Офицерский мятеж

Главные силы Военно–Космических сил ООН в составе четырех флотов (двенадцать эскадр полного состава и больше сотни вспомогательных судов) ушли в боевой поход и не могли атаковать русских. Великий Хаар логично представлялся Адмиралтейству куда более грозным противником, чем мятежники.

Лишь восемь эскадр были оставлены прикрывать юнитские тылы. Именно они грозили кораблям и планетам мятежников. Однако юнитские корабли были раскиданы по Млечному Пути, и на решающих направлениях их превосходство в огневой мощи над русскими было двойным или того меньше. Такого противника новорожденный русский флот не боялся — и не прекращал активных действий.

Тридцать пять русских кораблей занялись пиратством на галактических маршрутах. Они захватывали контейнеровозы и танкеры со стратегическими грузами. Они высаживали десанты на горнорудные планеты, захватывали космодромы и склады и на огромных баржах вывозили обогащенное сырье. Они тысячами брали пленных, чтобы менять на своих соплеменников.

Адмиралтейство тем временем разрабатывало операцию «Каскад». Мятежные корабли планировалось уничтожать по частям — последовательно, чтобы не снимать с хаарского фронта ни одной эскадры. Юнитские адмиралы надеялись решить русский вопрос силами одного флота, малой кровью и без лишней спешки. Резервные эскадры ВКС ООН должны блокировать мятежников. Тем временем, строго по очереди, у захваченных русскими планет будут сосредоточены ударные кулаки, которые и нанесут по мятежникам убийственные удары.

Первый удар был нацелен, разумеется, по Старой Земле. Начать операцию «Каскад» не давало одно — Большой Доктор на столичной планете ООН.

Наконец Большой Доктор на Новой Земле был уничтожен. Юниты решили рискнуть. Вилла Полномочного представителя Старой Земли при ООН Джонаса Нгомбо была поражена умной ракетой. Ракета класса «воздух — земля» несла контейнер с вырожденным пространством. На краю элитного поселка осталась воронка диаметром полтора километра, испарились десятки вилл, но ведь цель оправдывает средства…

Больше развертыванию широкомасштабных боевых действий ничто не мешало. Адмиралтейство отдало приказ Восьмому флоту.

Выстроенные тральным ордером юнитские корабли должны были сойтись на лунной орбите. Как бы много мин ни разбросали русские на подступах к Старой Земле, рано или поздно они закончатся.

Сначала десятки юнитских тральщиков расчистили гиперпространство, а теперь принялись за пространство евклидово. Тральщикам помогали ударные корабли Восьмого флота. Время от времени линкоры «Дурбан» и «Портленд» били главным калибром в самую гущу минных заграждений, и от взрывов ракет разом детонировали десятки мощных мин. В вакууме они рвались беззвучно и потому совсем не страшно — последовательные вспышки в ночном небе казались даже не фейерверком, а миганием праздничных гирлянд. «Лампочки» вспыхивали все ближе к Земле.

Юниты двигались не спеша и до последней минуты вовсе не имели потерь. Не теряли кораблей и русские, которые пока не пытались атаковать юнитский флот. Но такое положение было не в нашу пользу, ведь соотношение сил оставалось прежнее: пять к одному.

Будь на месте русских какая–нибудь цивилизованная нация, командующий мятежной эскадрой, просчитав варианты, непременно поднял бы белый флаг. Но чертовы русские, как видно, не владели элементарной логикой и не обладали здравым смыслом. Они против всех правил явно собирались сражаться и доблестно погибнуть в бою.

Когда тральщикам оставалось пробить проходы в последней минной сфере перед Старой Землей, командующий Восьмым флотом адмирал Санджай Рау обратился к командованию русских с предложением сложить оружие и получить статус военнопленных согласно Женевской конвенции. Жизнь и гуманное обращение гарантированы всем сдавшимся — даже главарям мятежников. В противном случае захваченные с оружием в руках члены мятежных экипажей будут объявлены вооруженными террористами и уничтожены на месте по законам военного времени.

