Внешняя разведка СССР

В середине и в конце шестидесятых годов прошлого века в Великобритании было только два успешно завершившихся дела против советских шпионов.

В 1965 году инженер из Министерства авиации Фрэнк Боссард был приговорен к двадцати одному году тюремного заключения за передачу ГРУ совершенно секретных подробностей разработок управляемых ракет. С советской военной разведкой он начал сотрудничать в 1961 году. Следствие по делу Боссарда, начатое после его ареста, пролило свет на его преступное прошлое, которое в свое время не было до конца расследовано. Двадцать лет назад он провел шесть месяцев на исправительно-трудовых работах за мошенничество.

В 1968 году старший техник ВМС Дуглас Бриттен также приговорен к двадцати одному году тюрьмы за передачу советской разведке совершенно секретной информации с объектов связи ВМС на Кипре и; в Линкольншире. Расследование Комиссии по вопросам безопасности после осуждения Бриттена выявило, что у Бриттена были финансовые.; проблемы и что у него была репутация «законченного лжеца».

Эффективной мерой противодействия советской агентуре оказалась операция «фут» — высылка в сентябре 1971 года 105 сотрудников[492] посольства СССР в Великобритании. Понятно, что не все персоны, — объявленные «нон грата», были кадровыми сотрудниками спецслужб; [Большинство уехавших из «туманного Альбиона» были «чистыми» дипломатами. Несмотря на это, работа легальной резидентуры была парализована.

К 1974 году по линии научно-технической разведки, которой руководил заместитель резидента Олег Александрович Якимов, работало 9 оперативных сотрудников (на семь человек меньше, чем до операции «фут»). Она успешно возобновила контакты с большой частью своих агентов, связь с которыми была прервана в сентябре 1971 года. Пожалуй, из всех этих агентов наиболее продуктивно работал авиационный инженер «Эйс» (завербован в конце шестидесятых годов прошлого века). К моменту его смерти в Центре хранилось его оперативное дело объемом в 300 томов, примерно по 300 страниц каждый. Большая часть из этих 90 000 страниц состояла из технической документации по новым самолетам (среди них Concorde, Super VC–10 и Lockheed L–1011), авиадвигателям (включая Rolls-Royce, Olympus–593, RB–211 и Sney–505) и пилотажным тренажерам. Материал агента по пилотажным тренажерам для Lockheed L–1011 и Boeing–747 стал основой для нового поколения советских эквивалентов. «Эйс» также завербовал «под чужим флагом» (возможно, от имени одной из конкурирующих компаний) специалиста в области авиадвигателей под оперативным псевдонимом «Швед». При этом его услуги советской разведке обходились очень дешево — до 1980 года 225 фунтов в месяц, а потом 575 фунтов.

Началась активная вербовка агентов. Первый из них — «Кристина» был завербован в 1973 году. Кроме того, в Великобритании действовало еще четверо агентов, которые были завербованы в начале семидесятых годов прошлого века. Кроме того, часть агентов из-за сложной оперативной обстановки в стране были переданы на связь легальным резидентурам, действовавшим в других западноевропейских странах.

Наиболее важным британским агентом НТР, завербованным за десятилетний период после операции «Фут», по мнению западных авторов, был, несомненно, инженер по электронной технике коммунист Майкл Смит («Борг»). Впервые он встретился с сотрудником легальной резидентуры Виктором Алексеевичем Ощенко («Озеров») в мае 1975 года.

В июле 1976 года он получил работу инженера по испытаниям в отделе контроля качества в Thorn-EMI Defence Electronics в Фелтаме, Мидлсекс. В течение года он работал над секретным проектом XN–715, разрабатывал и испытывал радиолокационные взрыватели для британской атомной бомбы свободного падения. На основе добытой агентом информации советские специалисты по ядерному оружию смогли создать копию британского радиолокационного взрывателя. Тем не менее, добытая Смитом информация казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой. В Центре долго ломали голову над тем, как агенту удалось получить информацию о радиочастоте, на которой должен был работать детонатор. В Москве считали, что эта информация была настолько секретной, что она не могла появиться даже в совершенно секретных документах по конструкции и работе детонатора, к которым Смит имел доступ. Зная эту радиочастоту, советские силы могли бы создать помехи, которые могут помешать работе детонатора. У специалистов возникло предположение, что та частота, о которой сообщил Смит, могла быть просто испытательной частотой, которая не будет использоваться в настоящих военных операциях. Но они с подозрением относились к объему детальной совершенно секретной информации, которую Смит смог достать.

