Страница 45 из 74
Как только я оказалась внутри, ко мне сразу подошла круглолицая официантка в джинсах и клетчатой рубашке:
– Садись, где понравится, милочка.
Когда я закрыла дверь, у меня над головой звякнул колокольчик. Кафе было сплошь пропитано провинциальным очарованием, которое я так люблю. Без единого намека на меркантильность больших городов. Стены и амбарные деревянные полки вдоль них украшали старые сельскохозяйственные инструменты и устаревшая кухонная утварь. Допотопные жестяные банки из-под соленых крекеров и масла для швейных машинок вносили в декор винтажный акцент. Обуявшая меня ностальгия вернула воспоминания о детстве. То есть вернула бы, родись я в тридцатых годах.
Однако воспоминания действительно были, только не мои. Они принадлежали мужчине, который прошел через меня, когда я была маленькой. Он выращивал овец в Шотландии. Оказалось, что кастрация барашков являлась неотъемлемой частью его профессии. К сожалению, нельзя нарочно заставить себя забыть то, что когда-то видели глаза.
Несколько минут спустя колокольчик прозвенел снова, и в дверях появился высокий и статный легальный «охотник за головами», страдающий пристрастием к порнухе с лилипутами. Он вошел с таким видом, будто кафе принадлежало ему.
– Привет, красавчик, – сказала все та же женщина, заставив меня ухмыльнуться. – Садись, где на тебя посмотрит.
Гаррет кивнул, решительно направился к угловому столику у противоположной стены зала и уселся лицом ко мне.
– Что тебе принести, лапочка? – спросила у меня официантка с блокнотом и ручкой в руках, готовясь записывать.
– Я бы убила за чизбургер с зеленым чили и чай со льдом.
– Зеленый бургер и чаек. Картошку фри?
– С двойным кетчупом.
– Мне то же самое, только с чипсами, – крикнул Гаррет. Видимо, не хотел, чтобы я получила свой заказ быстрее и закончила раньше него.
Официантка оглянулась и хихикнула:
– Проголадался, наверное.
– Не могу же я повсюду таскать его за собой, – покачала головой я и, когда она ушла, чтобы принести нам чай, спросила у Гаррета: – Почему ты не примчался на помощь, когда чувак из трейлера тыкал в меня ножом?
Его улыбка была яркой даже в тусклом свете.
– Я должен только следить, а тебе нельзя об этом знать. Если бы я вмешался, то ты бы узнала.
По пути ко мне с чаем официантка на мгновение остановилась.
– А он прав, – сказала я ей. Она неуверенно улыбнулась, словно не зная, что думать обо всем происходящем. – Вы не могли бы принести мне бургер первой?
– Тебя оттуда прекрасно слышно, – сказал Гаррет, и его было слышно не хуже.
Я прищурилась:
– Умолкни, хвостик. Это только между мной и, – я посмотрела на бейджик официантки, – Пегги.
Он пожал плечами:
– Рано или поздно я бы пришел на помощь.
– Неужели? Когда? Сразу после того, как меня бы выпотрошили и бросили истекать кровью в какой-нибудь канаве?
– Естественно, – ответил он, закинув руки за голову. – Конечно, прыгать в канаву и пытаться остановить кровотечение я бы не стал, но зато вызвал бы подмогу, например.
Я изобразила самую сладкую на свете улыбку.
– Да ты святой, Своупс.
– Вот и мама мне так говорит.
То, что у Гаррета, оказывается, есть мать, меня немного взволновало. Но только на двенадцать секунд. У меня в голове мысли редко задерживаются дольше, чем на двенадцать секунд. Все мой чертов синдром дефицита внимания.
Какое-то время мы сидели в тишине, пока я делала для себя кое-какие пометки в блокноте. Несколько раз я украдкой поглядывала на Гаррета. Похоже, он очень серьезно относился к своим обязанностям соглядатая, потому что не сводил с меня глаз. От запаха чизбургеров с чили на гриле у меня неприлично громко урчало в животе. К тому времени, как Пегги появилась с нашими заказами, я была в шаге от того, чтобы неудержимо пускать слюни. То ли от аромата, то ли от недостатка сна.
– Так что мы тут делаем? – спросил Гаррет с набитым ртом. Этот козел подкинул Пегги пятерку, чтобы та принесла ему заказ вперед меня. Нельзя доверять мужику с членом.
