Доктор Сон

Догадываясь, к чему движется история, Дэнни спросил:

— Когда он вернулся?

Дик глубоко затянулся и, улыбаясь, выпустил дым.

— Ты ведь не копался у меня в голове, чтобы это узнать?

— Нет.

— Через полгода. Однажды я пришел из школы, а он лежал голый у меня на кровати с полусгнившим членом наизготовку. Он сказал: «Иди, садись на него, Дики-Птенчик. Ты мне всыплешь тысячу, а я тебе две». Я заорал, но услышать меня было некому. Мама с папой оба работали: мама в ресторане, а папа в типографии. Я выбежал и захлопнул дверь. И услышал, как Черный Дедушка встал… топ… прошел через комнату… топ-топ-топ… а потом я услышал…

— Ногти, — проговорил Дэнни почти неслышно. — Как они скребут дверь.

— Точно. Больше я туда не заходил до ночи, когда мама и папа уже оба были дома. Он исчез, но остались… следы.

— Конечно. Как у нас в ванной. Потому что он начал портиться.

— Именно. Я поменял белье — я это умел, мама меня научила за два года до того. Она сказала, что я уже слишком большой и прислуга мне больше не нужна, что прислуга бывает у белых мальчиков и девочек, таких, за какими она ухаживала, пока не стала официанткой в «Бифштексах от Беркина». Неделю спустя я увидел Черного Дедушку в парке на качелях. Он был одет, но костюм его был весь в какой-то серой дряни — наверное, в гробу завелась плесень.

— Да, — отозвался Дэнни. Он говорил шелестящим шепотом — все, что мог из себя выжать.

— Но ширинка у него была расстегнута, и все хозяйство торчало наружу. Прости, что я все это тебе рассказываю, Дэнни: маловат ты про такое слушать, но тебе надо это знать.

— И ты пошел к Белой Бабушке?

— Пришлось. Потому что я знал то же, что и ты: он будет возвращаться. Не так, как… Дэнни, ты когда-нибудь видел мертвецов? Нормальных мертвецов, я хочу сказать. — Он засмеялся, потому что это звучало смешно. Дэнни тоже так показалось. — Призраков.

— Несколько раз. Один раз их было трое, возле перехода через железную дорогу. Двое парней и девушка. Подростки. Может, они там погибли…

Дик кивнул.

— Обычно они остаются там, где перешли в мир иной, пока не попривыкнут к тому, что мертвые, и не отправятся дальше. Некоторые из тех, кого ты видел в «Оверлуке», такими и были.

— Я знаю. — Возможность поговорить об этих вещах, и поговорить с тем, кто о них знал, приносила ему неописуемое облегчение. — А еще я один раз видел женщину в ресторане. Знаешь, бывают такие, со столиками на улице?

Дик снова кивнул.

— Она была непрозрачная, но больше никто ее не видел, и когда официантка задвинула стул, на котором она сидела, то женщина-призрак исчезла. Ты тоже их видишь?

— Давно не видел, но у тебя и сияние посильнее, чем было у меня. Оно с возрастом немного уменьшается…

— Хорошо! — с чувством сказал Дэнни.

— …но у тебя останется немало и тогда, когда ты вырастешь, потому что изначально оно было такое мощное. Обычные привидения — не такие, как женщина, которую ты видел в номере 217 и потом в вашей ванной. Верно ведь?

— Да, — подтвердил Дэнни. — Миссис Мэсси настоящая. Она оставляет следы. Ты их видел. И мама тоже — а ведь она не сияет.

— Пошли обратно, — сказал Дик. — Пора тебе посмотреть, что я тебе привез.

На стоянку возвращались еще медленнее, потому что Дик выдохся.

— Все из-за сигарет, — сказал он. — Даже не начинай, Дэнни.

— Мама курит. Думает, что я не знаю, но я знаю. Дик, а что сделала твоя Белая Бабушка? Что-то же она сделала, раз Черный Дедушка до тебя так и не добрался.

— Она кое-что мне подарила, как подарю тебе я. Так поступает учитель, когда ученик готов. Само обучение — уже подарок, знаешь ли. Лучший из тех, что можно сделать или получить. Она никогда не называла дедушку Энди по имени. Только извращуном. — Дик не сдержал улыбки. — Я ей сказал то же, что ты только что сказал мне: что, мол, дед был настоящим, а не привидением. Она ответила, что так и есть, потому что настоящим его делал я. С помощью сияния. Она рассказала мне, что некоторые духи — особенно духи злые — не хотят покидать этот мир, потому что знают, что их ожидает нечто гораздо худшее. Большинство исчезает от голода, но некоторые еду находят. «Именно сиянием, — говорила мне она, — духи и питаются. Ты сам подкармливаешь этого извращуна. Не нарочно, но подкармливаешь. Он ведь как комар: будет кружить и кружить над головой, пока снова не сядет и не вопьется в кожу. С этим ничего не поделать. А вот обратить то, за чем он пришел, против него самого ты можешь».

