Костер в ночи

Эту местность уже обыскали. Более того, ее осматривала команда мужчин, которые знали о вершине намного больше меня. Но во всех нас есть что-то, не позволяющее до конца довериться сообщениям и утверждениям других, как бы они ни были достойны доверия. Мы не можем успокоиться, пока не проверим лично. Вдруг какой-то угол, дыра или расщелина пропущены. Я начала упрямо карабкаться к хаосу камней и вереска сбоку Спутан Дгу.

Пробираться было очень трудно. Хотя скала высохла и не было ветра, но на каждый валун приходилось карабкаться, а вероломные ямы маскировали осока и вереск. Вскоре я сильно вспотела, а голова кружилась от частого ныряния под плиты и с крутых скатов маленьких осыпей чуть ли не у каждого крупного валуна. Я с усилием шла вперед, не осознавая, как высоко забралась, пока усталость не заставила меня выпрямиться и оглянуться на проделанный путь.

И почти сразу мне что-то попалось на глаза – крохотная точка света в вереске, янтарный блеск маленькой звездочки. Я увидела сверкание металла и наклонилась рассмотреть поближе.

Брошь. Такие часто встречаются в магазинчиках сувениров в Шотландии. Кружок серебра, в который вставлен карнгорм. Я вдруг заволновалась. Роберта. Конечно, эта брошь была на младшей учительнице в первый вечер в отеле? Я вытерла ее от грязи, закурила и села, рассматривая ее. Конечно, это означало не более чем то, что Роберта проходила здесь, а это я и так знала от Даугала Макре. Но для меня эта янтарного цвета звездочка была волнующим открытием, которое заставило пристально разглядывать пустые склоны с возобновившейся надеждой.

Спасателям меня не было видно, и я больше не слышала их голосов. Единственные звуки, которые нарушали летнюю тишину – шум водопада и внезапная громкая песня дрозда, которого я спугнула с ветки. Я нахмурилась, глядя на скалы над ущельем, и пыталась представить, что произошло два дня назад.

Оглядываясь на прошлое, я теперь могу сказать, что это один из самых странных моментов во всем деле. Если бы я не была так ужасно несведуща насчет подъема на Спутан Дгу и так глупа, если бы я основывалась на анализе известных фактов, как поступали все остальные, я бы тоже искала в другом месте. Тогда бы у этой истории был другой конец. Но я сидела на солнце, курила и анализировала собственные улики. Я решила, что будь что будет, но я должна убедиться, что Роберты нет на этой стороне. Поэтому я погасила сигарету и встала, чтобы закончить поиски.

Не знаю, как долго это продолжалось. Я карабкалась, скатывалась и вглядывалась, раздвигая спутанный вереск и лесную осоку. Я забиралась в самые невероятные места. Сначала я звала изредка. Тихое «Роберта» странно отражалось от отвесных скал. Вскоре я чересчур измучилась, чтобы кричать, но поднималась в мрачной, захватывающей дыхание тишине и минута за минутой приходила к заключению, что Родерик на самом деле осмотрел каждый дюйм этого места. Роберты там нет.

Наконец, я почти отказалась от поисков, но поскользнулась, исследуя выступ. Он был довольно широким и особой опасности, вроде, не было, но его край навис над ущельем. Я так сильно испугалась, что пришлось сесть и прижаться к скале, чтобы взять себя в руки.

Солнце ярко светило, бросая пурпурные тени на скалу. Отвесные скалы не пропускали ни единого звука, кроме шума воды. Я будто оказалась за сотни миль от всех известных человечеству мест. Тишина мертвая, пугающая, жуткая. Я сидела и слушала, как бьется мое сердце.

И вдруг я услышала стон. Он доносился откуда-то слева и сзади. Мгновенно я вскочила на ноги, забыв об усталости и испуге. «Роберта!» Мой голос был настойчивым и задыхающимся. Я ждала.

Стон повторился снова, тихое хныканье зверька. Казалось, что он идет откуда-то от края выступа, даже из-за выступа, изнутри скалы… Я решительно повернулась спиной к ущелью, лицом к отвесной стене и пошла как можно быстрее по направлению к звуку.

Я добралась до угла и стала вглядываться. Сердце глухо стучало в горле. Выступ бежал вдоль ущелья, медленно поднимаясь и уменьшаясь до простой трещины. Оттуда, где я стояла, он просматривался целиком. Ничего там не было. Ничего.

Я снова позвала: «Роберта!» Ни звука. Солнце светило на пустую скалу. «Роберта!»

