Светлейший лорд Тьмы

– Вот решила навестить дорогого брата, – тягуче проговорила Морена, плавным жестом приказывая человечкам удалиться. – Как твое здоровьечко, Гора Горыныч?

– Неплохо, – Арк наблюдал за тем, как богиня начинает опять расти на глазах, сглатывал страх внутрь и ждал, что сейчас опять начнется какая-нибудь метаморфоза.

– Удачи тебе! – Морена как и в прошлый раз потрепала мальчишке макушку. – Ничего не бойся… – сказала она и начала таять, словно утренняя дымка. – Коли загадку Горыныча разгадаешь, то выиграешь, а не проиграешь…

Мальчишка закивал понимающе. Конечно, это испытание. Все связано с магическим предначертанием. Нужно только подумать… осмыслить. Человечки, смерть царица, Хаос, повелитель Тьмы, Валари, маг… Арк кончиком драконьего когтя коснулся одного из водяных пузырьков, оставшихся после появления Морены. Неужто сама богиня решила дать неразумному неудачливому дурачку совет? Конечно же, подумать! А о чем и как? Вроде не дурак, но и не умник… Просто человек…

– Постой, Морена Мореновна, – крикнул. – Какую загадку разгадать?

В ответ стены засмеялись весело.

– Так-ть все на поверхности, дружочек! Коли сможешь сына своего от участи черной отвесть, то выиграешь. А так – пиши «пропало»! Не маленький уже…

– Да как же я его уберегу? Посмотри, что со мной стало?

– Ах, Арк, глупенький, Гора Горыныч тебе тело свое отдал. Ты с высоты руководить могёшь, а никак выгоды не поймешь… Но я тебе помогать не нанималась. Так, из любопытства решила палочки в колеса нашему Хаосу повставлять да похулиганить. Только видать, выиграет он, а не ты… Прощай! – и эхо, бегущее волнами, по залу белокаменному стихло.

Тут уж пришлось к гостям отправиться. Крепко опечалившись. Коли сам Гора Горыныч, о котором столько легенд страшных сложено, интерес имеет, это тебе не братки из королевств темных, что крышей работать собрались и сливки снимать. Это не рэкет детский, а правительственный интерес. Подобрал кафтан длиннющий, попытался рожу поумнее сделать и к гостям выйти соответствующим образом, но до трона высокого алмазного так и не добрался, обомлел, когда феечку темную со шкафом знакомым со свадебки давней узрел. Даже глаз у псевдоГоры задергался. Опять? Что же это за едрёна-матрена творится, люди добрые?

Феечка долго ждать не стала, сразу к Арку подлетела, поклонилась вежливо:

– Здравия желаем, Горынушка! Вот с докладом к тебе добрались, что стеночка разрушена магическая и что подарочек твой повелителю темному передан.

– Э-э-э, – протянул неопределенным образом дракон и чуть по привычке ухо не почесал.

А шкаф пузатый вдруг покраснел безбожно, заметался из строны в сторону, как будто ему вот сейчас поддадут неизвестно за что.

– Не серчай, что так долго, Горынушка, – продолжала ласково феечка. – Путь ведь не близкий. А мы, можно сказать, в самую битву попали. Йотуны так разбушевались, просто страсть…

Арк для пущей важности решил нахмуриться, из под густых зеленых бровей зыркнул с сомнением, пошлепал сапожищами огромными несуразными к трону, взобрался туда, начал гнездиться. Блин, твердо, неудобно. Как тут вообще можно сидеть?

В это время шкаф к стеночке пристроился, делает вид, что простая мебель. Надеется, что, что не заметят его. Феечка одна отдувается, рассказывает в подробностях да с картинками… Вота они со шкафом от йотуна в болоте прячутся, вот ёлку незнакомую обнимают, вот поляна с мальчишкой рыжим.

– Как есть, меч-кладенец передали, доброе слово сказали… – брызги света от трепещущих крылышек погасли, с ними пропало и изображение.

– Это хорошо, – протянул мальчишка басом. – А скажите мне лучше про Аркашку…

– Так-ть в прошлый раз уже, – вякнул шкаф удивленно.– Запамятовал что ли, Гора? У, склерозные капельки у меня есть, недорого.

– Что? – громыхнул псевдоГора, красными глазами сверкая. Феечка успокоительно ручками замахала. Мол, понимаю, пьянство и тоска вместе ходят… А уж если Морену Мореновну любить, то тут почти ни на какой дикой козе к девице не подъедешь…

– Но-но, – пожурил Арк, боясь развития ненужной беседы. – По делу давайте, поподробнее…

– Выполнила все по первому разряду, зеркало волшебное разбила, семь осколочков собрала, ведьмины проклятием приправила… Все по-честному, без обмана… До места Аркашка их доставил, ничего не подозревая. Как до повелителя дотронулся, так и получилась все.

