Воскрешение

    Сирень обрадовано пискнула, подняла юбку и повернулась лицом к стене.

    Утром Люцифус зашёл к Цинтерию. В кабинете у наместника находился Понтий Пилат. Цинтерий отдавал Пилату последние распоряжения перед отъездом в Иудею.

   - Твоя главная задача,- пояснял Марк, обращаясь к Пилату,- это выявить истинных заговорщиков. Не верю я в эти народные массы. За ними всегда стоят те, кто имеет власть и деньги. Так, что мой тебе совет, перво-наперво, сразу же по приезду ограничь местную власть по управлению в стране.

   - Я не помешаю?- спросил Вольдас, войдя в кабинет.

   - Нет, хорошо, что пришёл, заходи,- разрешил Цинтерий.- Мы здесь с Пилатом размышляем, как лучше и быстрее навести порядок в Иудее. А, что ты хотел?

   - У меня есть просьба, командир,- обратился Люцифус к Марку.- Отправьте меня вместе с Пилатом в Иудею.

   Цинтерий и Понтий с удивлением переглянулись.

   - Что так, вдруг, решил?- поинтересовался наместник.- Я думал, что тебе в Египте нравится. Ты уже и с царицей лично познакомился. Кстати, зачем она тебя вызывала?

   - Мы обсуждали с ней некоторые вопросы по медицине, царица очень интересуется способами омоложения людей,- соврал Вольдас.- Но в Египте скучно. Не могу я без настоящего дела сидеть. Да, и в Иудее я могу пригодиться. Я, ведь, знаю иврит. Свободно разговариваю, читаю на этом языке.

   - Вот, это да,- поразился Пилат.- Ну, ты, прямо таки, настоящий учёный, как Платон или Аристотель. Цинтерий, разреши ему поехать со мной. Вольдас мой друг. Он мне жизнь спас в бою. А мне там понадобится надёжный и умный человек. Ты же сам говорил, что задание непростое. При таких делах, как заговоры, необходимо организовывать тайную службу, чтобы можно было вывести на чистую воду всех этих смутьянов. Вот, Люцифус её и возглавит.

    Вольдас поморщился при последних словах Пилата. Понтий заметил его реакцию и поспешил сказать:

   - Не обижайся, Люцифус. Я понимаю, что ты боевой офицер и считаешь, что должность ищейки унижает твою воинскую честь и достоинство. Но это же для пользы общего дела. Лучше тебя никто не справится с такой работой. Соглашайся, очень тебя прошу. К тому же, ты и язык их знаешь. Ты же настоящий, как же это называется? О, вспомнил - проглот.

   - Не проглот, а полиглот,- поправил его Люцифус и снисходительно проговорил,- ладно, я согласен. Только с одним условием.

   - Говори,- предложил Цинтерий.

   - Я возьму с собой своего друга Мордериуса,- сказал Люцифус.- Он будет мне помогать.

   - Пусть едет. Я разрешаю,- одобрил наместник.- Ну, кажется, обо всём договорились. Пилат, возьмёшь три когорты из нашего легиона. Этого будет достаточно. В Иерусалиме расположен большой римский гарнизон. По численности, почти, легион. И, если понадобится, то я сразу приду тебе на помощь. Больше откладывать нельзя, завтра на рассвете и выступай.

   - Я готов, командир,- чётко по-военному ответил Пилат.- Теперь, когда со мной едет Люцифус, я уверен в успешном исходе дела. Можете быть спокойны, командир, всё сделаем, как надо. Прижмём хвосты иудейским умникам. Наведём порядок.

    Царица Изида отдыхала у себя в спальне, когда вошла Диания и доложила:

   - Вам принесли папирус, Великая царица, анонимный. Читать будете?

    Изида кивнула головой в знак согласия. Амазонка протянула ей манускрипт. Царица развернула его и прочитала:

    "Великая царица, извини меня, что не могу повидать тебя лично. Но мне необходимо срочно уехать. Так, что претворение наших планов, временно откладывается. Сама ничего не предпринимай, это очень опасно. Я вернусь, и мы поставим всё на свои места. Не скучай. Целую тебя с нежностью. Скоро увидимся.

   Не подписываюсь, сама понимаешь почему".

   - Ты читала этот манускрипт?- спросила Изида.

