Страница 3 из 113
По воспоминаниям Ал. Алтаева, Бокий «…прославился своей выдержкой и «специальностью» — чутьем находить шпиков. Розыски их как на улице, так и в стенах института изумляли его друзей. Глядя на этого моложавого человека, с виду почти мальчика, трудно было поверить в его опытность, знание человеческой психологии, в уменье «по запаху» определять значительность агентов охранки. Он пользовался уважением товарищей за глубокое знание марксистского учения.
Он достиг в этой области (разоблачение шпиков) виртуозности и избавил студентов от шпика Пономарева. На сходке добились вынесения приговора Пономареву об исключении его из института».
«Не помню точно, — вспоминает Алтаев, — был ли Пономарев исключен Советом профессоров или же должен был, под давлением приговора товарищей, добровольно покинуть Горный. Впоследствии при обысках у студентов не раз с полицейскими присутствовал и Пономарев, помогавший арестовывать своих прежних товарищей».
В связи с тем, что ссылки на этого автора будут иметь место и в дальнейшем, биографические сведения приводятся ниже.
Ал. Алтаев — псевдоним Ямщиковой (урожденной Рокотовой) Маргариты Владимировны (1872–1959), автора более чем ста произведений, в том числе книг для детей и жизнеописаний художников, композиторов, писателей.
Ее отец, Владимир Дмитриевич Рокотов, бывший предводитель дворянства Псковской губернии, получив наследство, еще до реформы 1861 года отпустил крестьян на волю, наделив их землей, а оставшееся состояние потратил на создание общедоступного народного театра. Кроме того пробовал издавать прогрессивную газету «Киевские вести», но обанкротился, служил на выходных ролях в Петербурге, наконец он получил приглашение псковских театральных любителей на должность режиссера в Пскове.
Маргарита Владимировна вместе с отцом колесила по России во время театральных гастролей. В книге «Памятные встречи» она писала: «…B восемьдесят шестом году ему судьба немного улыбнулась: он получил место режиссера в любительском кружке и он не только ставил спектакли, но и играл видные роли».
Писательница окончила в 1885 году гимназию в Новочеркасске, училась в Петербурге в Рисовальной школе и на Фребелевских педагогических курсах. В 1893 году Маргарита Владимировна вышла замуж за лесничего А. Ямщикова, от этого брака родилась дочь, будущий ее соавтор (псевдоним «Арт. Феличе»). Брак распался, она ушла от мужа и начала зарабатывать своим трудом.
В 90-е годы писательница установила связь с революционным подпольем, в начале первой русской революции описала хронику событий 9 января 1905 года, отправив ее в зарубежные газеты.
К этим годам относится ее знакомство со студентом Горного института Бокием Глебом Ивановичем. Позже об этом она писала: «Он показался мне еще совсем мальчиком, когда впервые пришел ко мне на квартиру после обструкции, учиненной студентами с целью сорвать экзамены в Горном институте… Он был таким худеньким, молчаливым, скромным».
В своей последующей жизни Ал. Алтаев, с перерывами, остается в поле зрения Бокия. Они стали близкими людьми, доверительно делясь своими печалями, успехами, помогали друг другу. Писатель вспоминает: «Прошли годы… На одном из вечеров в студии художника Берштама, я встретилась с Глебом Ивановичем Бокием, связь с которым у меня была потеряна». И немудрено, ведь для Бокия революционная работа чередовалась с арестами, ссылками, пребыванием в тюрьмах.
После февральской революции Бокий рекомендовал Ал. Алтаева на работу в газету «Солдатская правда», для выполнения литературной обработки писем солдат, ставилась задача не испортить обработкой язык и характер писем.
В июльские дни 1917 года Ал. Алтаев находится на Псковщине, после возвращения в Петроград в сентябре,»… на квартире меня ждало письмо Бокия». И снова работа в редакции газеты «Солдатская правда».
После октябрьских событий Маргарита Владимировна переезжает в Москву вместе с советским правительством.
О деятельности Бокия она писала: «Бокий встал на защиту революции и был назначен заместителем Урицкого в ЧК… я не удивилась и обрадовалась».
Пребывание Бокия на фронтах гражданской войны прервало их общение, которое возобновилось на постоянной основе после его возвращения в Москву и продолжалось вплоть до ареста Глеба Ивановича.
Известно, что на квартире Ал. Алтаева собирались выпускники Горного института во главе с Бокием.
Возникает вопрос, как стало известно следствию об этих встречах?
