Страница 33 из 60
Неловко всплеснув руками, Маслов на мгновение скрылся под водой. Затем, отфыркиваясь, опять подплыл к Семену.
— Чтобы немцам победить, так надо всех нас до единого истребить. Это отец так мой сказал.
— Вызвал я тебя, Юрий, для срочного задания. По нашим данным, в яхт-клубе хранятся водоплавательные костюмы, в которых фашисты вели работы в порту. Надо раздобыть хотя бы два таких костюма.
Юрий, поразмыслив, пообещал:
— Постараюсь. Клуб знаю как свои пять пальцев.
Метелин предупредил:
— К десятому числу костюмы должны быть в бане, оттуда мы и возьмем их.
— Есть к десятому!
— Удалось ли разведать систему охраны порта?
— С суши не подступишься — доты кругом понатыканы. Каждого русского при входе тщательно ощупывают: не несет ли мину. Нет, с берега не проберешься. Вы правильно решили насчет костюмов. Есть один путь — с моря. Фрицы убедили себя, что красный флот потоплен, потому подступы к гавани почти не охраняются, если не считать заградительных сетей.
— Вот и надо воспользоваться их беспечностью, доказать, что наш флот живет, борется.
— Меня на задание возьмете?
— Нет, ты должен оставаться вне подозрений.
Маслов не настаивал — бесполезно. Среди подпольщиков вроде бы само по себе сложилось незыблемое правило: если ты не хочешь идти на задание — тебя не принуждают. В то же время существовал железный закон — не настаивай, если получил отказ. Раз комитет принял такое решение, значит, так надо, так будет лучше для дела, ему виднее, что хорошо и что плохо. Поэтому Маслову ничего другого не оставалось, как согласиться с тем, что решено.
— Раз нельзя так нельзя. А костюмы достану, — заверил он.
На берегу замаячила фигура Кости Трубникова. Заметив его, Метелин предупредил:
— Тебе не следует с ним встречаться. До свидания! — И они расстались.
Костя Трубников подплыл не сразу. Для отвода глаз поплескался, покружив вдали от берега, а затем как бы случайно приблизился к Метелину.
Из открытого моря изогнутая подковой бухта видна была как на ладони. Рядом с судоремонтном заводом сверкали выкрашенные под цвет воды высокие стены дока, поодаль дымили черные трубы пароходов, лоснились на солнце спины подводных лодок.
Метелин кивнул в сторону порта:
— Видишь док?.. Мне и тебе Максим Максимович поручил заняться им. Пловец ты отменный… Передай Мише Полякову: отложить все другие дела и немедленно изготовить две мины. Силу их пусть рассчитает сам. Для чего они предназначены — знает, мы подробно беседовали с ним. К десятому они должны быть переправлены в Шамаиный ерик. Василий поможет. Детали операции уточним позже… Как Ируся?
— Немного приболела, простудилась.
— Передай привет. Поберегите ее. Ей, бедняжке, достается… А как Сергей Владимирович?
— Ирина говорит, совсем плох, — с грустью сообщил Трубников, — прямо тает.
— Ну, ты здесь поплавай, поизучай акваторию порта — пригодится, а мне пора…
СМЕРТЬ СЕРГЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА
У Ежика на глазах умирал Сергей Владимирович. На восковом лице выступили землистые пятна, глаза ввалились, нос заострился. Из груди вырывался свистящий хрип. Ирина две ночи не отходила от больного, уколами поддерживала сердце…
Сейчас Ружа обмахивала веером лицо больного. Наверху буйствовало лето. Здесь же стояла липкая, тягучая темень, застоялая сырость.
В углу, пригорюнившись, сидел Сашко. Он не отводил глаз от желтого язычка пламени светильника, издающего тошнотворный чад. Не заметил, как задремал.
— Сашко, Сашко, подойди, пожалуйста, сюда, — вдруг услышал Сашко голос Ружи, — Сергей Владимирович зовет.
Ежик кулаком протер глаза, дремота отступила. Быстро опустился перед старшим лейтенантом на колени, взял холодную влажную руку.
— Хотите чаю? — спросил он больного. — Я кусочек сахару приберег.
— Ближе, — услышал Сашко в ответ.
Мальчик склонился к самому его лицу.
