Страница 57 из 254
В действительности же кулаки представляли собой лишь часть «изъятых из обращения» людей. Местные агенты ОГПУ воспользовались чисткой и для того, чтобы расправиться в своем округе, области, крае со всеми «социально чуждыми элементами», среди которых были бывшие полицейские, белые офицеры, служители культа, сельские ремесленники, бывшие купцы, представители местной интеллигенции и другие. В докладе 15 февраля 1930 года, где детально перечислялись категории арестованных, Ягода писал: «Северо-западные регионы и Ленинград не поняли наших указаний и не желают их понимать; надо заставить их понять. Мы не очищаем территории от попов, купцов и других. Если они говорят «другие», это значит, что они не знают, кого они арестуют. У нас есть еще время, чтобы избавиться от попов и купечества, но сегодня надо точно указать цель: кулаки и кулаки-контрреволюционеры». Сколько же всего людей было в ходе этой операции по «ликвидации кулаков первой категории» арестовано и казнено? На сегодняшний день мы такими данными не располагаем.
Кулаки «первой категории» составляли, без сомнения, заметную часть первых партий заключенных в исправительных лагерях. Летом 1930 года ОПТУ уже ввело в действие обширную сеть лагерей. Это, во-первых, исправительный лагерь Соловки с филиалами на побережье Белого моря, в Карелии и в районе Архангельска. Более 40 000 заключенных этого лагеря строили дорогу Кемь — Ухта, и они же давали большую часть лесопродукции, вывозимой из порта Архангельск. В группе северных лагерей насчитывалось 40 000 заключенных, принимавших участие в строительстве трехсоткилометровой железной дороги между Сыктывкаром (бывшим Усть-Сысольском) и Пинегой и дороги длиной в 290 километров между Сыктывкаром и Ухтой. В восточной группе лагерей 15 000 человек использовались на строительстве Богучанской железной дороги. Четвертая группа лагерей была на Вишере, Где содержалось 20 000 заключенных, которые обеспечивали строительство громадного химического комбината в Березниках на Урале. И, наконец, была еще группа сибирских лагерей, где содержалось приблизительно 24 000 заключенных, работавших на строительстве железной дороги Томск — Енисейск и металлургического комбината в Кузнецке.
За полтора года, приблизительно с конца 1928 и до лета 1930, число заключенных, эксплуатируемых в лагерях ОГПУ, увеличилось в 3,5 раза; вместо 40 тысяч их стало 140 тысяч. Успехи в использовании бесплатной рабочей силы вдохновили власть на новые, еще более грандиозные проекты. В июне 1930 года правительство решило построить канал длиной в 240 километров, связывающий Белое море с Балтийским, проложив большую часть его русла в скальном грунте. Без всякой техники этот «проект века» потребовал усилий 120 000 заключенных с мотыгами, лопатами и тачками. Но летом 1930 года, когда раскулачивание было в полном разгаре, рабочая сила заключенных перестала быть дефицитным товаром!
К концу 1930 года реальное число раскулаченных составляло свыше 700 000 человек, к концу 1931 года — более 1 800 000 (14), и потому «принимающие организации» «не справлялись с наплывом». Совсем непродуманно и при полной анархии проходили операции по депортации кулаков «второй» и «третьей» категорий. Для них нашли беспрецедентную форму «высылки-забвения», абсолютно нерентабельную для властей, а ведь главной целью раскулачивания было освоение спецпоселенцами незнакомых регионов богатой естественными ресурсами страны.
Ссылка кулаков «второй категории» началась в первую неделю февраля 1930 года. По одобренному Политбюро плану, 60 000 предполагалось сослать в ходе первой фазы операции ОГПУ, которая должна была завершиться к концу апреля. Районы Севера должны были принять 45 000 семей, Урал — 15 000 семей. 16 февраля Сталин телеграфировал Эйхе, первому секретарю Западно-Сибирского крайкома: «Недопустимо, чтобы Сибирь и Казахстан были не готовы для приема ссыльных. Сибирь должна непременно принять 15 000 семей уже в конце апреля». В ответ Эйхе прислал в Москву сметную стоимость возможного расселения запланированных контингентов ссыльных, она составляла около 40 миллионов рублей, которые ему никогда так и не удалось получить!
