Светлейший лорд Тьмы

И осуществила бы убийство, если бы не в сказке жила.

Вота, значится, черной-черной ночью, когда луна не светит, когда звездочки не горят, когда этак пятница, тринадцатое, пробралась Забава по коридорам к двери дочери, прихватив с собой ведерце воды, чтобы Огонек поганый затушить навеки. Встала под дверью, прислушалась к дыханию дочери. Тихо, еле дышит… Раскалился амулет докрасна, кожу жечь начал. Но ничего, потерпит.

Ногтем длинным, красным в замке механизму активировала. Раз – и отомкнулась дверь-то! Зашла тихонечко. Глядит и видит – лежит ее Арысь на кровати, калачиком свернувшись, и сны цветные смотрит, а рядышком зверек-огонек чуть поблескивает. Видать, тоже за день утомился.

Шагнула к кровати, на секундочку остановилась, еще шажочек сделала. Не будет девчонки проклятой, опять все любить ее, Забаву, станут, красотой ее восхищаться, подарки делать, на отдых возить и вообще, вдруг Гора Горыныч внимание свое переключит да во дворец к себе заберет! Колючая зависть укусила сердечко маленькое и злобное. Всклокоченные волосы зашевелились ядовитыми пауками, тело медузой жгучей обернулось. Не отнимешь благосостояние и шоппинг, не воспользуешься моим богатством и силой, конкурентка малолетняя!

Достала из кармана туесок, решительно остановилась перед кроватью и начала диллемой мучаться – сперва воду плеснуть на Огонька или душить начать? Пока размышляла, совсем запуталась: коли залить поганого товарища, Рысюня проснется, а ежели душить начать, проснется помощничек и на помощь бросится да еще подмогу призовет. Вот ведь незадача, вот ведь препятствие.

А тут раз – и глаза у дочки открылись. Смотрят серым небом в самую душу. Неживые, пугающие… А лицо белое, словно ластиком его подтерли… Поближе-то склонилась Забава. Вниз на веревочке покатился раскаленный амулет, силу дающий, закачался качельками на шейке… Нет, дыхания и не могло быть. Кукла в кровати лежит. Только осознать это ведьма черная успела, как подскочил Огонек, засиял ярко, сжег вокруг амулета веревочку-то. И, кривляясь и приплясывая, поглотил его в пламени.

– Ах ты, мерзавец! – Забава со злости руки протянула навстречу всполохам оранжево-синим, обожглась, взвыла. – Отдай! Отдай! Не твоя силушка!

– Бе, какие мы злые! – поскакал по шкафам и полочкам Огонек. – Попалась! Попалась! Нету у тебя больше власти… Сама себя наказала, только и этого еще мало будет…

Ведьма черная слов тратить не стала, ведерко все по стенам расплескала в надежде в поганца попасть. Только бесполезно. А тут еще Черномор с Вальдемаром из разных углов выплыли и белые ручки скрутили у Забавы за спиной. Колдун старый в колпаке ночном на дело пошел и в длинном черном балахоне, а альв – в черном же облегающем наряде из тонкой кожи.

– Давно подозревали, что ты совсем сбрендила, – заявил папенька. – Ничего, завтра выясним, зачем это ты Рысюню извести решила… Не посмотрю, что дочка родная. Потеря для меня будет не большая. Сколько лет твои причуды терплю!

– Точно! – поддакнул Вальдемар Вальдемарович. – Нервную систему нам испортила, так теперь за крошку драгоценную взялась.

– Ах так! – совершенно не чувствуя своей вины, заявила Забава. Головой мотая и извиваясь всем телом, она пыталась освободиться. – Вы еще за меня перед Мореной ответите, я вообще имею право на половину терема и государства. Я требую! Нет, я немедленно требую раздела имущества и разъезда!

– Имущества ей захотелось! – в голос зловеще засмеялись Черномор и Вальдемар. – А насчет Морены, так мы быстро судик соорудим, чтоб разобраться, что с тобой делать!

– Нету такого закона, чтобы свободную личность в собственному дому вязать, – Забава ноги подогнула и теперь висела между двумя разъяренными родственниками. Борода и усы у Черномора наэлектризовались и торчали во все стороны, а у альва вообще волосы поднялись перпендикулярно к голове, а лицо приобрело фиолетовый оттенок.

