Офицерский мятеж

На сей раз эскорт оказался на удивление грозен: Петру Сухову противостояли четыре крейсера, астроматка и два быстроходных фрегата. Но для него не имело особого значения, кто охранял десяток юнитских транспортов. Русские атаковали конвой при любом раскладе.

Хаарский артефакт в руках Петра Сухова сработал, как швейцарские часы, но без толку. Ходовые и боевые системы юнитских кораблей были заранее переведены на ручное управление. Дорогостоящая и многотрудная процедура, но все усилия экипажей окупились сторицей.

Могучие корабли готовились дать отпор мятежникам, а ударная группа в составе шести крейсеров и четырех фрегатов должна была выйти из гиперпространства и довершить разгром врага. Командующий Четвертым флотом вице–адмирал Ганс Плугель лично командовал операцией. Победа над русскими принесет ему очередной чин и проложит дорогу к руководству Военно–Космических сил.

Юнитские экипажи до последней минуты должны притворяться, что их корабли потеряли ход, а огневые рубки неуправляемы. Русские подойдут на дистанцию прямого выстрела и попадут под шквальный огонь… Все так и было бы, но кавторанг Сухов подстраховался и сначала послал к юнитскому корвету абордажную команду на трех десантных ботах.

Странно молчаливые юниты вдруг стали нервно переговариваться по радио. Юнитские шифры до начала мятежа были раскодированы нашей контрразведкой. Командующий Второй русской эскадрой по радиоперехватам понял, что очутился в ловушке. Он тотчас дал приказ к немедленному общему отступлению. А вот десантников было уже не спасти — корвет расстрелял боты из лазерных пушек.

Потеря преимущества стала для Петра Сухова неприятным сюрпризом, но он знал: рано или поздно полученный благодаря артефакту козырный туз будет утрачен. Слишком рано… Кавторанг готовился к этой перемене — и все же оказался не готов.

Обнаружив, что обман раскрыт, вице–адмирал Плугель пришел в ярость. Крейсера открыли ураганный огонь вслед уходящим русским кораблям. Юниты рванулись в погоню. Дистанция была мала, и шансы оторваться от преследования невелики.

Однако у русских оставалось другое преимущество перед вражеской эскадрой — всего одно, но весьма ощутимое: они отлично натренировались летать и стрелять без участия корабельных мозгов. Юниты же только начали переучиваться. Без стремительно соображающих позитронных помощников все команды исполнялись медленно и коряво.

Начались крейсерские дуэли. В вакууме рвались ракеты, сбитые лазерными установками или зенитными автоматами. Пучки антипротонов натыкались на мобильные щиты, вовремя выведенные на линию огня. Увертливые торпеды пытались прорваться сквозь плотную огневую завесу и перехитрить активные ложные цели.

Имея полуторное превосходство в огневой мощи, юниты проигрывали в меткости стрельбы и подвижности. Неуклюжие маневры кораблей тяжелых классов походили на балет гиппопотамов и нередко кончались столкновениями. Ганс Плугель, у которого уплывала победа, утратил над собой контроль. Он орал и ругался по радиосвязи, еще больше дезорганизуя управление эскадрой. Сражение потеряло столь любимую начальством внешнюю стройность и разделилось на множество поединков.

Эскадрильи космических истребителей сразу после взлета с астроматки «Вирджиния» распались на отдельные кораблики, которые с разным успехом нападали на русский средний десантный корабль «Коломяги». С «Кандалакши» им навстречу устремились десятки русских ястребков. В космосе в стороне от крейсеров закружилась настоящая карусель.

Жизнь снова подтверждала известные истины: личное мастерство непременно скажется в бою, талант летуна и поединщика не пропьешь, а скорость реакции можно увеличить в несколько раз при наличии хороших генов, опытных учителей и при условии изнурительных каждодневных тренировок.

Фигуры высшего пилотажа на ручном управлении удавались русским летчикам куда как лучше. Через три минуты головокружительного боя юниты лишились почти всех истребителей. И тогда русские ястребки накинулись на «Вирджинию». Ее пришлось выводить из боя, прикрывая зенитным огнем обоих юнитских фрегатов.

