Маска Вайла

— Вот, посмотрите! — прошептал Храдхири Ра. — Пока мы медлили, вмешалась Природа.

— Или Судьба, — серьезно добавила Цилия.

С высоты арлекины увидели то, что выглядело как большая бледная тень, скользящая среди деревьев. Крупное животное, напоминающее большую кошку, кралось к поляне с удивительной текучей грацией. Архонты, судя по всему, не осознавали, что оно приближается, вплоть до того, как зверь прыгнул, и его мускулистая туша пронеслась над поляной с выпущенными когтями и оскаленными клыками, словно молния в белом меху. Арлекины замолкли, наблюдая за начавшейся схваткой до самого завершения, и ни один из них не дернул и мускулом.

Ольтанир Йегара остановился на пересечении коридоров в глубинах Ониксового флигеля и нервно оглянулся. Он тщательно прислушивался, но звук, который он только что услышал — или думал, что услышал — больше не повторялся. Ониксовый флигель был пуст. Сюда не приходили ни рабы, ни слуги — у них была хорошая причина избегать этого места — и ни один стражник не брал на себя заботу патрулировать почерневшие от гари коридоры. Как Ольтанир ни напрягал уши, он слышал только отдаленное шипение и грохот волн, накатывающих на скалы далеко внизу.

Вскоре он двинулся дальше, безошибочно ориентируясь в поворотах и изгибах Ониксового флигеля даже там, где царила кромешная тьма. В конце концов он добрался до старых покоев Ку'изала и протолкнулся между искореженными эбеновыми дверями. На черных стенах и полу внутри виднелись трещины от высокой температуры, которая выжгла всю комнату в разгар пожара. Сквозь рваные пробоины во внешней стене, там, где она выгнулась наружу и обрушилась, проникал свет и шелестящий шум моря.

Не обращая внимания на сумрачные облака и беспокойное море, проглядывающие сквозь прорехи в каменной кладке, Ольтанир припал к полу в центре помещения. Он пошарил в поисках потайного выступа и нажал его, отчего панель у его ног скользнула в сторону. В выемке под ней виднелись четыре округлых силуэта, тускло поблескивающие в сочащемся снаружи свете. Ольтанир довольно заурчал, выуживая эти вещи одну за другой. Это были круглые сосуды, увенчанные звериными головами с глазами из драгоценных камней. Он расставил их перед собой, словно миниатюрных придворных, запел низким, меняющимся голосом, а потом протянул руку и по очереди погладил фигуры: жабу, льва, змею и рыбу.

Эти артефакты когда-то давно были главным источником власти Йегар над Траурной Маркой. Древние пакты и ритуалы надежно оберегали будущее клана, и цена была невелика: немного пролитой крови и несколько быстро произнесенных заклинаний. Некоторые члены семьи считали их медленно действующим ядом, который пагубно влиял на весь род. После смерти Ку'изала эти вещи были спрятаны из суеверного страха.

Миг поколебавшись, Ольтанир поднял одной рукой львиноголовый сосуд и приложил его челюстями к другому запястью. Он зашипел, когда острые как иглы клыки приняли в жертву его кровь, быстро опустил сосуд на пол и свирепо зашептал, обращаясь к львиной голове:

— Убей их. Пошли своих детей и убей их. Я принесу тысячу жертв в твое удовольствие, если случится так, как я желаю. Клянусь в этом на тени Ку'изала.

Ольтанир ничего не услышал, кроме грохота волн, ничего не увидел, кроме туч, проносящихся мимо, но знал, что где-то, в каком-то далеком месте, его проклятие было услышано.

Он поспешно поставил сосуды обратно в тайник, закрыл панель и тщательно затер все следы того, что ее открывали. Теперь последний Йегара, чувствуя себя несколько спокойнее, покинул покои Ку'изала и начал возвращаться по своим следам. Протиснувшись между изогнутыми створками оплавившихся от жара дверей, он замер как вкопанный. В клинышке света, проникающего в дверную щель, на полу блеснуло что-то, чего там не было, когда Ольтанир вошел всего несколько минут назад.

Он наклонился, протянул руку к вещице, но отдернул ее так быстро, словно перед ним был ядовитый паук. Это был маленький четырехугольник из кристаллического материала размером не более его ладони. На его поверхности Ольтанир увидел два стилизованных лица, наложенных друг на друга под изящным углом. Одно смеялось, другое плакало, и у обоих были пустые лица и рты масок. Ольтанир выпрямился, резко набрав воздуха в грудь, и со страхом огляделся. Ничто не встретилось его взгляду, кроме теней и паутины.

