В Москве полночь

…Рамку прицела Акопов остановил на лбу оратора и нажал курок. Отстрелянная гильза мягко шлепнулась в притороченный к магазину хлорвиниловый пакет. Акопов не стал даже смотреть, попал или нет. Не мог промахнуться. Не целясь, сделал еще несколько выстрелов по окнам президентского дворца. Быстро и аккуратно разобрал винтовку с треногой, спрятал в сумку. Осторожно, без стука, прикрыл за собой дверь. Замок тихо щелкнул. Спустился по лестнице на улицу. Перед подъездом две девчонки расчерчивали цветными мелками асфальт. На Акопова они даже не взглянули.

Человек Убайдуллы ждал его в машине неподалеку от дома. Садясь, Акопов не сразу захлопнул дверцу — прислушался. От площади плыл, нарастая, грозный рев. Машина помчалась в пригород, в Комсомолабад. Там в гараже Акопова дожидалась еще одна машина.

Из города он выехал, когда солнце садилось, и тени окрестных гор перегородили дорогу. И если бы только тени… Пикет, похожий на караул-тюбинские заставы, прижимал к обочине едущие из столицы машины. Остановили и Акопова. Тот не спеша достал удостоверение офицера полиции, где был сфотографирован при усах и погонах, помахал перед носом пожилого пикетчика, толстого и одышливого:

— Ну, что, задержали кого-нибудь?

— Пока нет, — сказал пикетчик. — Обычные частники.

— Нагнись, брат… Повнимательнее приглядывайся к толстым. Понял? Есть такая информация.

И дал по газу. Ехал всю ночь, сменив машину и документы у самой границы республики. За ее пределы Акопов выехал бригадиром стройучастка из Бишкека, многодетным татарином. С утра залег на очередной подставе в уютном сельском доме и спал до обеда. Убрал с аппетитом шурпу и молодого барашка на вертеле, поданные молчаливым хозяином. И дальше покатил — на рейсовом автобусе.

Обычный деревенский люд гомонил вокруг, в горячем салоне обшарпанного икаруса с дверью, привязанной веревочкой. Из окрестных кишлаков народ ехал на станцию — встречать родственников или что-то купить на пристанционном рынке. Узбеки и таджики, каждый на своем языке, живо обсуждали вчерашние события на площади Чор-Минор. Работал узун кулак — длинное ухо, как называли в народе слухи. Акопов несколько минут ловил обрывки разговоров, а потом глянул на часы и достал крохотный японский приемник с наушником. Сквозь помехи и треск высоковольтной линии, бегущей рядом по цепи невысоких зеленых холмов, он услышал:

— В Москве полдень. Последние известия. Трагедией закончился вчера митинг оппозиции на площади Чор-Минор. Руководитель делегации Исламской партии труда Абдулахад, выступавший по приглашению лидеров оппозиции на митинге с программой объединения двух стран, был убит неизвестными лицами. Ни одна из группировок в Сурханабаде не взяла на себя ответственность за это убийство.

Полиция, по словам очевидцев, спровоцировала столкновения. Особенной жестокостью отличался отряд ОПОНа, который по утверждению официальных властей, на площадь, якобы, не выводился. Толпа предприняла штурм президентского дворца. Поздним вечером вооруженные отряды оппозиции начали занимать правительственные здания, почтут и телеграф, телерадиоцентр. Имелись попытки нападения на казармы расквартированной в Сурханабаде группы российских войск.

Президент Аббасов, по слухам, арестован на аэродроме, откуда он пытался бежать. В Караул-Тюбинской области объявлена всеобщая мобилизация. Руководители области пригрозили взять Сурханабад штурмом, если президенту и дальше будут угрожать неконституционными формами отставки.

В приграничных районах на территории республики отмечено передвижение боевой техники сопредельной страны. Этот демарш в Сурханабаде расценивают как ответ на убийство Абдулахада. Российские части приведены в состояние повышенной боевой готовности…

— Что и требовалось доказать, — пробормотал Акопов.

— Что-то интересное передают? — спросил сосед-узбек.

— Обычный треп… — пожал плечами Акопов.

