Ровно в полночь

В таком деле все дороги все дороги по стране Сюрте блокировать не станет. Просто берут карту и рассуждают примерно так: выехали мы отсюда, в такое-то время, значит, сейчас должны быть вот здесь... Вот туда и отряжают засады, посылают машины на перехват. Как круги по воде: чем дальше, тем большее захватывается пространство. По моим расчетам до сих пор мы обгоняли разбегающиеся круги. Они должны были полагать, что мы еще не миновали Тур. Но теперь приходилось терять время на объезды, значит волна нас обгонит и к ночи дойдет до швейцарской границы.

Тоже неплохо: ночью мы будем еще далеко от Швейцарии, а назавтра эта самая волна успокоится. Может быть.

И тут я вспомнил:

– Нужно позвонить Мерлену.

– Зачем? – спросил Харви.

– Чтобы держать его в курсе дела и узнать, нет ли новостей. Он может от вашего имени выслать телеграмму из Парижа, мистер Мэгенхерд. Если не возражаете.

– Для чего? Кому?

– Капитану яхты, команде или кому угодно. С сожалением, сочувствием и надеждой, что их быстро отпустят. Что-то в этом роде. Ее разумеется перехватят и могут на время поверить, что вы в Париже.

– Неплохая мысль, – хмыкнул он.

Дорога стала хуже и все больше петляла, поднимаясь из плодородной долины Луары. Харви снова взялся за карту.

– Вы хотите забраться южнее Клермон-Феррана в глубину Оверни?

– Хочу.

– Но там мы не сможем держать скорость.

– Если заблудимся, всегда можно обратиться за помощью к полиции.

Он хмуро покосился на меня.

Мэгенхерд вдруг спросил:

– Что, если нас остановит полиция? Теперь ведь нас ищут.

Я пожал плечами.

– Остановимся, если только им не окажется сельский ветеран на велосипеде; от него можно удрать.

Девушка холодно поинтересовалась:

– Что случилось с бравыми вояками? Или полиция вам не по зубам?

– В известном смысле. Еще до встречи с вами мы договорились, что в полицейских не стреляем.

– Договорились? – возмутился Мэгенхерд. – Кто вам разрешил?

– Я считал, что вам нежелательны лишние осложнения, мистер Мэгенхерд.

Голос его походил на треск работающего телетайпа.

– Я плачу вам через мсье Мерлена. Значит ваши соглашения должны быть одобрены им или мной.

– Значит вы хотите, чтобы мы стреляли в полицейских? – спросил я.

– Я хочу знать, почему вы решили этого не делать. И только.

– Ну, если для вас нет разницы между бандитами, нанятыми вас убить, и жандармами, получившими приказ вас арестовать... Не говорю о моральной стороне – вы понимаете, на что в таком случае идете?

– О чем вы?

Я перевел дух и постарался говорить спокойно.

– Думаю, это не последнее ваше путешествие, и вам не все равно, чем оно кончится. Сейчас Сюрье вас ищет по обвинению в изнасиловании, и вы интересуете их после ограбления банка, убийств, побегов из тюрьмы, наравне, скажем, с угоном автомобилей и всем прочим. Но застрелите полицейского – и, бросив все, они займутся только нами. Даже если нам удастся скрыться, нас будут преследовать до адских врат и даже там потребуют выдачи. Ни одна страна в мире не станет укрывать убийц полицейского, потому что приходится считаться с собственной полицией. Вам ясно?

– Вряд ли это правда. Странно вы представляете реакцию полиции.

Харви закурил и задумчиво заметил:

– Если кто-то пытается бежать, вроде нас, им это даже нравится – все-таки их боятся, уважают. Но вы убили полицейского? Не убежали, не выказали никакого уважения. Значит не просто нарушили закон, а попытались его уничтожить. Разрушить все, что полиция охраняет: закон, порядок, цивилизацию. Собственно, вы нападаете на каждого полицейского. И потому это становится их личным делом – схватить вас во что бы то ни стало.

Мэгенхерд тихо протянул:

– Странно...

