Двойная игра

Гитлер хотел привлечь Болгарию на свою сторону не столько из-за ее естественных богатств, сколько из-за важности ее стратегического положения. Царь Борис занимался лингвистикой, а также ботаникой и энтомологией. Он находился под влиянием двух советников — своего старого друга Вильгельма Канариса и Джорджа Ирли, американского посла в Софии, личного представителя Рузвельта на Балканах. Ирли, бывший губернатор штата Пенсильвания, выдвигавший одно время свою кандидатуру от демократической партии на пост президента, был верным сторонником Рузвельта, который, став президентом, не забыл его. Он назначил Ирли сначала послом США в Вене, а затем в Софии, где, как надеялся президент, его дружба с царем Борисом поможет удержать Болгарию вне войны.

Гитлеру пришлось бороться с влиянием этих тайных советников царя, когда он в Берхтесгадене заявил Борису, что Болгария должна стать союзником Германии. На стороне фюрера был прогермански настроенный болгарский генеральный штаб и страх, который Болгария всегда испытывала перед Турцией.

Румыния — страна, расположенная в дельте Дуная, имела в Плоешти огромные нефтяные богатства. Это очень хорошо знал Гитлер.

Нефтяные скважины и нефтеперегонные заводы в Плоешти были основным источником существования Румынии, и она пренебрегла бы безопасностью или лишилась бы ее совсем, если бы отдала свои богатства агрессору, как это случилось с Францией, потерявшей виноградники. Гитлер стремился овладеть румынской нефтью, и Канарису для укрепления своего престижа пришлось послать своих людей в Плоешти.

В первых числах сентября Канарис вылетел в Венецию для встречи с начальником румынской секретной полиции Морусовым. Они договорились о создании немецкой агентуры в Плоешти, чтобы обезопасить нефтяные скважины от подрывной деятельности агентов английской секретной службы.

От Болгарии Гитлер требовал оказать давление на Грецию и Турцию. Царь Борис колебался. Он не мог рассчитывать на поддержку ни у себя в стране, ни в Анкаре, если будет проводить политику вооруженного нейтралитета по отношению к своему соседу — Турции, которая издавна являлась непримиримым врагом Болгарии. В 1938 году царь Борис посетил Лондон и встретился с Чемберленом. Но какую помощь могла теперь оказать ему Англия?

И царь Борис уступил,заявив 1 марта 1941 года, что Болгария присоединяется к странам оси. Таким образом, Германия приобрела в юго-восточной части Европы нового союзника, который может оказать ей некоторую помощь, если Турция двинется на Балканы. Но прежде всего Гитлер использовал царя Бориса против Греции и Югославии, как только в Югославии произошел переворот, свергнувший принца Павла, и в Белграде было сформировано проанглийское правительство. В ярости фюрер отложил даже нападение на Россию, намеченное на 15 мая, и бросил свою авиацию на Белград.

Юзеф Липский, последний польский посол в Германии, говорил мне, что в то время как Гитлер отдавал приказ нанести уничтожающий удар по югославской столице, Канарис, узнавший о его намерениях, послал предупреждение югославскому правительству, которое 3 апреля объявило Белград открытым городом. Но это не помогло. 6 апреля в 5 часов 15 минут первая волна немецких бомбардировщиков появилась над Белградом; последующие бомбардировщики поднимались в воздух с аэродромов в Румынии.

Черчилль так обрисовал ужасную картину уничтожения города:

«Летя почти на высоте крыш и не встречая никакого сопротивления, бомбардировщики безжалостно уничтожали город. Эту операцию немцы назвали «Возмездие». Только 8 апреля наступила тишина. Более 17 тысяч человек остались лежать мертвыми на улицах разрушенного города и под развалинами его домов. Обезумевшие животные, вырвавшиеся из клеток зоологического сада, в ужасе метались по улицам».

Канарис, как бы желая получить прощение за то, что не смог предотвратить страшное решение своего хозяина, вылетел в Белград. Он провел там целый день, бродя по агонизирующему городу и интересуясь, очевидно, разведывательными объектами. К вечеру он вернулся в отведенное ему помещение в пригороде Белграда совершенно потрясенный увиденным.

— Я не могу этого больше переносить, — воскликнул он. — Мы отправляемся завтра же.

— Завтра? Куда? — удивленно спросил адъютант.