– Что за зеркало? Что за дела?

– Сам же повелел, чтобы осколки сердце окружили и с каждым-то недоразумением ранили и жизни лишали, и по кусочкам добро заменяли. Вот первые два уже плотненько встали.

– Ну, – требуя продолжения, протянул дракон, старавшийся как можно меньше говорить лишнего. Ах, вы гады! Растопчу весом небывалым… Пожгу пламенем… Интересно, а палить Гора умеет?

– Ды, три бочонка сивухи выжрал, – покачался из стороны в сторону шкаф, а феечка мебели наглой кулачком погрозила.

– Ты не беспокойся, Гора Горыныч! Сработают со временем стеклышки, всего-то пять лепестков осталось. Смерть-то видал родительскую, предательства-то отведал, на очереди новые испытания. Никто их не проходил…

– Это как же?

– А вот как медные трубы затрубят, так и не справится с третьим осколком! Ведь нашего повелителя тьмы темные существа на руках носить готовы, а уж невесты сами набегут, захвалят, – феечка воспарила к потолку и облетела дракона веселым огоньком. – А потом, когда поймут, что толку от него никакого, бросят в одиночестве. Забудут для научения, что он без них никто. Вот и озлобится, и вонзится-то четвертое стеклышко… А тут и пятое проклятие не за горой – подозрения и недомолвки. Мир ведь такой, правду не скажет. И обманет доверчивого с великим удовольствием. Где уж тут до поэзии? Захочет бороться со злом да злом-то и обернется, шестого осколка не избежит, зрение исказит. Броня тогда вместо сердца станет, для мозаики одной лишь недостанет неприятности великой.

– Это какой же? – Арк наблюдал за феечкой, как за малюсенькой мушкой.

– Как какого? Ох, Гора! ЛЮБВИ! Кто не знает чувства ответного, кто бьется, как рыбка золотая, об лёд, тот мрачен бывает и горд. Вот где ловушка последняя, самая сильная и самая древняя!

-Ах, вы! Ах, я! – взрычал дракон, с места-то вскакивая, да пытаясь лапой феечку поймать и задавить. – Вот я вам… вот задам!

– Белая горячка, – шкаф быстрыми кривыми ножками поскакал к выходу, пока псевдоГора косолапо качался и пытался не упасть. – Тикай, Виктория! А то еще запалит нас, нафиг!

– Я ему запалю! Я тебе запалю! – феечка начала палочкой волшебной стучать по макушке Горе. – А ну, прекратить пьяную истерику по Морене! Не время теперь! Ты куда камень повелителя спрятал? Ну? Мы так не договаривались…

Дальше происходила то ли потасовка, то ли бег с препятствиями. Точно Арк не помнил, но, отмахиваясь от настырной темной крылуньи, бедняга получал то молнию жгучую, то укусы пчелиные. «Ах так», – решил он, и потянул с места алмазный трон. Так появилась поговорка про топор и комара. Раз – дал по стене. Раз – попал в потолок. Феечке все не в прок! Она летает, дразнится… Потом вообще в двери вылетела и была такова. Пущай лучше Гора остынет, а то нехорошо получается. У лестницы фею шкаф ожидал с волнением.

– Ну что, так и не отошел? – спросил он, поскрипывая и посапывая. – Ишь, как ЛЮБОВЬ его самого разобрала! Прям ни слова не говори!

– Да нет, – хмыкнула феечка, – что тут другое, но что, никак не пойму! А ты, дурачина, чуть не выболтал про меч! Чего раскраснелся, зашугался?

– Так ведь…

– Смотри, скажешь про розу защитную, уничтожу, и не посмотрю, что веселый!

– Скажешь тут с вами! Интриганы кругом одни…

36

И ведь верно, интриганских наклонностей у темных сил не счесть – они и бизнес легко налаживают, и на иглу удовольствий иноземных подсаживают. В их крови ген такой есть – «потребление» называется. Люди на него испокон веку легко покупаются, все истинные ценности отбрасывают, ложь за правду принимают. Бегают за счастьем мимолетным, а про настоящие чувства забывают. А вот эти настоящие-то чувства в людях тогда тоску и депрессию вызывают. Но и тут темные придумали машину расчудесную – психотерапию. Ежовые рукавицы! Люди, отбросьте от себя общество черное! Посмотрите на мир без очков розово-черных. Вы ж не эмо какие! Соображать должны. А то вон черная ведьма наша тоже на себе трёхнулась. Решила дочурку загубить, пока новоиспеченный Горыныч в делах небесных разбирался. И все так задумала, что кому-нибудь рассказать страшно.