Подозрения Центра, что материалы агента по радиолокационным взрывателям, возможно, являются дезинформацией, еще больше укоренились, когда он в 1978 году сообщил своему куратору, что лишился доступа к секретной работе и в настоящее время не сможет предоставлять секретную информацию. (Хотя на тот момент Смит не подозревал, что британская контрразведка обнаружила, что до 1975 года он был коммунистическим функционером.)

Чтобы развеять свои сомнения, Центр разработал ряд проверочных мероприятий, чтобы удостовериться в надежности Смита. Первая проверка, которую агент успешно прошел, заключалась в том, чтобы забрать два пакета секретных материалов из тайника в Испании.

Второй, более сложный тест, который был лично одобрен председателем КГБ Юрием Андроповым и назывался на жаргоне Лубянки «психофизиологический тест с использованием бесконтактного полиграфа», был проведен в Вене в августе 1979 года Борисом Константиновичем Стальновым и двумя офицерами ОТ (оперативно-технической поддержки). Он его тоже прошел.

Тем не менее Центр решил дать Смиту третий (и, очевидно, последний) тест на его «искренность», поручив ему забрать контейнер, в котором находились две пленки, из тайника в пригороде Парижа и передать его сотруднику легальной резидентуры в Лиссабоне. КГБ, несомненно, смог бы засечь любую попытку Смита или другой разведывательной службы открыть контейнер. Он тоже его прошел успешно. Начиная с 1979 года, Центр платил агенту 300 фунтов в месяц. Кроме этого, Москва платила вознаграждение за особо ценные документы (1600, 750, 400 и 2000 фунтов)[493].

По утверждению западных авторов, в 1980 году 75 % всей советской научно-технической информации было получено от британских источников.

В первой половине восьмидесятых годов прошлого века советская научно-техническая разведка продолжала действовать результативно. Так, в период с 1980 по 1983 год Геннадий Федорович Котов («Деев»), который работал под прикрытием во внешнеторговом представительстве, курировал 12 агентов, от которых получил 600 различных научно-технических документов и образцов. Его коллега Анатолий Алексеевич Черняев («Грин»), с 1979 по 1983 год работавший под дипломатическим прикрытием, получил 800 единиц секретной информации. Успешная деятельность была прервана высылкой из страны в 1983 году[494].

В декабре 1985 года Майкл Смит был принят на работу в Исследовательский центр электротехнической компании «Дженерал электрик» (GEC Hirst Research. Centre), расположенный в Уэмбли, в северо-западном пригороде Лондона, в качестве инженера по гарантии качества. Через семь месяцев он получил ограниченный (на основе запроса) доступ к секретным материалам по оборонным контрактам. В 1990 году связь с Майклом Смитом была восстановлена. В течение двух лет, с 1990 по 1992 год, ему было передано в общей сложности более 20 000 фунтов стерлингов за материалы по оборонным проектам компании «Дженерал электрик». Агент стал слишком самонадеянным и неосторожным. Когда он был задержан в августе 1992 года, в хозяйственной сумке в багажнике его машины полиция обнаружила документы по ракетной системе «Рапира» «земля-воздух» и технологии производства военных радиолокаторов поверхностной акустической волны[495].

492

Шпион — это судьба. // Сегодня. 2001 год. 21 марта.

493

Ch. Andrew, V. М.trokhin. The М. trokhin Archive. The KGB in Europe and the West. С 550–553.

494

Там же. С. 566–567.

495

Ch. Andrew, V. М.trokhin. Указ. соч… С. 568–569.