Поведай нам, тьма

– У меня, – ответила Дорис.

– У меня тоже, – отозвалась Анжела. – Ничего, кроме спального мешка.

– А у тебя, Говард?

– Кое-что есть.

– Я могу раздобыть еще один спальный мешок, – предложила Лана. – Для тебя, Дорис. Купим пару запасных рюкзаков там, где будем останавливаться.

– А кто за все это заплатит? – поинтересовался Глен.

– Расходы по финансированию экспедиции беру на себя, – заявила Лана.

– Отлично! Теперь я понимаю, почему ты мне нравишься.

– Компенсируете, когда отыщем припрятанное Батлером. Договорились? Сейчас я всех вас развезу, а потом соберу. Но давайте побыстрее. Соберите одежду и все, что у вас есть из снаряжения. Ночью, видимо, будет холодно, так что не забудьте прихватить куртки. Уже по дороге посмотрим, чего не хватает, и составим список покупок.

– Может, нам следует взять две машины, – сказал Кит. – Ведь впереди восьми-, а то и десятичасовая поездка, а здесь тесновато. У Гаубицы есть тачка. Он мог бы взять Анжелу и Дорис, и нам было бы посвободней.

– Тогда бы нам пришлось постоянно подстраиваться друг под друга, – возразила Лана.

– Кроме того, – добавил Говард, – у моей тачки перегревается двигатель. – Это было неправдой, но никто все равно не мог проверить.

– Давайте поедем на моей, – предложила Лана. – Думаю, нам лучше держаться вместе.

– Все мы связаны одной веревкой, – назидательно произнесла Дорис. – А кто захочет отвязаться, тому недолго и в петле оказаться.

– Прибереги свои сраные каламбуры для других, – буркнул Кит.

Глава 5

– Секундочку. Я принесу тебе что-нибудь набросить после душа. – Пройдя по коридору, Корин исчезла в спальне, а когда вышла, на ее согнутой руке висел старый клетчатый купальный халат Джейка.

– Ты хранишь его одежду? – удивился Чед.

– Совсем немного. Вот это, – сказала она, передавая халат, – несколько рубашек и то, что можно носить по дому.

– Наверное, его рубашки на тебе просто огромны. Улыбнувшись, Кори кивнула головой.

– Огромные, свободные и удобные. Вот почему я храню их, а не… ну, ты понимаешь, потому, что не смогла расстаться с ними. От ненужных вещей я давно избавилась. У меня нет ни брюк, ни нижнего белья, ни всего прочего, что ты мог бы надеть. Если хочешь, могу бросить твою одежду в стиральную машину, пока ты будешь принимать душ…

– Ничего, не беспокойся. Уже недолго до утра. Видимо, мне вначале стоило бы все обмыть из шланга.

Кори вновь улыбнулась.

– Неужто такая грязная? – Открыв бельевой шкаф, она достала аккуратно сложенное синее полотенце и мочалку из махровой ткани, отнесла их в ванную комнату и положила на полочку рядом с раковиной. – Что-нибудь еще?

– Этого вполне достаточно. Спасибо.

– Тогда увидимся позднее. – Выйдя в коридор, Кори притворила за собой дверь.

Накидывая халат на дверную ручку, Чед подумал о том, не защелкнуть ли ему дверь.

«Опасаешься, что вломится?

Такого никогда не было раньше, значит, и сегодня не произойдет…»

Дверь все же запер. Лучше исключить возможность, чем терзаться уже ставшими навязчивыми страхами.

Опустив сиденье унитаза, Чед сел, снял стоптанные пыльные ботинки и тяжело вздохнул. Какое это наслаждение – разуваться. Ботинки казались ему какими-то колодками, в которых ноги сводило судорогами и где они задыхались. Только теперь ноги могли дышать. Затем он стянул влажные грязные носки и засунул их в ботинки. От влаги даже сморщились ступни.

Поднявшись, Чед снял с себя остальную одежду, свалил ее в кучу в дальнем углу и, отходя назад, увидел свое отражение в огромном зеркале.

Кори назвала его «Дикарем с Борнео».

Не так уж далеко от истины.

Почти три месяца в горах, а не стригся и не брился еще дольше. Густые спутанные волосы закрывали почти все лицо.

Когда Чед почесал бороду, из нее вывалилась сухая сосновая иголка.

