Московская плоть

– Как ты думаешь, – спрашивала она подругу, – что в жизни и работе самое главное?

– Любовь? – пыталась угадать ход мыслей Маши подруга.

– У тебя опять служебный роман? Очередная «настольная книга»? Тебя же просто используют! – сердилась на подругу Маша.

– А может, это я их использую? – пыталась отбиться подруга.

– Как бы там ни было, Люся, но запомни: в жизни и работе главное – личностная эффективность!

Люся не верила и не пыталась вникать в этот заговор менеджеров среднего звена, но вежливо кивала головой, не желая расстраивать подругу. Она полагала, что от женщины следует ждать не эффективности, а эффектности. А Маша шла к заветной, но сокрытой до поры цели, которую несло в себе это заклинание, и чувствовала, что рано или поздно оно преподнесет ей неслыханные дивиденды.

Рабочий понедельник не задался с самого утра. Вместо хотя бы пары добрых слов, на которые Маша рассчитывала, отправляя начальству по электронке в пятницу тщательнейшим образом обсчитанный проект, она сегодня получила нагоняй от директрисы департамента за то, что он был подан не в надлежащем виде. Проект начальству следует подавать распечатанным и переплетенным, снабженным привлекательной тематической обложкой, непременно с логотипом корпорации. А без этого – где же корпоративная культура? Где, мать вашу, этикет и реверанс?

Оборудование офиса исчерпывалось необходимым. Обстановка поддерживалась строго деловой. Хозяева бизнеса хорошо помнили завет патриарха маркетинга о том, что развал дела начинается с хорошо оборудованного офиса с местами для рекреации. Когда-то они начинали в Питере, что называется, «на коленке», но стараниями комьюнити были вовлечены в строительный бизнес Первопрестольной с целью возведения высоток бизнес-центров. Местные застройщики в те времена еще очень зависели от мнения несносной общественности, возражающей против высотного строительства в центре Москвы. Пришлым же эти метания были не свойственны, и дряхлеющие архитектурные реликвии не повергали их в священный трепет.

Коллеги впряглись в своей обычной манере. Гнобить девушку, которую они считали выскочкой и не ровней себе, было их излюбленным занятием. К тому же они прекрасно видели, как она работает, чувствовали ее карьерный потенциал и понимали, что эта по все статьям серая мышь может вскоре их запросто обскакать. После произведенной в отделе кадров разведки коллеги установили, что за сироткой-отличницей никто не стоит, никакого покровителя – устроителя ее, девушкиной, судьбы. Надо было срочно от нее избавляться. А пока время от времени разряжать на ней накопившуюся отрицательную энергию.

– Детка, – оглядывала ее с головы до ног миниатюрная особа еще ельцинского призыва по прозвищу Мини, – тебе не говорили, что уважающая себя женщина не то что кофт в гардеробе не имеет, а даже слова такого в лексиконе? Правильная одежда называется «кардиган» и выглядит соответственно.

– А «маникюр» – это обработка ногтей, а не просто перекраска, – добавила другая, предъявляя свои холеные ручки с французским маникюром.

– Я в Pango одеваюсь – демократичная европейская марка, – попыталась отбиться Машенька.

Девицы заржали.

– Все Pango шьется в Мьянме. Ты на карте такое найдешь?

– Как была «подавалкой», так ею и осталась… – намекнула на студенческие заработки Маши официанткой в кафе зашедшая развлечься таким нехитрым образом секретарша.

– Я кредит за «форд» выплачиваю, – напомнила Марья обиженно.

– За машину или за весь завод? – давились девицы.

Маша не стала отвечать. Она закончила распечатку проекта и отправилась к техникам, чтобы переплести его, еще не подозревая, как далеко зайдет сегодня интрига «милых» коллег, которые сразу после того, как за ней закрылась дверь, принялись выстраивать план.

Дождавшись перерыва на обед, девицы отчалили в любимое кафе, громко обсуждая меню предстоящей трапезы, а Машенька, освежив губы блеском, спустилась в паркинг.

