Страница 97 из 164
У этого худощавого человека, полуевропейца, полумалайца, был светлый и острый ум. Пульхоф организовывал побеги с оккупированной врагом территории и попал под подозрение, затем стал секретным агентом и снова попал под подозрение. Однако в конце концов он оказался истинным патриотом.
Долгое время я не знал, кто он: «Друг или враг?» И наконец я увидел в нем друга, искреннего друга Англии и Голландии. Где он сейчас, я не знаю. Но я убежден, что он один из не воспетых в песнях героев, которые сыграли выдающуюся роль в войне и которые рисковали жизнью ради счастья своей родины, не ища ни славы, ни денег. Нет патриотизма благороднее этого.
Глава 3
МНЕ ЗНАКОМО ВАШЕ ЛИЦО
Однажды утром в апреле 1943 года я не спеша прогуливался по Пикадилли. Это было то чудесное апрельское утро (к сожалению, они очень редки), когда все кажется по-весеннему чистым и сверкающим. Грин-парк был действительно зеленым, и даже мрачный фасад Королевской академии художеств, сложенный из портландского камня, казалось, сверкал чистотой. Прохожие, видимо как и я, были очарованы этим теплым весенним утром. Зима ушла, и впереди были длинные солнечные дни. Вести с фронта были приятнее, чем когда-либо раньше. Английские и американские войска приближались к Тунису, чтобы там окончательно разгромить противника. На Восточном фронте немцы были разгромлены в битве на Волге. Удача не сопутствовала и люфтваффе, и английские бомбардировщики по ночам настойчиво опровергали хвастливое заявление Геринга, что ни одна бомба не упадет на немецкую землю.
Обычно, прогуливаясь по улицам города, люди не замечают, что происходит вокруг. Погруженные в свои думы, они движутся почти автоматически, стараясь лишь не столкнуться с прохожими или не попасть под машину. И они вправе поступать так. Но лично я предаюсь размышлениям у себя в кабинете, а на улице наблюдаю за прохожими и держу ухо востро. Не раз я ловил себя на том, что, идя по улице, подсознательно изучаю лица прохожих и стараюсь по виду определить их характер, профессию, интересы. Ведь в конце концов изучение людей — хороших и плохих — и являлось моей профессией свыше тридцати лет, и неудивительно, что я невольно занимался этим даже во внеслужебное время.
Так было и в это апрельское утро. Случайно мой взгляд упал на идущего мне навстречу офицера в голландской военной форме. Будучи голландцем, я, естественно, пристально посмотрел на него. И вдруг мне показалось, что я где-то видел его раньше при необычных обстоятельствах. Он медленно прошел мимо меня. Тогда я обогнал его и остановился у витрины книжной лавки, делая вид, что внимательно рассматриваю книги. Он снова прошел мимо меня.
Я уже писал раньше, что отличная память — необходимое качество контрразведчика. К счастью или несчастью, у меня была как раз такая память. В подтверждение своих слов приведу два примера. Мой отец одним из первых в Голландии установил у себя дома телефон. Тогда еще не было телефонных книжек, и поэтому над телефоном висела табличка, на которой было записано около десятка телефонных номеров. И хотя прошло пятьдесят лет, я до сих пор помню эти номера и фамилии их владельцев. Я также могу вспомнить, например, что мне подарили, когда мне исполнилось три года, и кто преподнес каждый подарок. И эта память — не моя заслуга, а наследственное качество, как если бы я был очень высоким или очень красивым, каким я, слава аллаху, не являюсь.
Да и глупо не использовать своих природных качеств. Многие годы я тренировал свою память. Сыграли свою роль и бесконечные разборы дел. Я мог так «рассортировать» эти дела, что различные факты и события раскладывались у меня в голове, как по ящикам письменного стола. И стоило мне «выбрать» соответствующее «дело», как воспоминания лились широкой рекой.
Так было и сейчас. Я не сомневался, что видел этого голландского офицера раньше, но только мельком. Но где и при каких обстоятельствах? Этот офицер — голландец, рассуждал я, поэтому, вероятнее всего, я видел его в Голландии. Но я не был в Голландии с начала войны, следовательно, если я действительно видел его там, то это могло быть только до 1939 года. Сейчас ему около сорока, я мог видеть его в течение предыдущих двадцати лет, когда он был уже взрослым человеком и внешне выглядел примерно так же, как сейчас. Рассуждая таким образом, я пришел к выводу, что мог видеть этого человека в период с 1923 по 1939 год.
