Майло Тэлон

Кто бы ни искал меня сейчас, он шел не с добрыми намерениями. Я зажмурился. Если это хозяин ранчо, он жилист и силен. Я знал много шестидесятилетних, которые давали фору молодым. Мне надо действовать быстро, очень быстро.

По лицу струился пот. Как выбраться из щели? У него револьвер, и он будет стрелять. У меня тоже револьвер, но правая рука не слушалась. Положение серьезное. Если я выберусь отсюда… Должен выбраться. Молли у них. И она не догадается, в какую заварушку попала, пока не станет слишком поздно.

Теперь стало тихо. Что случилось? Где он? Увидел меня и теперь идет, стараясь заметить искорку жизни? Видит ли он мое дыхание? Я чуть-чуть приоткрыл глаза. Ранчеро стоял футах в десяти — наполовину в тени, наполовину на солнце — и наблюдал за мной. Я видел только одну его руку — с ножом.

Уже лучше, чем револьвер. С ножом я мог потягаться. Однако у меня не было возможности двигаться, маневрировать. Преимущество оставалось на его стороне.

Теперь он продвигался очень медленно — легко и бесшумно, как змея, — и не сводил с меня настороженных глаз. Каждый мускул напряжен.

Конечно, он не догадывался, что я его подозреваю. Откуда ему знать?

Теперь этот человек стоял футах в четырех около моих ног.

— Жив? Ты еще жив, Тэлон? Или как она тебя там называла? Майло? Нам нужна была помощница, Майло. Давно никто не появлялся. Бесс уже надела на нее железки. Бесс это умеет. Наручники — на запястья, кандалы — на ноги, но работать она еще сможет. Иногда, правда, они становятся упрямыми, но после хорошей порки все быстро проходит.

Он ждал, наблюдая за моей реакцией. Потом внезапно поднял руку, собрал с камня горсть пыли, и в тот момент, как ее бросил, я понял, что он попытается сделать. Пыль упала мне на лицо, на закрытые глаза, я сдержался и не поморщился. Не ведая того, он дал мне секунду сориентироваться, и я успел настроиться.

— Значит, умер, да? Или близок к тому. Ну, мы сейчас проверим.

Он двигался, как кошка. Один быстрый шаг, нож занесен, а моя рука зажата под телом.

Со всей силы я ударил его ногой в бедро. Он отшатнулся, и нож прошел мимо.

Мне удалось освободить левую руку с ножом. Он нагнулся и я, повернув лезвие вверх, пропорол ему предплечье. Мой острый как бритва нож вошел глубоко, мой противник вскрикнул и качнулся назад, хватаясь здоровой рукой за револьвер. Дуло уже вышло из кобуры, стало подниматься, и я бросил нож. Нас разделяло менее семи футов, и я уже выбрался из щели и стоял на ногах. Я бросил нож сильно, с ладони из-под руки, лезвием вправо. Не жалуюсь на свои силы, и в свое время мне приходилось кидать ножи. Лезвие вошло ему в живот под пряжкой ремня, вошло легко и глубоко, по самую рукоятку. Как в масло.

Удар остановил его. Он опять вскрикнул, почти как ребенок, и уронил револьвер. Сделал полшага назад, глядя на торчащую из живота рукоятку, будто не мог поверить случившемуся. Наверное, так оно и бывает. Когда человек часто убивает, он начинает верить, что с ним подобное не произойдет никогда.

Ранчеро было схватился за рукоятку, затем отвел руки. Его «оу-у-у» прозвучало больше по-женски, чем по-мужски. Он посмотрел на меня и простонал:

— Нет, ты не смеешь. Ты просто не смеешь! Это не…

Не знаю, почему я спросил об этом, но мысль вдруг сделалась ясной, отчетливой и нестерпимой. Вероятно, она ждала своего часа многие годы после того, как я услышал рассказ Па.

— А ты помнишь Дитя Луны? Что ты с ней сделал?

Он непонимающе уставился на меня.

— Дитя Луны? Она работала. Работала, пока мы не устали от нее. Бесс немного ее побаивалась. Та все время смотрела. Даже ночью звенели ее кандалы.

Он упал на колени, а я ступил вперед, оттолкнул его, подобрал револьвер и вытащил свой нож.

Многих людей я жалел, но не его. Скольких он убил, прикидываясь их другом!

И Молли. Что сделали с ней на ранчо, жива ли она?

Глава 23

Выбравшись из скал, я внимательно огляделся. Моя лошадь конечно же убежала и теперь была уже на полдороге к ранчо. Но как насчет его лошади? Скорее всего он оставил ее привязанной где-нибудь поблизости.