— Сегодня утром, — сказал диктор, — в центре Сурханабада расстрелян в своей машине генеральный прокурор республики…

А вот это уже перебор, вздрогнул Акопов, двадцать два. Убайдулла совершенно напрасно решил свести под шумок счеты с прокурором. Напрасно. Сейчас ГБ начнет копать очень глубоко. Как бы не откопали «руку Москвы»…

— Машину прокурора, — бесстрастно продолжал диктор, — блокировали на проезжей части с помощью тяжелого грузовика. Двое в масках произвели выстрелы по волге генерального прокурора. Наш корреспондент взял интервью у первого заместителя погибшего.

— Я убежден, что это тщательно спланированная акция, — сказал низкий голос. — В теле погибшего обнаружено шестнадцать пулевых ранений. Убит и его водитель. Установлено, что выстрелы произведены в упор из автоматов АК-7. Уголовный характер нападения исключается. Нападавшим удалось скрыться. Но, думаю, ненадолго.

— Известно, — сказал другой голос, — что генеральный прокурор всерьез опасался террористов. И небезосновательно, если вспомнить последнее его громкое дело о контрабанде оружия. Но сегодня утром он ехал, тем не менее, без сопровождения телохранителей. Как вы можете объяснить этот факт?

— Охрана была снята месяц назад после шумных протестов в оппозиционной печати. Теперь ясно, что это была ошибка. Мы все знаем, каким бескомпромиссным был генеральный прокурор в борьбе с преступностью. Он пользовался огромным авторитетом в народе, его недаром рассматривали как безусловного кандидата на пост президента республики.

— Однако нельзя не отметить, — сказал корреспондент, — что генеральный прокурор оставался единственным крупным политическим деятелем, пришедшим из старых партийных структур…

— Исключая президента… — не утерпел низкий голос.

— Единственным, — не дал себя сбить корреспондент, — кого не сместили с поста, хоть этого настойчиво требовала оппозиция, особенно, в недавних выступлениях.

— Вы верно оцениваете ситуацию… Генеральный прокурор, еще будучи секретарем центрального комитета партии, курировал правоохранительные органы. И уже тогда обладал, естественно, широкой информацией об организованной преступности. Поэтому его и не спешили сместить с поста генпрокурора. И это правильно — профессионалов надо беречь. Мне совершенно не понятна та возня, которую устроили лидеры оппозиции, требуя, так сказать, голову нашего генерального.

— Вы хотите сказать, что теперь они получили эту голову?

Высокий собеседник корреспондента покашлял и буркнул:

— Ничего я не хочу этим сказать… Расследование покажет. Во всяком случае, президент республики, вернувшийся к исполнению своих обязанностей, только что дал мне на этот счет самые широкие полномочия.

И уж ты их используешь до конца, усмехнулся Акопов, глядя на приближающиеся домики станции. Давай, давай, копай… Об заклад бьюсь, что после президентских указаний ты не будешь рыть траншею к Убайдулле. Что с него взять? Обычный криминальный старичок. А вот оппозиционные лидеры… Тут не нужно и рейхстаг поджигать. Само загорелось.

Теперь понятна поспешность, с которой проведены первые следственные мероприятия, понятно это молниеносное интервью. Утром угробили генпрокурора, а в обед — об этом интервью по московскому радио. Будто корреспондент и заместитель генерального прокурора стояли с диктофоном на углу и поджидали прокурорскую машину… Почему вернулся Аббасов? Кто напугал оппозицию — российские танки или караул-тюбинская мобилизация? Да, очень вовремя пришили генерального…

Акопов с облегчением выключил приемник. Автобус остановился неподалеку от железнодорожной кассы. В Москву Акопов решил возвращаться длинной дорогой — через Ашхабад. Или через Ашгабат, как он поправил себя мысленно.

22

Квартира оказалась… Толмачев после первого ее обхода пощелкал пальцами, приискивая достойное определение. Занюханной! Вот именно. Блеклые обои, покрытые в прихожей подозрительными пятнами, сальный стол в кухне, шатучий стул с круглой спинкой, венский, значит… Скрипучая раскладушка в комнате и ободранный деревянный короб с выдвижными ящичками. Комод, видите ли… Ни холодильника, ни телевизора, буквально, ни одной привычной вещи. Словно Толмачев очутился в самом начале пятидесятых годов и еще жив был усатый отец народов, который в свое время лично курировал организацию Управления.