Снова слабый стон. Я осторожно протиснулась за угол вдоль выступа. Сначала он был довольно широким даже для меня, не привыкшей к горам, но, когда я обнаружила, что он сужается и в то же время делает опасный видимый уклон, остановилась, сбитая с толку и снова напуганная. На выступе, конечно, ничего нет. И, как подтверждение, я увидела, что здесь уже были. Отпечатки ботинок шли аж до угла. Очевидно, померещилось.

В это время я снова услышала легкое постанывание от боли, но на этот раз сзади и слева.

Я оглянулась. Кружилась голова от недоумения и возбуждения. Сердце слишком громко билось, а руки и ноги потеряли уверенность.

И тут я увидела отгадку. Я тесно прижималась к выступу скалы и не замечала, что за ним отвесную стену расколола узкая расщелина. Большую часть отверстия маскировал занавес из спутанных сорняков и вереска, но ниже мог кто-то проползти…

Я отчаянно рвала вереск. Он был крепким, но ветки его раздвигались, и я пригибала его к обрыву. На выступе были разбросаны галька и торф. Я дернула большой побег и отбросила его. Солнечный свет устремился в маленькую сухую пещеру.

Правильно, Роберта была там. Лежала беспорядочной грудой спиной к стене пещеры. Одна нога торчала изогнутая под уродливым углом, а руки были исцарапаны и покрыты грязью и высохшей кровью.

Но она была жива. Я ворвалась в пещеру и встала перед Робертой на колени. Глаза ее были закрыты, а яркое лицо, которое я помнила, стало пугающе серо-белым и покрылось пленкой пота, как целлофаном. Вся она будто усохла, и нос выступал как клюв бекаса.

Я засунула дрожащую руку под прекрасную красную куртку и хотела послушать ее сердце…

На пол пещеры упала тень мужчины.

Глава четырнадцатая

Голос Родерика: «Господи, вы нашли ее!»

Я повернулась с громким вздохом облегчения. «Ой, Родерик, слава Богу, что кто-то пришел! Она жива и…»

«Жива? – Его голос был недоверчивым. Большими шагами он пересек пещеру и возвысился над нами обеими. – Жива?»

«Да, да, жива! Я услышала стоны, вот как я ее нашла!»

Он опустился на колени возле меня, ощупывая Роберту. Лицо его было мрачным. «Да, она жива, Джанет, но только едва. Очень боюсь…» Он внезапно замолчал, нервно ощупывая ее голову. Девушка застонала и слабо шевельнулась.

Я сказала: «Я останусь с ней, Родерик, а вы приведите остальных. Вы ходите быстрее!»

Казалось, он не слышит. Он все еще занимался Робертой, выглядел задумчивым и поглощенным собой. Когда он заговорил, в голосе звучал непререкаемый авторитет: «Джанет, я оставил рюкзак в конце выступа. В кармане – фляга с бренди. Возьмите ее, а?»

Я быстро вышла из пещеры. Солнечный свет встретил меня ослепительным блеском и теплом. Сзади Роберта застонала и сказала слабым, неясным голосом: «Марион…»

Это остановило меня на полушаге, так как последствия, пугающие последствия того, что мы обнаружили Роберту, полностью открылись мне. Я обернулась. Родерик повернул голову, мы встретились глазами. В беспристрастном холоде его взгляда я прочла ту же мысль, которая заставляла мое сердце судорожно биться в груди. «Родерик… – почти прошептала я. – Родерик, она… она знает, кто это сделал!»

Его губы угрюмо сжались. «Я чувствую это. И именем Бога заклинаю, она должна жить до тех пор, пока не скажет. Принесите бренди, пожалуйста».

«Сначала давайте ее завернем. Возьмите мое пальто. Нужно как-то ее согреть, пока не сможем позвать остальных». Я начала раздеваться. Он быстро последовал моему примеру, и я опустилась на колени, чтобы укутать успокоившуюся Роберту как можно теплее.

Все еще мрачно он добавил: «Я не собираюсь идти за помощью и оставлять вас с этой миной замедленного действия. И больше не бродите одна по горе, дорогая. Принесите бренди, я осмотрю ее ногу, а затем вам лучше бы добраться до конца гребня и кричать изо всей силы, пока кто-нибудь не придет. И если вам не понравится тот, кто появится, просто зовите изо всех сил меня. – Вдруг он улыбнулся. – А я останусь здесь. Торопитесь».