Страница 42 из 54
…16 января в 10 часов утра состоялось заседание «правительства». Франк произнес речь: «Краков — древний немецкий (?!) город никогда не будет оставлен немцами». Заявление было сделано в тот самый момент, когда оккупационные власти в панике покидали город.
14.00. Франку сообщают: В Ченстохове и Радомско — советские танки. Ближайшие сотрудники прощаются с Франком и оставляют город.
15.30. Генерал Крузе еще раз знакомит Франка с детальным планом уничтожения города. «Генерал-губернатор обходит комнаты замка и прощается со своими подчиненными». Эти слова из официального протокола Франк даже цитирует в своем дневнике. И в этом весь Франк — с его гонором, претенциозностью, стремлением во что бы то ни стало «вписаться», «влезть» в историю. Надо сказать, что это ему удалось. В 1946 году обер-палач польского народа Ганс Франк был повешен во дворе нюрнбергской тюрьмы как один из главных военных преступников.
В цепи преступлений Франка Краков — только одно из многих кровавых звеньев. Населению Кракова пришлось пережить тяжелейший в его многовековой трагической истории период гитлеровской оккупации, длившийся почти пять с половиной лет. 80 тысяч мирных жителей города были истреблены за эти годы. Каждый четвертый поляк стал жертвой геноцида, насилия, кровавой бойни, курса на почти поголовное истребление. Только успешное наступление советских войск спасло город, страну, миллионы людей.
…После церемонии «прощания» Франк остается еще на одну ночь в Вавеле. Он сам хочет проконтролировать выполнение приказа об уничтожении города.
17 января. В семь часов Франку докладывают о событиях прошедшей ночи, о стремительном продвижении войск Конева.
«Доклад» — чистая формальность. С самого утра в резиденции генерал-губернатора слышен приближающийся гул фронта. Выполняя приказ Франка, гитлеровцы спешно продолжают вывозить ценные предметы искусства: знаменитые гобелены Вавеля, картины, скульптуры. Завершается подготовка к уничтожению города. Сжигаются архивы гестапо. Но связь продолжает работать. Все еще поступает информация с фронта. В 9 часов, как видно из того же дневника, советские танки появляются на шоссе Краков — Тшебуня.
Ровно в полдень открывается последнее заседание «Управления генерал-губернаторства». Франк повторяет: «Краков не будет оставлен».
К счастью, это уже не входило в компетенцию «генерал-губернатора» и никак от него не зависело. Не прошло и часа после «исторического» заявления — Франк в сопровождении усиленной охраны поспешно оставляет Вавель и Краков. Пламенем и едким дымом охвачена Шленская семинария, где размещалась полиция: и здесь уничтожаются архивы.
Вечером 17 января путь отступающим на Катовицы гитлеровцам отрезали советские части.
Полностью овладев положением, Конев оставляет немецким войскам для отступления единственную еще свободную дорогу на Могиляны и Кальварию — заранее предвиденную для них ловушку. Блестящий замысел советского командования, решивший судьбу города, удался полностью.
Тогда, в хмурое январское утро 1945 года, мы, однако, ехали в Краков, еще не представляя себе в полной мере накала боев.
То, что мы видели на дороге, забитой догорающими танками, опрокинутыми повозками, уже припорошенными снежком трупами гитлеровцев, свидетельствовало о боях ожесточенных, упорных. Но это были впечатления мимолетные, поверхностные. И чтобы восстановить обстановку тех дней, общую картину сражения, мы обратимся еще к одному свидетельству.
Вот что пишет об этом важнейшем этапе Висло-Одерской операции бывший командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Конев в своей книге «Сорок пятый».
«…Утром я выехал на наблюдательный пункт 59-й армии к генералу Коровникову. Наступавшие войска армии, развернутые из второго эшелона, подтягивались для нанесения удара непосредственно по Кракову с севера и северо-запада. С наблюдательного пункта открывался вид на город.
…Войска самой 59-й армии уже готовились к штурму. Им была поставлена задача ворваться в город с севера и северо-запада и овладеть мостами через Вислу, лишив противника возможности затянуть сопротивление в самом городе.