Следов хозяина ранчо почти не осталось. Но я нашел один, определил длину шага по высоте роста, поискал вокруг, нашел другой. Проследить его путь по отпечаткам сапог отняло бы слишком много времени. Поэтому я посмотрел в направлении, откуда они вели. Ярдах в пятидесяти росло несколько небольших деревьев, окруженных кустарником, и я двинулся туда, неся, несмотря на боль в руке, его револьвер.

Коня ранчеро привязал в кустах позади рощицы. Сев в седло, я стал искать отпечатки копыт, пока не сообразил, какой дорогой он приехал.

Молли хоть и была пленницей жены старика, но, возможно, пока еще не имела представления, в какую неприятность попала.

Холодным серым утром Молли проснулась, открыла глаза и уставилась в белый потолок. Какой-то момент тихо лежала. Вчера она так устала, что тут же уснула, хотя и беспокоилась о Майло. Теперь лежала в странном помещении без окон с совершенно голыми стенами.

Она стала приподниматься, и что-то звякнуло. Испугавшись, она села, и опять что-то звякнуло, и холодный металл коснулся ее кожи. Она не верила своим глазам. Ее руки оказались скованы наручниками.

Железные обручи вокруг каждого запястья соединяла толстая цепь длиной около двух футов. На лодыжках тоже были железные обручи и около трех футов цепи между ними.

Ее обуял ужас. Что?..

Дверь в комнату открылась, и появилась Бесс.

— О, ты проснулась? Давно пора. Черт возьми, девчонка, ты любишь поспать! Я не знала никого, кто спал бы так долго!

— Что произошло? Что вы со мной сделали? — Молли протянула к ней скованные руки.

— А, это! Ими мы сковываем девушек. Если их не сковать, они всегда пытаются бежать. Не знаю, что происходит с девушками в наши дни. Они такие беспокойные! Всегда хотят удрать!

— Пожалуйста, отпустите меня! Мне нужно узнать, что случилось с Майло. Ведь он может быть ранен.

— Сейчас им занимается Дики. — Она очень приятно улыбнулась. — Если он не ранен, Дики о нем побеспокоится. Он всегда о всех беспокоится. Ты знаешь, он у меня такой доскональный! Очень доскональный. Мы так рады, когда кто-нибудь приезжает. Я уже привыкла, что в доме всегда есть девушка и совсем отвыкла заботиться обо всем сама.

— Вы всегда держите девушек?

— О да! Разумеется. Их сменилось три. Первой была индианка. Но я ее боялась. Такая подлая! Все время наблюдала за мной. Мне кажется, она хотела убить нас, и это после того, как мы взяли ее в прекрасный дом, кормили, обували. Люди такие неблагодарные!

Трезвомыслящая Молли сразу поняла, что попала в беду, а Майло, хоть она и не хотела этому верить, возможно, мертв. Если дело обстоит именно так, она должна убежать отсюда сама.

В первый раз она осознала, как много зависело от Майло, но и сама кое-чему у него научилась. «Думай, — твердил он, — можно найти выход из любых ситуаций, а если потребуется быть жестокой, стань ею. Делай то, что необходимо, делай быстро, без колебаний, так, чтобы получилось с первого раза».

— Люди неблагодарны, — согласилась Молли. — У вас есть кофе? Или вы хотите, чтобы я его приготовила?

— Он уже готов, но я тебе приказываю принести мне кофе. — Голубые глаза сияли. Почему же они сейчас не казались прекрасными? — Но не пытайся бросить его в меня, или я скажу Дики, чтобы он тебя отхлестал. Знаешь, у него есть хлыст, и, по правде говоря, ему нравится им орудовать. — Она улыбнулась. — И не пытайся хитрить, скандалить, сопротивляться. Другие, до тебя, перепробовали все, так что я все уловки знаю.

— Другие? Вы говорите об индианке?

— О да, у нас жила еще одна — толстушка. Правда, попав к нам, она похудела, и это ей шло. Она очень злилась на своих родителей за то, что те не разрешали видеться с парнем, который ей нравился, говорили, что он никуда не годится. И оказались правы. Парень назначил ей встречу, а сам напился и забыл о свидании. Она не хотела возвращаться к родителям, убежала и однажды ночью попала сюда. Бедняжка совсем выбилась из сил, поэтому мы ее оставили на ночь. Парень пришел за ней, хотел выкупить ее у нас. Мне он не понравился. Говорил, что купит ее, словно она лошадь какая. Дики это тоже возмутило. Но они сели и проговорили весь вечер, и Дики дал ему попробовать из кувшина. Мой муж не пьет, но держит кувшин для приезжих. Я видела, что парень постепенно напивался, но мне приходилось улыбаться, потому что приехал он на очень хорошем коне, а в чехле у него болталась винтовка.