В операциях по высылке заключенных наблюдается полное отсутствие координации между отдельными звеньями цепи. Высланные крестьяне неделями содержались в местах, для проживания не предназначенных, — казармах, административных зданиях, вокзалах, откуда, кстати, многим из них удавалось бежать. ОПТУ запланировало для первой фазы операции 240 составов по 53 вагона. Один железнодорожный состав, согласно нормам ОПТУ, состоял из 44 вагонов для перевозки скота (каждый вагон — на 40 заключенных) и 8 вагонов для перевозки орудий труда, пропитания и скарба, принадлежащего заключенным из расчета 480 килограммов на семью, и одного вагона для сопровождающего конвоя. Как свидетельствует переписка между ОПТУ и Народным комиссариатом путей сообщения, редкие поезда добирались до места, сохранив всех пассажиров. В больших центрах по сортировке контингентов, например, в Вологде, Котласе, Ростове, Свердловске и Омске, составы неделями оставались без движения со всем своим живым грузом. Длительные остановки составов с людьми, среди которых было большое число женщин, стариков и детей, не могли остаться не замеченными местным населением — об этом свидетельствуют многочисленные коллективные письма, отправленные в Москву, в которых говорится об «избиении младенцев», истреблении невинных; письма подписаны «коллективами рабочих и служащих Вологды» или «железнодорожниками Котласа».
Зимой, в неподвижно застывших на путях составах, ожидающих указания места назначения, где будут «размещены» высланные, холод, отсутствие гигиены, эпидемии становились причиной смерти огромного числа людей.
Здоровых ссыльных отделяли от их семей, временно устраивали в наспех сколоченных бараках, а затем под охраной отсылали в «места колонизации», как это было указано в официальных инструкциях, находившиеся в стороне от путей сообщения. Бесконечное путешествие продолжалось еще очень долго, многие сотни километров люди продвигались с семьей или без нее, зимой на санях, летом в телегах, иногда пешком. Практически этот последний этап путешествия кулаков «второй категории» совпадал с этапированием кулаков «третьей категории», перемещаемых на «залежные земли» для «освоения регионов», а это были как раз земли Сибири, Урала, простиравшиеся на сотни тысяч квадратных километров. Как рапортовали 7 марта 1930 года власти Томской области, «у прибывших эшелонов кулаков III категории, не оказалось лошадей, саней, сбруй. (…) Все лошади абсолютно непригодны к передвижению на 300 километров, так как на месте отправки хороших лошадей заменили клячами. (…) При таком состоянии средств передвижения не только не приходится говорить о перевозке домашних вещей и двухмесячного запаса продовольствия, но как же перевозить детей и стариков, которых в эшелоне свыше 50 %?».
В другом докладе из той же местности Западно-Сибирский краевой исполнительный комитет объяснял невозможность проведения в жизнь инструкций ОГПУ, касающихся депортации 4902 кулаков «третьей категории» из двух районов Новосибирской области, поскольку ситуация доходила до нелепости: «Для перевозки гужом, на расстояние 370 верст плохих дорог, такого громадного количества груза, как 578 191 пуд[ов] по установленным нормам (…) потребуется мобилизация (…) 28 909 лошадей, 7227 сопровождающих (1 сопровождающий на 4 подводы) (…)». В конце доклада утверждалось, что «выполнение этого задания гибельным образом отразится на посевной кампании, т. к. лошади не в состоянии будут работать и потребуют продолжительного отдыха.(…) И, наконец, стоит ли так ограничивать количество провизии, которую ссыльные могут взять с собой».
Иначе говоря, ссыльные, без достаточного пропитания и орудий труда, чаще всего без крова, должны были устраиваться на поселение. В рапорте, поступившем из Архангельска, признавалось, что в сентябре 1930 года вместо 1641 барака для ссыльных было построено только семь! Ссыльным приходилось устраиваться на клочке земли в степи или тайге. Самыми счастливыми были те, кто сумел захватить с собой хоть какие-нибудь орудия труда, позволявшие построить подобие жилища; чаще всего это были традиционные землянки, т. е. простые ямы, прикрытые сверху ветками. В некоторых случаях, когда ссыльные тысячами прибывали для работы на больших стройках или на строительство нового промышленного предприятия, их селили в общие бараки с трехъярусными нарами; каждый барак был рассчитан на несколько сотен человек.