Флинт

Болдуин надеялся продать землю — как только разделается с «Кейбаром» и Наджентом — фермерам, составляя контракты по принципу железнодорожных компаний. Он добился также осторожного согласия этих компаний на продажу их земель, зная, что большинство покупателей не имеет представления о правилах купли-продажи земли, поэтому лишь немногие потребуют доказательств собственности, а для этих у него были приготовлены свои меры убеждения. Если они будут слишком много болтать, то очнутся здорово избитыми в пустом вагоне, следующем на Восток.

И только ничтожное меньшинство сможет вовремя расплатиться за землю, остальная отойдет к нему. Оформив все сделки, он сразу продаст скот и уедет обратно на Восток, сохранив за собой только те участки, по которым запоздали платежи. Он хладнокровно рассчитывал продать чужую землю.

Это было мошенничеством, и Болдуин рассматривал все задуманное именно как мошенничество, однако дела такого рода очень запутаны, их разбирательство в суде может затянуться на многие годы, а ему было известно немало способов оттянуть слушания в суде или вообще прекратить их.

Болдуин знал, что у части местных скотоводов есть законные права на пастбища, и думал, как заставить работать этот факт на себя. Перекатывая во рту сигару, Болдуин с удовлетворением подсчитывал будущие барыши.

Флинна убрали. Наджента скоро уберут. С этой девицей Керриган у него проблем не будет. О Пите Геддисе он много думал и решил, что хотя тот несомненно крепкий орешек в драке, но ничего не стоит как бизнесмен и лидер.

Флинту не за что драться в предстоящей схватке, а его дружбу с Керриган надо немедленно пресечь. Этим займется Бакдан.

Болдуин довольно улыбнулся. Через девяносто дней он станет обладателем трех миллионов акров земли.

Он взял газету и спустился в ресторан. Там он прочитал, что Гарриман вступил в решающую фазу финансовой борьбы с группой Морганов-Вандербильтов. Ожидалось вмешательство Кеттлмена. Болдуин с раздражением уставился на это имя. В сделке с акциями железной дороги «Юнион пасифик» он попытался повторить маневр Кеттлмена, но не смог рассчитать все до конца и потерял много денег.

Кеттлмен был основным держателем акций и распорядителем. Он получил контрольный пакет «Канзас пасифик» и объявил о намерении построить еще одну трансконтинентальную железную дорогу, которая соперничала бы с «Юнион пасифик». Придя в ярость при мысли о возможном конкуренте, «Юнион пасифик» принялась скупать акции «Канзас пасифик». Стоимость акций была ниже номинальной, однако Кеттлмен вынудил «Юнион пасифик» покупать по номиналу и получил в результате десять миллионов.

От тестя Кеттлмена Болдуин знал, что тот покупает акции «Канзас пасифик». Бросившись на биржу, он сам начал скупать акции этой компании, но сделка Кеттлмена с «Юнион пасифик» держалась в тайне, Болдуин узнал о ней слишком поздно, акции стремительно упали, и он почти разорился.

Десять миллионов! Болдуин сердито зашуршал газетой. Если бы Кеттлмен умер, Лотти унаследовала бы все его состояние.

Как Кеттлмен смог убить своего соперника? Этот игрок заработал дурную репутацию на миссисипских пароходах, его несколько раз нанимали для убийств, которые всегда удавались. Болдуин специально постарался не присутствовать при убийстве, но, по рассказам, игрок выхватил оружие и уже собирался выстрелить, когда у Кеттлмена в руке как по волшебству появился револьвер и он убил игрока.

С той поры Болдуина не покидало беспокойство. Говорили, что Кеттлмен злопамятный и обид не прощает. Говорили также, что игрок перед смертью признался. В чем? Вот вопрос.

У него еще есть время, думал Болдуин. Ему всего сорок, у него отменное здоровье. За двадцать лет, с тех пор как Болдуин начал работать на Тома Пула, он прошел большой путь. А остальные, с кем он начинал, — где они? Умерли или спились, заведуют подпольными лотереями или стоят за стойкой бара.

В зал вошел Джим Флинт и сел напротив Болдуина. Лицо у Флинта представляло собой один сплошной синяк, и по ресторану пробежал шумок, потому что все присутствующие слышали об избиении и о том, чем оно закончилось.