– Человек, за убийство которого посадили Рейеса, жив, – сказала я и посолила чизбургер, даже не попробовав.
– Ты серьезно?
Разговор привлек внимание Пегги, и она покосилась на меня, вытирая соседний столик.
– Можно мне кофе на вынос? – спросила я у нее.
– Можно, конечно.
Она направилась к кофеварке, а я откусила кусок самого лучшего чизбургера, который мне доводилось пробовать в жизни. Или я всерьез проголодалась. Трудно сказать.
– И ты собираешься его найти? – поинтересовался Гаррет, когда она отошла подальше.
Мне очень не понравился его тон, пропитанный сарказмом и сомнениями.
– Благодарю за мнение. – Я с трудом проглотила кусок и была вынуждена отправить его дальше большим глотком чая со льдом.
Гаррет покачал головой:
– Внушать веру в себя не мой профиль.
– Не может быть! – поразилась я.
– Ты закончила?
– Святой ежик, ты уже все? – Я удивленно моргнула, потому что успела откусить всего дважды.
– Ага. Так могут только мужчины.
– Не думаю, что твоему пищеварению это понравится.
– Запомню на будущее, – широко улыбнулся Гаррет. Это показалось бы привлекательным, если бы я считала привлекательными симпатичных мужиков с удивительным обаянием. Хорошо, что это не так.
Через десять минут мы одновременно расплатились и одновременно же вышли на улицу.
Тогда я это и увидела. Сердце забилось у меня в горле. Испытав небывалый шок, я прикрыла рот руками и побежала вперед, спотыкаясь и крича в лучших традициях мелодрамы:
– Развалюха!
– Черт возьми, – выругался Гаррет, подходя к нам Развалюхой. Я уже обнимала ее брызговик. Кажется, так называется эта штука сбоку. – Временами из тебя так и прут шекспировские страсти.
Кто-то покромсал колеса Развалюхи. Все четыре. И наверняка запаску сзади. Жестоко. Бессердечно. И это зверски меня взбесило.
– Сколько ставишь на то, – начал Гаррет, опускаясь на колено, чтобы оценить последствия безобразного акта вандализма, – что это сделал хмырь с охотничьим ножом?
– Я на все сто уверена, что это он. Фарли Скэнлон – большой и толстый лжец! – проорала я в темноту. А потом достала телефон, чтобы вызвать полицию.
Если искать во всем этом светлую сторону, то через два часа у Развалюхи были новенькие радиальные шины. Смотрелась она в них замечательно. Вместе с полицией мы составили протокол, в котором объяснялось, кто я такая и как познакомилась с Фарли Скэнлоном. Большим и толстым лжецом. Может, ему и правда не нравилось, когда его называют толстым, но, раз уж его здесь не было, я решила, что вреда не будет.
– Вести можешь?
Я мрачно воззрилась на Гаррета:
– Почему все постоянно об этом спрашивают?
– Может быть, потому, что ты не спала две недели?
– Может быть. Со мной все в порядке. Только… ну, не знаю… оставайся поблизости.
– Принято.
Он пошел к своему грузовику, завел его и стал ждать, пока я расплачусь за новую резину для Развалюхи. Она давно этого заслуживала.
Глава 16
Порой наступает момент, когда понимаешь, что больше ничего полезного до конца дня сделать не получится.
Надпись на футболке
Оказавшись наконец в своей квартире, размером чуть больше хлебницы, я поняла, что слишком мало внимания уделяю чистоте и уборке. Когда мы с Гарретом подъехали к моему дому, там уже ждал кто-то из его людей, чтобы заступить на смену, в то время как сам Гаррет свалил восвояси поспать. Слабак.
Однако, едва переступив порог своей скромной обители, я обрадовалась, что он уехал. Или Марди Гра в этом году решили отметить намного раньше и прямо у меня в квартире, или кто-то тщательно обшарил каждый закуток, не забыв перевернуть вверх дном все, что попалось под руку. Судя по всему, художественная нарезка колес оказалась только началом реакции на комментарий о большом и толстом лжеце. Это должно было отвлечь меня, чтобы кто-то успел примчаться в Альбукерке и обыскать мою берлогу, попутно превращая ее в склад обломков и ошметков. Как по мне, ужасно не вовремя.