно. 1994. № 3). Да. Известная максима Агаты Кристи «В наши дни, похоже, не осталось ничего тайного. Мы знаем секреты Той Стороны, а Та Сторона знает наши секреты. Наши агенты слишком часто оказываются Их агентами, ну, а Их агенты нередко работают на нас. И, наконец, все превращается в настоящий кошмар – никто не знает, кто есть кто!», похоже, устарела. Никто не заметил, когда это случилось.
Литература и примечания к главе 10
ЮЛ.Арсеньев С. Аппарат. Штрихи к политическому портрету Валерия Болди- на.//Совершенно секретно. 1992. N° 1.
Черкасов П.П. ИМЭМО. Портрет на фоне эпохи. М.: Весь мир, 2004.
Подкопалов А. Кто пишет сценарии для политического тетра? // Комсомольская правда. 1991,10 апреля. № 80.
Агафонов С. Миллионы долларов, «тайный советник» и молчание верхов. // Известия. 1995,6 апреля. N° 63.
КатоАПлужников С., Зайетдинов В. Российские спецслужбы обучали боевиков из «Аум Сенрикё». // Комсомольская правда. 1995, 19 октября. № 191.
Идея выдвижения А. Акаева на пост президента Кыргызстана родилась в стенах КГБ. Его кандидатуру В.А. Крючкову предложил Д. Асанкулов. Кандидатура считалась во всех смыслах выигрышной – не партократ, академик, народный депутат СССР. В первые дни президентства А. Акаева его деятельность обеспечивал «десант» из сотрудников КГБ. «В связях Акаева с КГБ много темных пятен, но какой-то груз прошлого, чувствовалось, висел над ним, как дамоклов меч. Акаев просто панически боялся Асанкулова. И когда подвернулся повод – августовский путч, – отправил генерала в отставку. После Асанкулова в кресле главы кыргызской спецслужбы сменилось 10 человек. И не один из них не был профессионалом», – говорит Алик Орозов (И А «24.kg», Горбачев И. www.ca-oasis.in- fo/news/?c=2 amp;id= 12951).
«Он отрывает узкий клочок бумаги, пишет название фирмы, показывает мне. Потом чиркает зажигалкой. Листок тлеет в пепельнице, оставляя в ней горстку пепла – все, что осталось от тайны этой информации. «Угу, – киваю я. – А кто же стоит во главе фирмы?»
Музыка поставлена на полную громкость, телефон перенесен в соседнюю комнату, но все равно, подчиняясь правилам игры, предложенным моим собеседником, задаю вопрос шепотом. Снова отрывается листок бумаги… Зажигалка, пламя, горстка пепла.
Москва, поздний вечер, квартира моего товарища, которую он, предварительно оставив ключи, покинул на это время. Одна картинка. Теперь – еще одна.
Прошу о встрече еще одного человека, занимающего не последнее место на московской иерархической лестнице. Прошу по одной причине, совсем маленькой, но очень существенной для меня: мне сказали, что он – честный. «Ну приезжайте…» – слышу в телефонной трубке… Конец рабочего дня. В приемной – никого… Открываю дверь его кабинета. Он начинает говорить сразу же, как будто только и ждал, когда же наконец появится журналист и спросит его, почему же так происходит. Мне захватывающе интересно: даты, факты, фамилии. Вся эта невидимая постороннему глазу жизнь, которая формирует видимую, чувствуемую, осязаемую жизнь Москвы. «Мне необходимо записать вас на диктофон. Вы бесценный свидетель…» Он резко отказывается: «Ничего я вам говорить не буду». – Боитесь?» – «Не хочу… Бесполезно… Безнадежно…» – и он встает, показывая мне, что наша беседа окончена. Суббота… Служебный кабинет в пустынном здании. Меня ждут. Снова приемная – пустая. Кабинет, за кабинетом – комната для отдыха, как и положено в таких офисах, где на столе – гроздья разнокалиберных телефонов. Я спрашиваю: «Мне известно, что вы знаете – и можете мне сказать, – какие фирмачи, кто конкретно оплачивал зарубежные путешествия Лужкова с женой…» Он вздыхает, встает: «Сейчас пойду запру дверь… Мало ли чего…» Возвращается. Молчит. Я повторяю свой вопрос. Молчание. «Ну…» – нетерпеливо говорю я ему. Он шепотом сообщает. И еще могу…
Опять вечер, квартира… Чужая квартира, где ждали и меня, и моего собеседника. Меня интересует, кто же сильнее сегодня в реальном раскладе реальной московской власти – Лужков или Быстрое?» (Щекочихин Ю. Страх. //Литературная газета. 1992,10 июня. № 24).