Ямщикова репрессиям не подвергалась и умерла своей смертью в 1959 году.
Касаясь вопроса о конспирации вообще, будет к месту сослаться на теоретика анархизма князя П.А. Кропоткина, который считал, что «русскому революционному движению хорошо и полезно быть связанным с масонством». По его мнению, масоны — прекрасные конспираторы и у них высокая дисциплина.
Защитником Бокия на суде в Особом присутствии Санкт-Петербургской судебной палаты был адвокат Зарудный Александр Сергеевич. Его отец — Сергей Иванович — специалист по гражданскому праву, сенатор, принимал участие в подготовке крестьянской (1861) и судебной (1864) реформ. Александр Сергеевич защищал многих арестованных революционеров, в том числе лейтенанта Петра Шмидта, Л.Д. Троцкого во время процесса первого Совета рабочих депутатов 1906 года, являлся одним из защитников ложно обвиненного в убийстве приказчика Бейлиса в 1913 году. В первом составе Временного правительства (март-апрель 1917 года) Зарудный — товарищ (заместитель) министра юстиции А.Ф. Керенского. С 24 июля по 1 сентября того же года был министром юстиции. После Октябрьской революции репрессиям не подвергался, выступал в печати с мемуарами, умер в 1934 году.
3 марта 1926 года генеральный секретарь масонской ложи «Астрея» в Ленинграде Борис Викторович Астромов-Кириченко на допросе в ОГПУ показал: «…из одиночек масонов Великого Востока Франции мне известен Зарудный АС.». Автор книги «Люди и ложи» Нина Берберова, ссылаясь на переписку Керенского, включила Зарудного в список русских масонов XX столетия.
В связи с обострением туберкулеза легких, после окончания следствия Бокий был освобожден из-под стражи под залог, который внес его друг доктор Мокиевский, и находился на свободе до суда. Суд над ним и его товарищами, названный «Процессом сорока четырех», состоялся через год после ареста — в декабре 1906 года в Особом присутствии Санкт-Петербургской судебной палаты. Бокий был приговорен к двум с половиной годам заключения в крепости «за участие в сообществе, которое ставит своей целью установление в России социалистического строя». Однако его опять оставили на свободе по болезни, но он не столько лечился, сколько продолжал подпольную политическую деятельность (руководил партийной организацией на Охте и Пороховых, работал в военной организации РСДРП), в июле 1907 года после ареста социал-демократов — депутатов Государственной думы бежал в Полтавскую губернию, где вновь оказался под стражей и был отправлен в Полтавскую крепость для отбытия наказания.
Бокий отбывал свой срок в суровых условиях, как «крепостной» заключенный. Сохранилось несколько писем, отправленных им из тюрьмы адвокату Зарудному. Он писал: «…сидеть здесь неважно, как «крепостной» не имею никаких льгот, в передачах могу получать только чай и сахар». Более всего Бокий переживал, что лишен личных свиданий («только через решетку»), и делал такой вывод: «…режим здесь бессмысленнодикий». Он страшно скучал по человеческому общению и был рад беседам даже с начальником крепости. В одном из писем Бокий сообщает адвокату, что у него появилась возможность возвратиться в Питер, и с тревогой спрашивает, законно ли накладывание «предохранительных связок» (кандалов и наручников) на отправляемого по этапу. Туберкулез легких обострился, и Бокий был помещен в больницу, но в одиночную палату. В мае 1908 года он находился уже в Санкт-Петербурге, в «Крестах», откуда в июне 1909 года вышел на свободу.
В Полтавской крепости Бокий ощущал постоянную поддержку жены, Софьи Александровны Доллер. Она осведомлялась о его здоровье, поддерживала с ним переписку, выполняла его просьбы. Сохранились два письма Софьи Александровны, отправленные защитнику Бокия — упоминавшемуся Зарудному. 8 марта 1908 года она сообщала адвокату, что Глеб Иванович будет из Полтавы переведен в Санкт-Петербург, в «Кресты»: «Вы просили, чтобы я известила Вас о результатах — я это и делаю». А 15 мая того же года она писала: «Глеб Иванович очень просил, чтобы Вы были любезны справиться в законах о сроках сидения, Арестован он 19 июля 1907 года. Сидел все время в одиночке, исключая 11 дней этапа и 10 дней в общей камере пересыльной тюрьмы. Быть может, Вы будете любезны и зайдете к нему или напишете. Сидит он во II корпусе, камера 874. С. Доллер, В.0.11 линия, д. 14, кв. 19».