Затем он шагнул в ванну, задернул занавеску и включил душ. Вода, полившаяся из распылителя, была холодной, но он давно привык и к более холодной. От этой не выступила гусиная кожа и хозяйство внизу не сморщилось. В ней не плавали кусочки льда. Но, надо полагать, придется теперь привыкать к такой.

В старые добрые времена в этой же самой ванной комнате он часто стоял под таким горячим душем, что, когда выходил, все зеркала покрывались толстым слоем осевшего на них пара.

Теперь ему казалось, что то был совсем другой человек.

Смущенный и закомплексованный ребенок, застенчивый толстяк, бредивший Корин.

Чед выдавил на ладонь лужицу густой тягучей жидкости и понюхал. Шампунь Корин. Тот же хорошо знакомый аромат. И он представил ее сидящей в этой ванне и намыливающей голову, но тут же прогнал образ из головы.

«Ну вот, – подумал он, – не так уж сильно я изменился».

Но на этот раз все будет по-другому.

Чед надел халат Джейка и завязал пояс узлом. Ткань прилипла к пояснице, где полотенце оставило несколько капель воды, подвернутые рукава не доходили даже до локтей.

Это потому, что его носит Корин.

Не буду больше думать об этом.

Наклонившись, он нашел в переднем кармане джинсов расческу и, подойдя к зеркалу, с большим трудом привел в порядок волосы и бороду. Затем, собрав одежду и сунув ее под мышку, поднял ботинки и, пронеся все это через дом, отодвинул стеклянную дверь, вынес наружу и оставил на внутреннем дворике рядом с рюкзаком.

Ночь была теплой. Легкий ветерок играл полами халата, прижимая их к ногам. Повернувшись, Чед увидел свет кухонного окна и почувствовал, как неприятно шевельнулось что-то внутри.

Корин, вероятно, сидит за столиком и ждет меня.

Может быть, не стоило возвращаться?

Несколько запоздалая мысль.

Там, в горах, принимая это решение, он был уверен, что созрел. Возмужал духовно и физически. От застенчивого толстяка, считавшего себя неудачником, не осталось и следа, и теперь он мог предстать перед Корин совершенно новым человеком.

Новый человек, как же! Меня даже не узнали. Более того, Корин еще и испугалась.

Но страх как рукой сняло, едва она поняла, кто я. И, похоже, ужасно обрадовалась.

Правда, нервничает.

Да мы оба нервничаем. Это вполне естественно.

– Прислушиваешься к зову природы?

Сердце глухо забилось. Чед повернулся к стоявшей в дверях Корин. Босая, в красной шерстяной ночной рубашке, доходившей почти до колен, что, впрочем, не помешало ему увидеть сквозь ткань ее бедра – свет шел у нее из-за спины…

Ни к чему мне это.

Почему она не осталась в той одежде, в которой была до этого? Потому что я тоже в одном халате.

Верно, подумала, что если переоденется для сна, то и я не буду чувствовать себя так неуютно.

– Если хочешь, можно попить кофе и здесь.

– На кухне будет в самый раз.

Чед шагнул в ее сторону и, когда она повернулась к нему боком, заметил под ночной рубашкой бюстгальтер.

Слава Богу.

А по пути на кухню мельком разглядел проступавший чуть повыше ягодиц поясок. Значит, и в трусиках.

Чувство напряженности несколько ослабло.

Он сел за столик. Корин принесла кофейник и, наполняя его чашку, сказала:

– Пришлось сварить еще. – Рука ее дрожала. Налив и себе, она отнесла кофейник на прежнее место, села напротив Чеда и, отпив глоток, спросила: – Ну, как тебе здесь? Что ты чувствуешь после возвращения?

– Чуточку непривычно. А как ты все это время, нормально?

Кори пристально посмотрела ему в глаза, и уголок рта ее слегка приподнялся.

– Было одиноко.

– Я думал, ты вышла замуж, у тебя дети.

– Почему ты ушел вот так, Чед?

Так вдруг. Словно удар кулаком. А ведь знал, что спросит. Но оказался не готов, несмотря на то, что так часто повторял в уме всевозможные ответы.

– Мне пришлось.

– Так ты написал в своей записке. Это не объяснение. Я что-то не так сделала?

– Нет, ты ни в чем не виновата.