«Он действительно мог летать куда угодно. Необычно далекие поездки его за границу во время войны не вызывали никаких нареканий. Это объяснялось тем, что никто в германском правительстве не имел ясного представления о работе разведывательной службы», — заявил мне подполковник Виктор фон Швейнитц. Адмиралу не требовалось никаких специальных разрешений для выезда за границу. В любое время он на своем самолете мог отправиться в Испанию, Португалию или в какую-нибудь другую страну.

Канарис летал в любую погоду, нимало не беспокоясь о своей безопасности. Даже его близкие друзья не могут припомнить всех его полетов за эти месяцы над Европой, Африкой и Азией. Лахузен вспомнил, например, что Канарис посетил Роммеля в его штабе, расположенном в пустыне, к западу от Дерны. Он сделал это, вероятно, для того лишь, чтобы сообщить о готовящемся восстании Рашид-Али в Ираке и о намерениях немецкого верховного командования поддержать Рашид-Али оружием и авиацией, используя в качестве базы Французскую Сирию. Пауль Леверкюн[59] считал, что Канарис скептически относился к этому восстанию в тылу у Уэйвелла[60], и говорил мне, что немецкий посол в Багдаде Гробба, по-видимому, сошел с ума.

Когда в мае 1941 года началось восстание Рашид-Али, уже шли жестокие бои за английскую военно-воздушную базу в Хаббании. Бо?льшая часть иракской авиации была уничтожена. И когда немецкая помощь смогла через Сирию пробиться к иракским мятежникам, Уэйвелл уже двинул свои силы против немецкого генерала Дентца и после жестокого боя принудил его капитулировать.

Прибыв к Роммелю, Канарис предъявил ему секретное досье абвера, рассказывающее о невиданных жестокостях, творимых войсками СС в Европе, и преподал Роммелю, как он сам выразился, «урок жизни». Впоследствии адмирал рассказал о своей беседе генералу Лахузену, а тот после войны передал этот разговор мне.

«И вы, Роммель, — говорил адмирал, — когда-нибудь будете признаны виновным за происходящее в тылу».

Но Роммель отнесся к его словам очень невнимательно. Он был целиком занят войной в пустыне, и рассказ о массовом уничтожении людей его совершенно не тронул. Ведь эти люди являются представителями другой расы.

«Все, что происходит не в моем тылу, меня не касается, — был его ответ. — Я только солдат».

Канарис во время войны дважды посетил Турцию, хотя Малая Азия никогда не была той территорией, в делах которой он хорошо разбирался. Еще до войны он посетил Багдад под предлогом, что этого требовали интересы разведки. Его поездка привела к довольно смешному эпизоду, отнюдь не способствовавшему укреплению его репутации разведчика. В то время в Ираке было очень сильным политическое влияние Англии. Англичане согласно договору с Ираком имели там авиационные базы и могли проводить свои войска через территорию этой страны. Поэтому адмирал предпочел совершить свою поездку с фальшивым паспортом. Он взял с собой начальника 2-го отдела абвера полковника Гроскурта, который ведал вопросами подрывной деятельности на территории противника и за границей вообще. Гроскурт записал в отеле свое имя в книге регистрации, за что получил от Канариса выговор. Но затем сам адмирал допустил оплошность. В отеле он сдал свое белье в стирку. Вскоре оно вернулось к нему со счетом, выписанным на имя В. Канариса, так как на его белье стояла метка «W. C.». А спустя несколько часов начальник абвера получил короткое распоряжение от английской секретной службы немедленно покинуть Ирак.

Вызывает удивление, что такой осторожный и проницательный человек, как Канарис, не обратил внимания на элементарную деталь — метку на своем белье.

Ранней весной 1941 года адмирал посетил Берн. В то время Европа была сильно обеспокоена успешным продвижением немецких войск на восток и юг Европы. И может показаться, что Канарис вновь проявил неосмотрительность в соблюдении секретности.

59

Один из офицеров немецкой разведки в Стамбуле. — Прим. авт.

60

Уэйвелл, Арчибальд Персивал (1883—1950) — английский генерал, до июля 1941 г. командовавший британскими войсками на Ближнем Востоке. Ему подчинялись британские военные силы в Египте, Судане, Палестине, на Кипре и в других районах Ближнего и Среднего Востока. — Прим. ред.