   - Да, он, ведь, не был запечатан,- ответила Диания.- Только я ничего не поняла. Почему в послании к Вам обращаются на "ты"? Мне кажется, что того, кто написал это, следует строго наказать за такую наглость. Если разрешите, я лично займусь этим.

   - Кого наказать?- переспросила царица.

   - А разве Вы не знаете, кто написал эту анонимку?- удивилась амазонка.- По-моему, от такого нахала можно ожидать что угодно. Надо дать ему по рукам, как следует.

   - Никому не надо давать по рукам,- запретила Изида.- Конечно, я его знаю. Только это единственный во всём мире человек, которому я доверяю. И он единственный, кто смеет говорить мне "ты".

    Диана непонимающе пожала плечами, поклонилась и сказала:

   - Как будет угодно Великой царице.

35. Старый способ.

    Как только Мир укутался в ночные одежды, украшенные множеством сверкающих звёзд и освещаемые полной луной, маленький чёрненький сверчок примостился на ветке дерева, которое росло под окнами кабинета Главного жреца Египта. Насекомое повертело головой в разные стороны, потёрло задними лапками по своему брюшку и решило, что для ночного концерта место выбрано вполне удачно. Сверчок ещё раз осмотрелся и принялся издавать такие пронзительные и громкие звуки, что их было слышно во всей округе.

    Вошедший в кабинет Месхета Унгар, застал Главного жреца в довольно удивительной позе. Месхет забрался под стол, и оттуда торчали только его ноги.

   - Что случилось, Месхет?- спросил начальник охраны.- С тобой всё в порядке?

    Главный жрец вылез из-под стола, сел на пол и задумчиво сказал:

   - И тут её нет.

   - Ты что-то потерял?- предположил Унгар.

   - Да, никак не могу вспомнить,- пояснил Месхет,- куда я положил каменную табличку с заклинаниями, чтобы вызывать духов. Я уже и не знаю, когда я её последний раз видел. Везде уже пересмотрел. Нигде нет. А тут ещё этот проклятый сверчок разорался за окном. От этого оглушительного цвирканья, у меня в голове всё путается.

   - Как же ты мог такую важную вещь положить неизвестно куда?- возмутился Унгар.- Вот, как мы теперь вызовем дух Унхатона?

   - Не "неизвестно куда", а в положенное ей место,- поправил его Месхет.

   - Ну, так возьми её там, где она лежит в "положенном ей месте",- предложил жрецу начальник охраны.- Давай, возьми.

   - И возьму,- раздражённо ответил Месхет.- Вот сейчас только вспомню, где это место, и возьму.

    В это время недалеко от окна кабинета Главного жреца пронеслась летучая мышь. Услышав громкое пение сверчка, животное тут же полетело на источник звука. Через мгновение мышь схватила ночного певца, и он умолк навеки. За окном воцарились спокойствие и тишина, которые больше подходят для ночного времени, чем оглушительные сверчковые концерты. Месхет тут же обратил на это внимание, поднял указательный палец вверх и произнёс:

   - Фу, слава Богу, наконец-то он замолчал.

    В этот момент из-под кровати вылезла чёрная кошка Люсия. Она выгнула спину, потянулась всем телом и сказала:

   - Мяу.

   - Я вспомнил,- радостно вскрикнул Месхет,- я положил её под кровать.

   Месопотамец быстро нырнул под свою постель, и через некоторое время вытащил из-под ножки кровати небольшой плоский камень. Унгар с пристальным вниманием наблюдал за действиями жреца.

   - Вот она моя, бесценная,- с нежностью проговорил Месхет и сдул пыль с таблички.

   - И это ты называешь "положенным для неё местом"?- поразился Унгар.

   - А чем оно плохое?- удивился жрец.- Она здесь не портится. Лежит себе спокойненько. Зато, никто никогда в жизни не догадается, где она запрятана. Я и сам еле вспомнил.

   - Это уж точно,- иронично согласился начальник охраны.- Просто удивительно, что тебе вообще удалось вспомнить.

   - Но удалось же,- возразил Месхет.- Ладно, хватит препираться. А то так и ночь скоро пройдёт. Пора уже и делом заняться.

    Унгар сел в кресло, которое стояло в углу кабинета, а Месхет умостился на кровати, которая всегда находилась у него в кабинете, так, как он часто по ночам долго работал и оставался отдыхать прямо здесь, чтобы не тратить время на переход в спальню. Кошка Люсия уселась рядом со жрецом. Месхет взглянул на кошку и спросил: