Аквариум-2

На разборе первого этапа учений министр обороны уже не стеснялся в выражениях. Мне ни разу до этого не приходилось слышать такой горькой, нелицеприятной оценки наших армейских недостатков, возникавших зачастую по вине больших руководителей. Жуков упрекал собравшихся в нерадении, консерватизме, чрезмерной приверженности догмам, выработанным, между прочим, и на опыте Великой Отечественной войны, отсутствии творческой мысли в создании теории проведения операций в условиях ракетно-ядерного столкновения с вероятным противником. Ни одна деталь не ускользнула от его внимания. Наряду с кардинальными вопросами подготовки молодых кадров для армии и флота он подчеркнул: воину необходимо давать в первую очередь то, что нужно для победы.

— В какой землянке вы будете развешивать, где готовить и хранить сотни ненужных цветных схем, громадных карт? — спрашивал маршал присутствовавших в большом зале участников учений.

Особенно яростно он обрушился на случаи очковтирательства, чванства, самоуспокоенности. В заключение министр призвал офицеров быть непримиримыми к недостаткам, не останавливаться перед заменой старых ретроградов молодыми, знающими дело, преданными Родине кадрами.

Сам он, маршал Жуков, вероятно, первым же и откликнулся на свой призыв. Выводы сделал самые строгие. Начальники Военно-Воздушной академии и Высшего военно-морского училища были сняты со своих должностей вскоре после учений.

Примерно через месяц после описанного выше события я был назначен заместителем начальника разведывательного управления штаба Группы советских войск в Германии (ГСВГ) и срочно убыл к месту службы. Штаб группы в то время располагался в полсотни километров от Берлина в живописной деревушке Вюнсдорф вблизи города Цоссен. В военное время здесь находился учебный центр по подготовке танкистов для фашистского вермахта.

Сохранившиеся казарменные здания в какой-то мере были приспособлены для многочисленных штабных служб и подразделений советской армии. Правда, жилищные условия оказались не блестящими, но для нас, не избалованных в этом отношении, одна квартира немецкого фельдфебеля вполне удовлетворяла семьи двух русских полковников.

Прекрасная школа-десятилетка, гарнизонный дом офицеров с зеленым театром и стадионом, большое озеро и лес в черте военного городка, хорошо организованные бытовые службы создавали все условия для нормальной жизни членов семей офицеров, а хорошо поставленная культурно-просветительная работа не давала возможности отрываться от пульса жизни далекой родины.

Группой войск в ту пору командовал маршал Советского Союза А.Д.Гречко, а начальником штаба был генерал-лейтенант (впоследствии генерал-полковник) НЛ.Сидельников.

Сложность международной обстановки в 1956 году усугублялась тем, что в войсках НАТО и ФРГ происходил ускоренный процесс перевооружения ракетно-ядерными средствами. Форсированно создавались дивизии бундесвера — западногерманской армии.

В этих условиях разведке группы войск, выдвинутой на передний план противостояния с военной организацией Североатлантического блока, приходилось нелегко. Фактически в любой момент можно было ожидать какой-либо провокации от «милых» соседей. Нарушения воздушного пространства ГДР самолетами, переход границы подразделениями бундесвера, запуск воздушных шаров с антисоветской и антикоммунистической пропагандистской литературой, засылка многочисленных агентов, направлявшихся десятками подрывных организаций ФРГ от военной контрразведки и федеральной разведслужбы до Ведомства по охране конституции, разведывательными и контрразведывательными структурами западных оккупационных держав, ведущих активную деятельность против ГСВГ и ГДР, — со всеми этими атрибутами «холодной войны» нам приходилось сталкиваться буквально ежедневно.

При изучений обстановки в стране пребывания первое, что можно было заметить, общаясь с жителями ГДР, это их скрытую органическую неприязнь к русским. Очевидно, понадобится смена нескольких поколений, прежде чем ядовитые семена фашистского человеконенавистничества, расизма, чувство превосходства перед людьми других наций будут вытравлены временем в этом народе, готовившемся в течение многих лет быть властелином мира. К сожалению, многие советские руководители принимали в общем-то вынужденную лояльность к СССР и другим социалистическим странам, которую демонстрировала восточногерманская правительственная и военная верхушка, за истинную дружбу немецкого населения. Официальные встречи, декады и месячники германо-советского общества, приезд многочисленных делегаций партийных и государственных делегаций, деятелей науки и культуры, совместные учения войск не всегда находили должный отклик и понимание у рядовых немцев, многие из которых сравнительно недавно были господами в оккупированной части России.

Конечно, трудно в стране, где, как и у нас, почти в каждой семье имелись жертвы войны, убедить оставшихся в живых в том, что их дед, отец, муж, брат или сын погиб в несправедливой войне. Тем более что мать, показывая сыну портрет отца, погибшего на Восточном фронте, не всегда вдается в неприятные подробности, а просто говорит: «Вот каким был твой отец, убитый русскими». И такая, так сказать, домашняя пропаганда зачастую действовала значительно сильнее государственной.

Расчленение на две части в прошлом сильнейшего в Европе однородного по национальному составу государства не воспринималось многими в ГДР и особенно молодежью, как должное возмездие за бесчинства и захватническую политику фашистов. Высокие идеалы строительства социализма в первом в мире немецком государстве рабочих и крестьян разделялись далеко не всеми немцами, избалованными в период гитлеровского господства высоким жизненным стандартом, который обеспечивался за счет ограбления других народов.

Отрицательно сказывался на настроении жителей ГДР и экономический бум в соседнем западногерманском государстве. Более высокий, чем в ГДР, уровень жизни, изобилие многих недостающих на Востоке промышленных товаров и продуктов, привычный уклад жизни, близкий к прошлому порядок — все это еще больше настраивало против нас немецких обывателей.

Иногда мы своими рекомендациями, переносящими в условия европейской страны наши порядки, методы и пути перестройки общества без тщательного учета местных особенностей, истории и уклада народа, объективно давали повод для антисоветской пропаганды. Так, поголовное кооперирование немецкой деревни с ее ранее высокоразвитым фермерским хозяйством, имеющим и без того высокий уровень механизации, можно было не форсировать. Сведенные в колхозы немецкие крестьяне резко снизили продуктивность, организованность, дисциплину труда, которыми они так славились раньше. Появились присущие нам элементы бесхозяйственности, разгильдяйства, безразличия к обобществленному имуществу, стало недоставать сельскохозяйственных продуктов. Оплата крестьян по трудодням натурой была столь не свойственна немцам, что они ее вынуждены были быстро заменить денежной.

Недостатки в снабжении городского населения овощами, фруктами, мясом, жирами были меньшими, чем у нас, но не привыкшие к ним даже во время войны, немцы высказывали недовольство. Особенно их возмущали промахи в сфере обслуживания, очереди за нормированными продуктами. Немец привык к сервису, к удобствам, и ему было не ясно, почему его паек, определенный по карточкам и достаточно большой, он не может получить с доставкой на дом? Почему нет апельсинов, бананов, импортных товаров широкого потребления, которые в избытке были выставлены в витринах магазинов в Западном Берлине? Почему дирекция народных предприятий не выдает 13-ю зарплату к Рождественским праздникам? Почему врачам, работающим в клиниках, запрещена в свободное время частная практика, вследствие чего снизился жизненный уровень медицинских работников и создались большие очереди в бесплатных больницах и амбулаториях? С какой целью ограничиваются ремесленники всемирно известных промыслов оружия в городе Зуль, аккордеонов — в Клингентале? В чем смысл запрета выездов студентов на каникулы к родственникам, проживающим в Западной Германии?