Для меня было очень важным добиться стремительности действий всех войск, участвовавших в наступлении на Краков. Только наша стремительность могла спасти Краков от разрушений. А мы хотели взять его неразрушенным. Командование фронта отказалось от ударов артиллерии и авиации по городу. Но зато укрепленные подступы к городу, на которые опиралась вражеская оборона, мы в то утро подвергли сильному артиллерийскому огню.
Спланировав на наблюдательном пункте предстоящий удар, я и Коровников выехали на «виллисах» непосредственно в боевые порядки войск. Корпус Полубоярова уже входил в город с запада, а на северной окраине вовсю шел бой.
Продвижение было успешным. Гитлеровцы вели по нашим войскам ружейный, автоматный, пулеметный, артиллерийский, а временами и танковый огонь, но, несмотря на шум и треск, все-таки чувствовалось, что этот огонь уже гаснет и, по существу, враг сломлен. Угроза окружения парализовала его решимость цепко держаться за город. Корпус Полубоярова вот-вот мог перерезать последнюю дорогу, идущую на запад. У противника оставалась только одна дорога — на юг, в горы. И он начал поспешно отходить.
В данном случае мы не ставили себе задачи перерезать последний путь отхода гитлеровцам. Если бы это сделали, нам бы потом долго пришлось выкорчевывать их оттуда, и мы, несомненно, разрушили бы город. Как ни соблазнительно было создать кольцо окружения, мы, хотя и располагали такой возможностью, не пошли на это. Поставив противника перед реальной угрозой охвата, наши войска вышибли его из города прямым ударом пехоты и танков…
Говорят, будто солдатское сердце привыкает за долгую войну к виду разрушений. Но как бы оно ни привыкло, а смириться с руинами не может. И то, что такой город, как Краков, нам удалось освободить целехоньким, было для нас огромной радостью».
В феврале 1977 года Генеральное консульство ПНР в Киеве устроило просмотр нового польско-советского фильма «Сохранить город». В канву сюжета картины, снятой известным польским режиссером Яном Ломницким, легли события, к которым группа «Голос» имела самое прямое, отношение.
Как и «Майор Вихрь», фильм Яна Ломницкого — художественный. Естественно, и в нем не обошлось без домысла. Но, на наш взгляд, новый польско-советский фильм, сохраняя многие притягательные черты остросюжетной приключенческой ленты, все же ближе к исторической правде, масштабнее что ли, особенно в эпизодах, раскрывающих стремительное наступление, подвиг советских войск, приведший к спасению Кракова.
В фильме я впервые увидел то, что только мысленно мог себе представить в Бескидах, перечитывая донесения с грифом «D. S.» или допрашивая Курта Пеккеля, и позже, в январе 1945-го, в освобожденном Кракове.
На экране — подземные катакомбы города, стены, выложенные кирпичом, мрачные своды, каменные глыбы. Вспомнилась при этом экскурсия с Зайонцом и Бохенеком по Кракову в один из моих послевоенных приездов.
С чего именно началось? Кажется, с разговора о будущем города, о трудностях, проблемах, с которыми сталкиваются краковские градостроители. Оказалось, одна из самых острых — старые подземные коммуникации, система стоков.
Наш «алхимик» Бохенек — такая уж у него черта характера — если за что берется, докапывается до самой сути, к этому разговору, судя по всему, подготовился основательно.
Из рассказа-экскурса в далекое прошлое города вырисовывалась примерно такая картина, подтверждающая, к слову, профессиональную состоятельность партайгеноссе Пеккеля и во многом объясняющая обостренный интерес генерал-губернатора и зондеркоманд вермахта к городской канализационной системе.
По оборонительным соображениям, Краков во времена средневековья строился на стрелках притоков Вислы: Рудавы, Фрондика и Вильги. Город был окружен полосой каменных фортификаций, примыкавших к Вавельскому холму. На предполье крепостной стены простирались пруды и болота — естественная защитная водная полоса. Ее дополняла система искусственных каналов, соединенных со рвами. В черте города, где высились романские костелы-крепости (во время набегов татар они становились убежищем для части горожан) тоже возникли каналы и открытые рвы, по которым сточные воды спускались во внешние рвы и притоки Вислы.