Затем я стал думать над вторым вопросом. Почему у меня в памяти его лицо связывается с какими-то необычными обстоятельствами? Почему, увидев его в голландской форме, я насторожился? Моя память связывала этого офицера с каким-то событием, имевшим отношение к немцам. И, вот так рассуждая, я избрал правильный путь. Дверца соответствующего ящичка в моей памяти широко открылась — и факты посыпались один за другим.
Одиннадцать лет назад, в 1932 году, я встретил этого незнакомца тоже на улице, но в Амстердаме. У него на лацкане пиджака красовался значок вновь организованной в Голландии нацистской организации. С тех пор я не видел этого человека.
У меня возникло подозрение, и я решил немедленно проверить этого офицера. Я послал запрос в голландский военный штаб и вскоре узнал о незнакомце все, что хотел. Это была не совсем обычная история. Гельдер (фамилия офицера) прибыл из Голландии вместе с одним журналистом. Им удалось уехать по общей чилийской визе, которую им дал чилийский посол в Голландии мистер Вега. Они пересекли Францию и Испанию и достигли Португалии. Билетов на самолет там не оказалось, поэтому они пароходом выехали в Кюрасао в Голландской Вест-Индии, откуда отправились в Соединенные Штаты и затем — в Канаду.
Голландские власти сообщили мне, что до войны Гельдер был офицером войск местной обороны, поэтому по прибытии в Канаду был зачислен в голландскую армию, после чего прошел соответствующую подготовку и получил назначение. Вместе с отрядом Гельдер был отправлен в Англию, где его отряд влился в голландскую армию, готовящуюся к освобождению своей страны. Так как он прибыл в Англию в военной форме и вместе с солдатами, он не проходил соответствующей проверки. Голландские власти сочли это формальностью, поскольку Гельдер уже трижды успешно проходил проверку — в Португалии, Голландской Вест-Индии и в Канаде. И, как полагал голландский штаб в Лондоне, он был истинным патриотом и хорошим офицером.
Все это так. История Гельдера не была необычной, хотя далеко не каждый бежавший из Голландии путешествовал с удобствами, имея разрешение на выезд. Но его уже трижды проверяли, и он успешно прошел эти проверки. Что же мог сделать я?
Однако я не мог успокоиться. Мне не давал покоя значок голландских нацистов, который он носил одиннадцать лет назад. Возможно, вступление в фашистскую организацию было ошибкой молодости, но в то же время оно могло свидетельствовать и о действительных интересах Гельдера. Я послал запрос его начальнику с просьбой разрешить мне побеседовать с лейтенантом Гельдером. Моя просьба была удовлетворена. И через несколько дней после того, как я встретил Гельдера на Пикадилли, он явился ко мне в кабинет на Итон Сквере.
Я предложил ему сесть и, пока объяснял, что эта беседа — пустая формальность, присматривался к нему. Гельдер был человеком среднего роста, с коренастым мускулистым телом, начинающим слегка полнеть. У него были маленькие усики, небольшая лысинка, короткие волосатые руки и толстые сильные пальцы. Смуглый, на вид здоровый человек. Он казался образованным и интеллигентным, но было в нем что-то грубое. Скрипучий и грубый голос, какая-то развязность. Этот человек, как видно, привык идти своим путем и наслаждаться жизнью. (Как я узнал позже, солдаты не любили его за упрямство и несговорчивость.)
Здесь я хотел бы отклониться от темы. Уже в первые годы работы я понял, что контрразведчик, прежде чем вести допрос, должен собрать как можно больше сведений о подозреваемом. А будучи начальником следственного отдела в Королевской викторианской патриотической школе и позднее начальником голландской контрразведывательной миссии при главном штабе экспедиционных сил союзников в Европе, я учил своих подчиненных вести первый допрос по заранее намеченному плану. До допроса на каждого подозреваемого заполнялась анкета. В ней содержались следующие вопросы: а) имя и фамилия, возраст, место и год рождения подозреваемого; б) имя и фамилия, год рождения отца, матери, братьев и сестер, их местопребывание; в) фамилия, год и место рождения, национальность жены и ее родителей, девичья фамилия жены и ее матери; г) образование и знание языков; д) занятия с момента окончания школы, перечисление стран и городов, в которых подозреваемый был по делам службы или во время отдыха. Последним стоял вопрос: «Состояли ли вы когда-либо членом какой-нибудь политической организации или партии?»