— Ты дождешься нашей победы, она придет, обязательно! — прошептал Сергей Владимирович. — Прошу, напиши моим дорогим. Нет, лучше съезди, примут, как родного… На Урале есть город Златоуст. На Таганайской улице в доме номер семь живет моя мать-старушка. Она познакомит тебя с моей невестой Светой. Расскажи им обо мне.
Сашко припал к колючей щеке.
К вечеру Сергея Владимировича не стало. Это была первая смерть, которую довелось видеть Ежику.
Из нагрудного кармана Сергея Владимировича Ружа вынула документы. Долго рассматривала партийный билет. Подала Сашко:
— Возьми, сестре передай, она знает, как с партийным билетом поступить. А командирское удостоверение, когда придут наши, матери перешли. Герой у нее был сын.
— Я сам побываю в Златоусте, передам матери и обо всем расскажу, — проглатывая слезы, сказал Сашко.
Тело старшего лейтенанта завернули в одеяло, на руках вынесли в сад и бережно опустили в могилу.
Город и ночью не засыпал. В небе с надрывом гудели самолеты, от множества взрывов глухо стонала земля. Над берегом моря и где-то далеко справа, в Южном поселке и в центре города, время от времени трещали выстрелы. То ли расстреливали кого, то ли немцы-часовые, объятые страхом перед кромешной тьмой, перед неведомой им землей, бодрят себя автоматными очередями.
И вдруг Ежик присел. Неожиданно над самой его головой засверкали вспышки. Оглушенный выстрелами, он взглянул на Ружу, в руках, которой содрогался захлебывающийся автомат. И никто в городе не знал, что среди множества автоматных очередей, доносившихся с берега моря, с улиц, был и прощальный салют над прахом советского солдата, до конца исполнившего воинский долг.
ОПЕРАЦИЯ «ДЕЛЬФИН»
Юрий не любил откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Расставшись с Метелиным, он принялся выискивать путь в яхт-клуб, превращенный немцами в портовый склад. Через ограду не пролезешь, а у калитки дежурит часовой.
Он не хвастался, когда говорил, что отлично знаком с расположением клуба. До войны в нем проводил все свободное время: в закрытом бассейне в детстве получил первые уроки плавания, позже — участвовал во всех соревнованиях. И то, что ему были известны все клубные комнаты и его закоулки, сейчас пригодилось как нельзя кстати.
Вода в плавательный бассейн подавалась по трубам. Сливалась же по цементированному желобу, выведенному к морю. Этим лазом и воспользовался Маслов.
Попасть в желоб оказалось не так-то легко. Прибрежные волны забили отверстие песком и галькой. Глухими ночами, каждую минуту рискуя напороться на патруль, он разгребал нанос, пока не открыл отверстие. Ему предстояло проползти по желобу несколько метров. Шершавые стены узкой щели до крови раздирали спину, живот. Преодолевая боль, Юрий с трудом продвигался вперед.
Наконец, вот он и выход в бассейн. Изо всех сил Юрий тряхнул железную решетку, прикрывавшую выход, но она не поддавалась. Попробовал еще раз — напрасно. «Эх, дуралей, — подумал он, — зазря погиб». С какой-то неистовой яростью он гнул и выворачивал прутья, не ощущая ни боли, ни усталости.
Проржавленные болты наконец сломались. Юрий выбрался в сухой бассейн. Прикрывая ладонью огонек зажигалки, осмотрелся.
Теперь предстоит найти костюмы, а сделать это в огромном, в два этажа, здании нелегко. По железной лесенке поднялся в большую комнату, присел, вслушался, нет ли внутренней охраны? Ничего подозрительного не было, лишь по углам шуршали мыши. Изредка чиркая зажигалкой, переходил из комнаты в комнату: всюду до самого потолка были установлены стеллажи, сплошь заваленные оборудованием, обувью, тюками одеял.
Не менее двух часов Маслов осматривал содержимое склада. В одной из комнат у стены заметил ящик, открыл его. В нем оказалось то, что искал: водоплавательные костюмы, маски, ласты, респираторы, воздухопроводные трубки.
Торопливо, на ощупь отобрал то, что ему необходимо, связал в два узла, чтобы удобнее протолкнуть в щель.
Когда собрался в обратный путь, Юрия осенила счастливая мысль: «А что, если… Семен не осудит».