Потом он опять услышал этот звук. Тот самый шум, который он уже слышал, когда пробирался по Ониксовому флигелю к покоям Ку'изала, шум, который он списал на шутки собственного воображения. Теперь звук казался ближе, как будто его издавало что-то во мраке почти рядом с ним. Это был глухой шелестящий смех, который отдавался эхом в ушах и вызывал мурашки. Ольтанир подобрал юбки и побежал к Слиянию.

Двери вестибюля с грохотом распахнулись, и внутрь хлынул поток разнообразно одетых слуг, стражников, придворных и работников. Во главе толпы шли Вайл и Кассаис, сердито отмахиваясь от миньонов, чрезмерно заботливо предлагающих помощь и выражающих сочувствие. На одном плече Кассаиса доспехи были разорваны, и кровь, которой они были забрызганы, частично принадлежала ему.

Взгляд скрытых под капюшоном глаз Лорда-Сорокопута подозрительно метался по сторонам, как будто он в любой миг ожидал нападения. Он остановил взгляд на Йегаре, который стоял, дрожа, у Слияния, в дальнем конце вестибюля, и целеустремленно зашагал к нему.

— Мой архонт! — воскликнул Йегара с правдоподобной тревогой и смятением. — Что случилось? Вы ранены?

— Нет, — прорычал Лорд-Сорокопут, уловив разочарование, мелькнувшее на лице Йегары. — Кассаис оказался настолько глуп, что позволил ресзиксу выдрать из себя кусок.

— Если честно, то, мне кажется, он нас обоих застал врасплох, — недовольно возразил Кассаис. — Я не помню никаких криков вроде «Осторожно, Кассаис, на тебя вот-вот приземлится кошка в шестнадцать раз больше тебя!» Но во что я не могу поверить, так это в то, что проклятая тварь умудрилась после этого скрыться.

— Для своего размера они передвигаются быстро, — нахмурился Вайл. — И к тому же бесшумно.

Йегара выглядел бледнее, чем обычно — фактически, его можно было принять за альбиноса — к тому же дрожал и никак не мог остановиться. Вайл сначала списал все на переигрывание, но, видимо, эта жаба действительно была чем-то искренне напугана. Плеяда ярко разодетых прислужников и сопровождающих неуверенно маячила на уважительном расстоянии вокруг аристократов, и на каждом лице был крупными буквами начертан страх.

— Банкет подготовлен, как я приказывал? — ледяным тоном осведомился Вайл. При этих словах взволнованное лицо Йегары немного прояснлось. Он явно опасался не за банкет. Может быть, Йегара просто боялся, что последствия провальной охотничьей экспедиции падут на его голову.

— В Янтарном флигеле для вас уже все подготовлено, мой архонт, — убедительно затараторил Ольтанир. — Я подумал, что это самое подходящее место для начала.

Кассаис сдвинул брови.

— Янтарный флигель? — пробормотал он.

— У этой навозной кучи есть семь флигелей, — пояснил Вайл. — Каждую ночь мы будем пировать в одном из них, меняя залы один за другим. Можно быть уверенным, что, когда неделя подойдет к концу, аборигены будут слишком ослаблены, чтобы попытаться устроить против нас какие-либо злодейства.

Йегара снова занервничал.

— Только не в Ониксовом флигеле, мой архонт. Советую не делать этого, Ониксовый флигель — самое… неподходящее место для чего бы то ни было, не говоря уже о пире.

Вайл резко повернулся к Йегаре и ударил его по лицу с такой силой, что тот растянулся на полу.

— Даже не смей говорить мне, что делать, — прорычал Лорд-Сорокопут. — Я готов плясать, играть и блевать во всех драгоценных залах твоих предков, чтобы сделать их своим владением, даже в этом заколдованном черном флигеле со всеми его жалкими призраками и бесполезными проклятьями. А теперь вставай.

Йегара неловко поднялся на ноги. На его лице горел след от удара латной перчаткой. Кассаис стоял в стороне, посмеиваясь, пока Лорд-Сорокопут унижал последнего Йегару на глазах его бывших слуг и рабов. Вайл стоял совершенно неподвижно, пристально глядя на Йегару и ожидая ответа.