Болдуин почувствовал, что краснеет. Чего добивается этот дурак, зачем он сюда пришел? С нарастающим гневом Болдуин решил, что единственная управа на этого человека — Бакдан.

Флинт посмотрел на него и насмешливо улыбнулся.

— Привет, Порт, — сказал он. — Как-нибудь попробуй меня ударить, когда я стою к тебе лицом.

— Не зарывайся.

— По-моему, ты трус, Порт. Ты дерешься чужими руками. Но знаешь, что я хочу тебе сказать, Порт? Тебе надо вернуться в Нью-Йорк. Если ты не отправишься сейчас, можешь вообще туда не попасть.

Аппетит у Болдуина пропал. В зале застыла тишина. Странно, что он не заметил ее раньше.

Глава 8

Флинт тоже не доел ужин. Встреча с Болдуином была коротка, но оставила тяжелый осадок. Он начал сознавать, что его поступки и мысли стали такими же, как если бы он вообще не покидал Запада.

Ночь была прохладной, на черном небе высыпали звезды. Он вышел на улицу и огляделся, чувствуя, что к нему возвращается давняя настороженность.

Во время скитаний с настоящим Флинтом эта настороженность его не покидала, хотя Флинт и не допускал его к своей работе и даже не объяснял, в чем она заключается. Мальчишкой он всегда отсиживался в каком-нибудь тихом, уединенном месте, присматривая за лошадьми. Всегда полезно знать, что в условленном месте тебя ожидают свежие, отдохнувшие кони.

После ужина Кеттлмен почувствовал себя лучше. Боль уже не слишком беспокоила его. Возможно, наступило то самое состояние мнимого благополучия перед смертью, о котором предупреждал врач.

Но Флинт не чувствовал приближения конца. Умом он смирился с неизбежностью, но кровь в жилах текла, как и раньше, а ночной ветер нес такую же свежесть. Тело начинало верить в смерть только во время приступов боли и рвоты, когда на губах появлялась кровь.

Он пересек улицу, отвязал кобылу и сел в седло. В это время из густой ночной тени неподалеку появился человек и направился к заднему входу в отель. Флинт узнал высокого, худого мужчину из поезда, а вспомнив услышанные разговоры, он предположил, что это и есть Бакдан.

Флинт импульсивно развернул лошадь и подъехал к нижним ступеням черной лестницы.

— Бакдан!

Мужчина настороженно обернулся. Едва различимый в тусклом свете окон, он пристально посмотрел на Флинта из-под опущенных полей шляпы. Флинт знал, что его лицо так же неразличимо в темноте, хотя он сидел на лошади перед ярко освещенным парадным окном отеля.

— Бакдан, оставь в покое «Кейбар». Я тебя предупреждаю. Больше предупреждать не буду.

Бакдан убивал за деньги, из-за угла, у него не было желания рисковать понапрасну.

— Не помню, чтобы я слыхал о «Кейбаре», — ответил Бакдан. — А кто вы такой?

— Я Флинт.

Для Бакдана это имя значило больше, чем для остальных, потому что он знал и легенды, и факты, связанные с этим именем.

— Я бы сказал, что вы чуток молоды. По-моему, Флинту было бы сейчас… ну, около шестидесяти.

— Может, и так, — Флинт развернул кобылу. — Кажется, мы понимаем друг друга, Бакдан. Это не вызов, а всего-навсего совет. Сомневаюсь, что кто-нибудь из нас хочет драться.

Шагом он выехал из города.

Бакдан стоял на ступеньках и смотрел ему вслед. Сколько лет было Флинту? Перегонщики скота из «Трех X», по слухам, убили его в «Кроссинге» много лет назад. Но тела так и не нашли. Когда в салуне зажгли свет, там не оказалось ни Флинта, ни мальчишки.

Скорее всего это не тот Флинт, но если готовиться к худшему, можно избежать многих неприятностей.

Когда Бакдан стрелял в Эда Флинна, тот находился точно у него на мушке, пока не заплясал конь. Впервые Бакдан не убил жертву. Он не верил в приметы, однако в этом могло таиться предзнаменование. Лучше не трогать «Кейбар».

Бакдан поднялся в одну из комнат отеля. Несколько секунд он постоял перед дверью, прислушиваясь.