Прежде чем дать официальный ответ, кавторангу Петру Сухову следовало посоветоваться с командирами кораблей. И он попросил у Рау отсрочки. Тот не возражал. Четыре его эскадры продолжали двигаться вперед, неторопливо сжимая кольцо.

Вторая русская эскадра дрейфовала среди минных полей, не делая попыток вырваться из окружения. В ее состав входили девятнадцать вымпелов во главе с флагманским крейсером «Могилёв» и астроматкой «Кандалакша», еще совсем недавно носившей имя «Мадейра».

Сухову категорически не нравилось новое «могильное» имя «Картахены», ведь моряки знают: название корабля во многом определяет его судьбу. Но корабль поименовали в честь родного города контр–адмирала Выготского, который возглавил русский флот, и тут ничего не попишешь.

Помимо боевых кораблей, у Сухова имелось небольшое, но очень ценное «суденышко» — корабль–помехоустановщик. Формой своей он напоминал леща, которого пробила насквозь берцовая кость овчарки. Помехоустановщик имел камуфляжную раскраску, как будто в космосе есть свои зеленые поля и леса, и неофициально назывался «тахионной глушилкой» или «тушилкой».

Команда Ригерта приложила немало сил, чтобы его раздобыть. Это был самый мощный помехоустановщик в Первом секторе Млечного Пути, и он намертво заглушил всю тахионную связь в радиусе ста тысяч километров. Юнитов это не слишком встревожило — у Старой Земли корабли прекрасно могли переговариваться с помощью радиоволн.

Были в составе русской эскадры и четыре десантные баржи с морской пехотой и спецназом контрразведки флота. Именно эти пять судов должны были сыграть главную роль в предстоящем сражении.

Наконец командиры кораблей дали свой ответ Петру Сухову, и он передал его командующему Восьмым флотом:

— Погибнем, но не сдадимся.

И все же адмирал Рау не верил, что мятежники поголовно решили покончить жизнь самоубийством. Он надеялся, что с уничтожением флагмана русский форс испарится и к нему выстроится очередь из желающих сдаться в плен военморов. Глядишь: кортики будет некуда складывать.

Поэтому командующий Восьмым флотом не стал выстраивать свои силы во фронтальную плоскость согласно Боевому уставу и окружил кучку мятежников. Восьмому флоту предстояло не регулярное сражение — бойня.

Юнитские корабли выстроились четырьмя эскадренными плоскостями, которые плавно изгибались и постепенно расползались, сливаясь в сферу. Она была велика и просторна — эта сфера. Вырваться за ее пределы невозможно.

Сухов наблюдал за построением и печально улыбался. А потом вдруг оказалось, что корабли Восьмого флота один за другим стопорят ход и замирают. Впрочем, некоторые продолжали двигаться — вразнобой, рывками, затем начали сталкиваться… Отделались они, правда, царапинами, вмятинами, мелкими пробоинами и поломкой антенн — без серьезных повреждений. Так или иначе, но строй юнитов был сломан.

Русские же корабли, напротив, прекратили выжидать. Один за другим они срывались с места. Разделились на группы и стали атаковать. Так гиены кидаются на упавших без сил львов. Боевые корабли Восьмого флота не отвечали на огонь. Их ракетные батареи, лазерные излучатели и автоматические пушки мертвенно молчали.

От Старой Земли на помощь Второй русской эскадре двинулся целый караван судов: впереди неслись десятки устаревших ракетных катеров, а позади мощные буксиры волокли две дюжины орбитальных батарей — главную огневую силу береговой обороны.

Четыре десантные баржи под прикрытием крейсера, фрегатов и корветов без потерь приблизились к парализованным юнитским кораблям и доставили абордажные партии. Десантные катера и боты подошли к кораблям вражеского авангарда. Морпехи взломали стыковочные узлы и грузовые люки. Начался штурм.

Два могучих линкора и два новеньких крейсера были взяты на абордаж почти как в грандиозных блокбастерах, что снимают на планете Голливуд: быстро, шумно и красиво. Юниты сопротивлялись вяло, словно по неприятной обязанности. Чувствовали свою обреченность и, за редким исключением, не желали погибать зазря. Экипажи быстро сдавались в плен, ведь русские были напористы, веселы и демонстративно вежливы.