– Ага! Поговори у нас еще…

И они втолкнули черную ведьму в какую-то комнату, где за столом сидел известный на всю округу врач-психолог Куропаткин. Куропаткин из себя был птицей важной, науку психологии учил с рождения, а потому сразу обнаружил у Забавы все признаки психического расстройства от владения магическими искусствами и приобретенными или подаренными волшебными примочечками. Ага, а представьте, коли таковые людям в руки попадут? Они ж вообще голову потеряют незамедлительно.

– Ну-с, больная, – жирная куропатка вскочила на стол и склонила голову набок, как это делают все сильно обеспокоенные душевным равновесием пациента врачи. И внезапно принялась за сеанс гипноза. – Убийство пытались совершить родного дитяти? Теперь вот должен я вынести решение, подсудны ли вы по нашему, так сказать, темному законодательству.

Забава глаза круглые сделала и поняла, что должна прямо вот сейчас про все свои горести рассказать прекраснейшей птице. Как ребенок ей платья портит, как соль в чай сыплет, как Вальдемара Вальдемаровича от супружеских обязанностей отваживает. А вы как думаете? Кому мы наши болячки доверяем? Правильно, духовным лицам и родственникам… Особливо когда власти лишаемся.

– В общем так, – через два часа вымотанный беседой и сексуальностью пациентки доктор Куропаткин, отличник магической психиатрии, выскочил в коридор и зыркнул на нервически расхаживающих взад-вперед Вальдемара Вальдемаровича и Черномора Черноморыча. – С вас пять корзин яблок молодильных, десять сундуков золота неразменного и большая бочка бражки без дна.

– Чего? – выкатили глаза колдун и альв. – Это просто… просто грабеж!

– Да, грабеж! – заявил Куропаткин. – А вы поживите, как мы, простые птицы, и поймете тогда, сколько для нас что в вашем темном государстве стоит. Тем более что яблоки в этом сезоне не уродились еще, золото – вообще для вас любимая и единственная в одном лице, а уж выпить мы все любим.

– Ладно уже, сделаем, – вздохнул Черномор, надеясь сундуков пять все ж выбить и в казну возвернуть. – Диагноз поставили?

– Не сомневайтесь! – птица забила крыльями. – Только сперва уж оплата, а потом остальные рекомендации. А то с вами, шизиками, свяжешься, птичий рай позабудешь, станешь инновациями всякими заниматься и царем себя мнить.

– На что это вы намекаете? – рявкнул, краснея, Черномор и шапочку ночную с головы сорвал. – Я колдун в сто первом поколении! Я царь!

Вальдемар прыснул в ладошку.

– А еще случаи бывают, что некоторые эльфами рядятся и по буграм бегают толпами, ролевыми играми занимаясь и считая, что это настоящая реальность. Сражаются друг с другом за всякие там награды по красоте… – посмотрела на альва птица с пристрастием.

Теперь уж Черномор заржал, а Вальдемар Вальдемарович от гнева задрожал:

– Да гнать надо этого горе-врачевателя! Он же в нас ничегошеньки не понимает…

– Точно-точно, – закивала птица, – ничегошеньки! А еще бывают, встретятся-то все сумасшедшие, и целые государства создают!

– Спокойно, – колдун остановил зятя от безобразничества, иначе бы куропатка давно бы лишилась перьев. – Нам еще диагноз треба, – и он позвал колдунишек, чтобы те потрудились и доставили все, что доктор затребовал. Все это время альв то пытался птицу пнуть, то за шею подушить, но доктор Куропаткин на все действия альва реагировал стоически и даже успел Вальдемару прописать специальные капельки от излишней гламурности.

Когда же награду принесли, птица важно раскланялась, двери распахнулись, и в коридор ввалилась толпа куропаток, которые в один момент растащили и яблоки, и золото, и бочку уволокли.

– А вы как думали? – спросил Куропаткин. – У птиц семьи большие. Им кушать тоже хочется… Но к делу, господа хорошие! – он сделал реверанс, захлопал крылышками. – У вашей Забавы комплекс нереализованного замужества и полное отсутствие истинной любви в жизни. Нужно ей этак с семью-десятью мужчинками в брак вступить, семью дружную организовать. Ну, там, танцы ночные до упаду, сексу побольше и шоколаду. И позабудет про всякие пакости… Особливо теперь, без амулета, что ей действия все диктовал. Ведь знаете, как это происходит, баловали девочку, игрушки дарили, ни в чем не отказывали, а она вот себя самой лучшей вообразила… – птица ненадолго задумалась, походила вразвалочку, – и обзавидовалась вся!