Они подошли к «кадиллаку». Дик отпер дверь и со вздохом облечения сел за руль.

— Когда-то я мог прошагать десяток миль и пробежать еще пять. А теперь после небольшой прогулки по пляжу моя спина ноет так, будто ее лягнула лошадь. Давай, Дэнни. Открой подарок.

Дэнни снял обертку и обнаружил зеленый металлический ящичек-сейф. Спереди, под замком, была маленькая кодовая панель.

— Ух ты, круто!

— Правда? Тебе понравилось? Хорошо. Купил его в «Вестерн авто». Чистая американская сталь. Белая Бабушка дала мне когда-то похожий, только с висячим замком и ключиком, который я носил на шее. Но то было очень давно. Сейчас-то на дворе продвинутые восьмидесятые. Панельку видишь? Набираешь на ней число из пяти цифр, накрепко его запоминаешь и нажимаешь на эту кнопку. А когда захочешь потом открыть сейф, то просто вводишь это число — и всё.

Дэнни пришел в восторг.

— Спасибо, Дик! Я буду держать в нем мои сокровища! — А именно: его лучшие бейсбольные карточки, каб-скаутский значок-компас, счастливый зеленый камешек и фотографию, на которой они с отцом стоят на лужайке их дома в Боулдере, еще до «Оверлука». До наступления плохих времен.

— Это прекрасно, Дэнни, я не против, но я хочу, чтобы ты сделал кое-что еще.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты изучил этот сейф, изнутри и снаружи. Не просто осмотрел, а ощупал со всех сторон. Сунь в него нос и проверь, чем там пахнет. Пусть этот сейф станет твоим самым близким другом, по крайне мере, на некоторое время.

— А зачем?

— А затем, что точно такой же ты создашь у себя в голове. Такой же, но особенный. И в следующий раз, когда эта сучка Мэсси вернется, ты будешь готов к бою. Я тебе расскажу, что надо делать, как когда-то Белая Бабушка рассказала мне.

По дороге домой Дэнни почти не разговаривал. Ему было о чем подумать. Его подарок — ящичек-сейф из прочного металла — лежал у него на коленях.

Миссис Мэсси вернулась неделю спустя, только теперь она не сидела на унитазе, а лежала в ванне. Дэнни не удивился: ведь именно в ванне она когда-то и умерла. На этот раз Дэнни не убежал, а зашел в ванную и закрыл за собой дверь. Улыбаясь, она поманила его к себе. Дэнни подошел, тоже улыбаясь. Он слышал, как в соседней комнате работает телевизор. Мама смотрела «Трое — это компания».

— Привет, миссис Мэсси, — поздоровался Дэнни. — Я вам кое-что принес.

Лишь в последнюю секунду она поняла все и закричала.

Мгновения спустя в ванную постучалась мама.

— Дэнни? У тебя все нормально?

— Все хорошо, мам. — Ванна опустела. Правда, в ней остались разводы какой-то слизи, но Дэнни знал, что убрать ее будет легко: немного воды — и она быстренько смоется в сливное отверстие. — Тебе в ванную надо? Я уже выхожу!

— Нет. Просто… мне показалось, что ты кричал.

Дэнни схватил зубную щетку и открыл дверь.

— Все в полном порядке. Видишь? — сказал он и широко улыбнулся. Теперь, когда миссис Мэсси исчезла, улыбка далась ему легко.

Тревога покинула лицо Венди.

— Хорошо. И не забывай про задние зубы. Там вся еда и прячется.

— Не забуду.

В недрах головы, там, где на особой полочке хранился брат-близнец его сейфа, Дэнни слышал приглушенные вопли. Ну и пусть. Он подумал, что они скоро прекратятся, и оказался прав.

Два года спустя, накануне Дня благодарения, Дэнни столкнулся лицом к лицу с Хорасом Дервентом на безлюдной лестнице в начальной школе «Алафия». Плечи костюма Дервента припорошили конфетти. С разлагающейся руки свисала черная маска. От него исходил могильный запах.