Страница 77 из 97
Вряд ли Москва не понимала истинной ситуации, но вспомним время: осень 1997-го, семимильными шагами приближается очередной юбилей Железного Феликса. Результаты нужны позарез: мнимые или реальные — это в больших кабинетах на Малой и Большой Лубянке никогда и никого не волновало. Вряд ли объект показательной расправы лично выбирал будущий герой «шведской битвы» г-н Н. Ковалев.[60] Но разнос мог вчинить: «Штаны просиживаете, мышей не ловите! Сами же сообщаете, что по оперативным данным в крае выявлено несколько сот вербовочных подходов! А вы ни одного агента с поличным взять не можете!»
Возвращается к себе в глушь взбодренный таким втыком адмирал от жандармерии Герман Угрюмов и собирает своих: «Где, результат, где агенты и резиденты?! Без пенсии вылететь захотели?!» А вылететь можно было очень даже просто: как раз сверху спущена очередная указивка о сокращении кадров на сорок процентов. И что делать человеку, если до пенсии еще год-два? Рвать, метать и давать волю профессиональной фантазии. Все в рамках славных традиций: нет агента? — Будет!
И награда нашла героев: начальник УФСБ по ТОФ контр-адмирал Герман Угрюмов сразу пошел на повышение — взяли в Москву, ныне он курирует в ФСБ особые отделы всего российского флота.[61] Непосредственно ведший Пасько опер Егоркин, только в марте 1997-го перешедший на следственную работу, уже в декабре 1997-го возглавляет следственное отделение УФСБ по ТОФ. Не обойдены поощрениями начальства и другие службисты. Точно так же стремительно росли в чинах и званиях чекисты, варганившие липовые дела Мирзаянова и капитана 1-го ранга Никитина. Тенденция, однако. И каждый работник щита и меча твердо знает: карьеру в наши дни можно сделать только на мифических, а не на реальных шпионах. Попробуй, переубеди!
Но чекисты не были бы чекистами, если одним выстрелом не постарались бы поразить несколько целей. Очередные звездочки на погоны, ордена, новые должности — это само собой. Показать журналюгам кузькину мать? Не без этого. Главное, можно пугануть сразу всех: японцев-американцев и осмеливающихся общаться с ними без санкции компетентных органов несознательных граждан. Такой шум учинили, что приморцы долго будут шарахаться от любого иноземца. А те, в свою очередь, видеть подставу ФСБ в каждом аборигене.
Однако профессионализм спецслужбы определяется умением вести точную и филигранную работу, а не беспорядочной пальбой по площадям. Накрыть «Градом» сто га проще, чем провести на высоком уровне оперативную игру по выявлению реальной агентурной сети. Но при валовом подходе только и остается, что ловить журналистов. И вовсе не потому, что агентов и резидентов не водится в приморской природе. Но далеко ли уедешь с Феликсом в башке и стукачами в матросском кубрике?
Дело Пасько демонстрирует: суть «компетентных органов» осталась неизменной — те же традиции, та же икона в красном углу, те же методы, тот же кадровый подход, те же критерии успешной карьеры, то же наглое презрение к законности. Есть, конечно, в органах и настоящие, честные служаки-профессионалы. Но не они определяют нравственный климат Службы. А жаль…
11. О Поупе бедном замолвите слово…
Вот, казалось бы, и все: очередной шпионский процесс успешно завершен (да и бывают ли у нас процессы неудачные?!), дело можно смело сдавать в архив. А уж помиловку президент рано или поздно подмахнет.[62] Так что, довольны будут все: и чекисты — еще один враг разоблачен и показательно наказан, и Поуп — поедет домой, не сомневайтесь, может не к Рождеству, а после Нового года, но в знаменитой зоне для иностранцев его уж точно не увидят.
Много будут говорить о несомненно присутствующей политической составляющей дела, о том, насколько корректно велся закрытый процесс, о суровости приговора — у нас даже убийцы получают меньше! Но лично для меня так и остался без ответа куда более существенный вопрос: так был ли Эдмонд Поуп шпионом или нет? Проще говоря, покушался ли он на наши военные тайны, а если да, то по чьему почину и насколько успешно, не было ли все это банальным случаем промышленного шпионажа (если, конечно, что-то вообще было), а может американца просто подставили элементарным образом, чай не впервые…
Ни на один из этих вовсе не риторических вопросов внятного ответа мы не получили. При всем уважении к суду и государственному обвинению, убедительных доказательств совершения американцем чего-то экстрапреступного или сверхшпионского в стиле Зорге-Филби — т. е., того, что оправдывало бы двадцатилетний срок — ничего этого нам не представлено. Как же, возопят защитники национальной безопасности, мы ничего и не должны были узнать, кроме того, что нам сообщают официально: процесс шпионский, закрытый и все такое прочее. Вот именно, закрытый! А почему, собственно говоря, я должен на слово верить каким-то анонимным и сверхзасекреченным от меня техническим экспертам, почему должен как заведомую истину воспринимать все, что на сей счет мерно выливается из лубянской канализации под строгим присмотром сантехников в штатском, почему я априори должен доверять этим самым сантехникам, если они уже многократно доказали свое умение сфабриковать все и вся — если на то у них есть потребность?!
Мистер Поуп вполне мог быть шпионом, но вы мне это докажите и поубедительнее, потому как наш исторический опыт и практика последних лет говорят и об обратном: мог и не быть. Как уж это могут и должны делать профессионалы, как при этом обойти ими же созданную проблему сверхсекретности — их проблема. Пока же мы знаем лишь одно: взяли американского мужика и что-то там впаяли ему за закрытыми дверями…
В организации процесса над Поупом есть и другие странности, объяснить которые тяжело. Например, уникальная, по всем ранее привычным меркам и канонам, стремительность реализации дела. Вот хронология: 3 апреля происходит арест, а 14 августа предварительное следствие уже завершено, 21 сентября обвиняемый завершил ознакомление с материалами дела. Дальше все на наших глазах в течение считанного количества ноябрьских заседаний и приговор 6 декабря. Подобная оперативность беспрецедентна для всей отечественной практики «шпионских дел». Заметим, что это еще и первое (пока единственное) уголовно-политическое дело, начатое при Путине и уже доведенное до финала. Прочие истории аналогичного рода (типа обвиняемого в сотрудничестве с южнокорейской разведкой дипломата Моисеева и мидовца же Платона Обухова, коему инкриминируют связь с британцами) обычно тянутся годами.
Очень сомнительно, что в таком запутанном деле, как промышленный шпионаж в сфере высоких технологий, суд мог бы за считанное количество заседаний разобраться в существе дела. Надо же сделать и скидку на необходимость больших затрат времени на организацию синхронного перевода — с английского на русский и обратно. Тут уж стремительность процесса и вовсе выглядит как-то легковесно: реально на все и про все затрачено примерно сорок часов! Поделим все пополам (перевод!) и у нас вовсе выйдет не более двадцати часов. Получается, что суд вошел во все детали и все понял всего за два с половиной рабочих дня! Рекорд!
Но это лирика: есть же пленка! Да, вроде как имеется оперативная съемка. Из каковой, как водится, можно понять, что товарищи в штатском хорошо умеют иногда неожиданно сваливаться с потолка в неожиданном месте. А что еще на той пленке, по крайней мере, той ее части, что продемонстрирована нам? Ничего, кроме демонстрируемых из оперативных рук каких-то чертежей. Но если они так «секретны», то отчего их так назойливо и постоянно крутят по ТВ? Чтобы получше разглядели те, кто еще не успел снять копии «секрета»?
С объектом покусительства тоже непонятка: то говорят о каких-то ракетных разработках, то о сверхскоростной торпеде «Шквал» с ракетным двигателем, то вдруг спохватываются и оказывается, что само это название изделия — «Шквал» — тоже секретно. Ближе к процессу детали проясняются (или, напротив, затуманиваются): речь идет о добывании Поупом секретов уже не всей торпедо-ракеты, а лишь ее главной, двигательной составляющей, точнее, топливных компонентов.
60
В декабре 1997 г., во время операции под руководством Н. Ковалева по освобождении заложника возле посольства Швеции, своими же бойцами расстрелян начальник штаба группы «А» полковник А. Савельев.
61
Г. Угрюмов впоследствии назначен руководителем Антитеррористического центра ФСБ. Скончался в 2001 г. в Ханкале (Чечня)
62
6 декабря 2000 г. Мосгорсуд приговорил Э. Поупа к 20 годам лишения свободы. 14 декабря 2000 г. Президент РФ подписал указ о помиловании Поупа