Она любила свою машину, как любят подружку: не знала, кому следует больше доверять – себе или ей. Более чем скромный водительский стаж провоцировал иногда у нее приступы паники, особенно когда пешеходы возникали перед машиной в неположенных местах и на критическом расстоянии.

«Она ж, дура, давит!» – говорил о машине инструктор.

Действительно, попробуй удержи полторы тонны! Да еще на скользкой дороге.

Девушка жалела свою машину, старалась не ездить в такую вредную для железа погоду, к тому же до места ее работы можно было дойти пешком или проехать одну остановку на метро. А сегодня утром она почувствовала, что соскучилась по своей любимой машинке, и решила дать ей возможность «подышать». Машенька пристегнулась, повернула ключ зажигания, нажала на газ и резво стартовала. Она уже почти выскочила на финишную прямую паркинга, но неожиданно слева сорвалась со своего места ей наперерез машина белобрысой Мини, и Маше пришлось резко выкрутить руль вправо, в результате чего поездка закончилась, едва начавшись, – «Форд-фокус» влип в подпорную колонну. Смачный хруст и зловещий скрежет металла резанули сознание девушки кучей надвигающихся проблем, а подушка безопасности в оплату спасения сняла тщательно наложенный макияж. Мини, победно маякнув задними фонарями, унеслась прочь.

Выкарабкавшись из разбитой машины, Машенька не могла прийти в себя от изумления и обиды. Так далеко коллеги еще не заходили. Чего следует ждать дальше? Гильотину в дверях? Гюрзу в сумочке? Цианистый калий в чае?

Едва сдерживая слезы, девушка выполнила все положенные в таких случаях действия и отправилась в кафе, до которого можно было дойти пешком. По дороге она думала о том, что жизнь с повреждением машины не кончается и что она больше не доставит удовольствия офисным стервам своим унылым видом. А вот не будет она думать о разбитой машине! Она будет радоваться жизни назло всем. Тем более что вот уже две недели у нее был для этого реальный повод, вспомнив о котором Машенька улыбнулась. Теплый комочек шевельнулся в груди, ей даже стало жарко. Она расстегнула верхнюю пуговицу дубленки и в этот момент краем глаз заметила, что за ней из сизого «хаммера» наблюдает немолодой господин в светозащитных очках.

Сегодня в Coffee Bean на Пятницкой собирали пожертвования «На отмену понедельника». Об этом посетителей извещала надпись на мятой алюминиевой кружке, стоявшей на стойке.

– Они меня разорят, – со смешком пожаловалась Маша своей подружке и бросила в кружку мелочь. – На прошлой неделе собирали на поддержание поголовья сумчатого волка на Суматре. Ты не в курсе, на Суматре действительно водятся сумчатые волки?

– Им виднее. Тут же неместные студенты из МГИМО подрабатывают. Вон тот Буратино, – указала она на вихрастого, длинноносого, улыбчивого паренька, давящего апельсиновый фреш, – по-португальски с клиентом говорил. Сама слышала. Наверное, образовательный ценз в общепите для обслуги повысили.

– Не иначе… – засмеялась Маша, вспомнив, что пару недель назад здесь собирали пожертвования «Зине Вяткиной на сдачу зачета по гидравлике».

– А мне больше понравилось: «На кофточку с глубоким вырезом для Лиды», – поделилась подружка.

Слово «кофточка» напомнило Машеньке о сегодняшнем злополучном рабочем утре и повергло в уныние.

Девушки дождались заказанного эспрессо с «Шантили» и устроились за столиком у французского окна с подушками и видом на строительные леса, уже год опоясывающие храм напротив кафе. Машенька любила это заведение за его особую атмосферу, как ей казалось, европейскую. В углу, вальяжно расположившись на диванчике, молодой куртуазный репетитор учил барышню немецкому. «Дас ист фантастиш!» Здесь было его постоянное рабочее место. Очередная галерея современной живописи на стенах кафе, куда полотна, похоже, отбирались по принципу: «главное – не портить наш интерьер», ждала своих ценителей и покупателей. Да, пожалуй, Coffee Bean можно было назвать «атмосферным» местечком.

– Вот кольцо вчера подарил. – Машенька предъявила руку, на которой красовался чистейшей воды крупный изумруд.