Петр Сухов был жестким, но не жестоким учителем. Заставляя вспомнить исторические сражения древних армий — даже не двадцать первого, а двадцатого века, он окунал военморов в докомпьютерную эпоху безмозглых машин, быстрых глаз и умелых рук. День за днем он гонял пилотов и канониров до седьмого пота. И результат был. Смертельные бои казались им долгожданным праздником после тяжких будней.

Бой вели четыре юнитских крейсера против трех русских. Наши комендоры попадали в цель куда чаще. Флагманский корабль вице–адмирала Плугеля «Неаполь» лишился половины огневых рубок и разворачивался, чтобы прикрыть изувеченный борт. Крейсер «Сплит» потерял маршевые двигатели и, огрызаясь пучками антипротонов, ковылял в тыл на коррекционных. Еще два крейсера держались из последних сил.

Казалось, еще немного — и судьба боя будет решена. И тут наконец сработал замысел вице–адмирала. Из гипера выпрыгнула ударная группа Четвертого флота в составе десяти вымпелов. Помощь подоспела вовремя: Ганс Плугель был готов вовсе отказаться от преследования русского отряда.

Ситуация на поле боя изменилась коренным образом: ударная группа юнитов с работающей автоматикой ударила в тыл мятежникам. Через две минуты русский отряд был окружен четырнадцатью кораблями. Казалось, мятежникам оставалось лишь сдаться или открыть кингстоны.

Сухов напряженно думал. Прорваться с боем нет возможности. Превосходство в огневой мощи у противника четверное. Уйти через гипер тоже не удастся — вражеские корабли находились в непосредственной близости от оперативного отряда и легко могли отследить его групповой прыжок. Без особого труда они прыгнут следом и продолжат разгром мятежников в новой точке Галактики.

Бой ненадолго прекратился. Юнитские и русские корабли неподвижно висели в пустоте, окруженные облаками мелких обломков и стреляных гильз. И только звездам было плевать на разборки крошечных человечков. Они сияли вдалеке: раскаленные шары, казавшиеся пятнышками холодного света.

Командующий Четвертым флотом вице–адмирал Плугель не спешил с разгромом мятежников, не отдавал приказ о начале атаки. Получив подкрепление, он успокоился и решил подождать. Коньячным спиртам нужно настояться, чтобы получился достойный напиток. Вице–адмирал считал себя мудрым флотоводцем и был уверен, что неплохо знает противника. Русские должны дозреть до капитуляции. Давить на них нельзя — они не прогнутся и скорее затопят свои корабли, как было с печально знаменитым «Варягом», чем спустят Андреевский флаг.

Сухов связался с командирами кораблей по кодированному каналу:

— Господа офицеры! Выход один — будем атаковать. Бьем по флагману. Однако нам нужно связать ударную группу, что вцепилась нам в хвост. Все истребители и бомбардировщики — к бою.

У командующего Четвертым флотом нервы были отнюдь не железные. Когда к его флагману понеслись разом пять русских кораблей во главе с «Могилёвом», Плугель дрогнул и попытался уйти из–под огня. Крейсер «Неаполь» и так был сильно поврежден и сохранил лишь треть ракетных батарей и огневых башен. Без помощи других кораблей ему было не отбиться.

Русские не отвечали на залпы, зато они бросили на юнитские крейсера тучу маленьких корабликов — весь боевой состав уцелевших к этой минуте флуггеров. Сухов приносил пилотов в жертву, чтобы спасти большую часть отряда. И боевые летчики повели свои истребители и бомбардировщики в последнюю атаку.

Командующий Четвертым флотом отдал приказ, и крейсер «Гуанчжоу» попытался заслонить собой флагманский корабль. Поздно. Строенные залпы русских ракет разворотили уцелевший борт «Неаполя». Канониры продолжали добивать врага, и уже через десять секунд от прямого попадания торпеды с антипротонной головкой рванул его ходовой реактор.

Вице–адмирал Плугель спасся в отстреленной аварийной капсуле. Вместе с ним уцелели два десятка военморов.

Потеряв флагман, корабли ударной группы продолжали дожигать русские флуггеры, но преследовать отряд Сухова не спешили. На его пути был только крейсер «Гуанчжоу», который яростно огрызался и серьезно повредил астроматку «Кандалакша».