Мы не сбавляли ходу. Вокруг лежали просторные поля пшеницы, крупные каменные сельские дома с птичниками, выплескивавшими на дорогу кур, гусей и уток. Шоссе оставалось пустынным. Редкие прохожие разглядывали нас, принимая за соседей.

Мисс Джермен спросила:

– Откуда вы все это знаете? Вы тоже... Кто вы?

Харви сказал:

– Я – телохранитель, мисс Джермен.

– Но как вы им стали?

– Такой вопрос обычно задают проституткам, – сухо отрезал он. – Я служил в Секретной Службе США. Меня послали в Париж охранять президента во время визитов. Здесь мне понравилось, я вышел в отставку и занялся частной практикой.

Я покосился на его бесстрастное лицо и спросил:

– Давно это было?

– Несколько лет назад.

Значит спиваться он начал уже в Париже. Как следствие частной практики.

Девушка поинтересовалась:

– А вы, мистер Кейн?

– Я бизнес-консультант. В основном работаю на английские фирмы, экспортирующие товары на континент.

Мэгенхерд бросил:

– Я думал, вы участник французского Сопротивления.

– Нет, мистер Мэгенхерд. Несмотря на распространенное в некоторых кругах мнение, французское Сопротивление было французским, а не английским или американским. Я служил в управлении особых операций. Меня забросили сюда, чтобы наладить систему снабжения – и только. Дрались французы, я всего лишь поставлял им оружие.

Харви спросил:

– Где вы действовали?

– Париж, Овернь. Пришлось покрутиться как раз в этих местах, организуя снабжения.

Мэгенхерд буркнул:

– Ага, будто поняв, почему Мерлен нанял именно нас; значит ему повезло – я этого пока не понимал.

– Ловили? – небрежно поинтересовался Харви.

– Один раз.

– Как ноги?

– Хожу.

Девушка вмешалась:

– О чем вы?

– Гестапо, – пояснил Харви. – Рассказывают, что иногда они никак не могли решить, виновен тот или нет. Тогда его отделывали цепями по ногам и отпускали. Зато когда потом его ловили снова, пусть с новыми документами и под другой фамилией, все что нужно было сделать – взглянуть на ноги, и тут же становилось ясно, что человека уже допрашивали. И дело было сделано.

Помолчав, девушка меня спросила:

– С вами это проделали?

– Да.

– Простите.

Тучи успели разойтись, солнечные блики легли на зелень холмов. Дорога стала совсем узкой и извилистой, скорость резко упала. Еще немного – и мы оказались на проселке, вившемся через сосновый бор.

Я перешел на вторую скорость и запротестовал:

– Куда вы меня загнали? Дайте заглянуть в карту!

Харви покачал головой.

– Не мешало бы!

Я становился слишком раздражительным: за рулем провел уже девять часов, не спал и того больше. К тому же захудалые шоссе – совсем не то, что скоростные магистрали. Я устал, хотел есть, но еще больше – выпить. И покосился на Харви. Может быть, когда пойду звонить Мерлену, удастся пропустить за углом стаканчик – другой.

Проселок снова перешел в асфальтированное шоссе, сосны кончились.

– Я же говорил... Где остановимся поесть? – поинтересовался Харви.

– В ближайшей деревне. Мисс Джермен купит что-нибудь поесть, пока я звоню Мерлену.

– Сделаю. Хотелось бы поесть горячего, но вы опять скажете, что в ресторане слишком опасно.

– Я скажу, что это рискованно, мисс Джермен. И все, что я могу сделать, – это свести риск к минимуму.

Помолчав, она сказала:

– Пока наша поездка кончится, мне наверняка надоест смотреть, как вы избегаете риска.

– Вполне возможно. Но может надоесть и сам риск.

И часу не прошло, как мы добрались до небольшой деревушки – кучки домов и лавок старой каменной кладки у подножия холма. Потихоньку миновали магазинчик – он же газетный киоск и парикмахерская, жандармерию с трехцветным флагом и объявлением, что ночью за помощью следует обращаться в соседний дом, и наконец попали на крохотную площадь.

– Нет смысла останавливаться в другом месте, – объяснил я, не дожидаясь вопросов. – Если остановиться на шоссе, незнакомая машина привлечет еще больше внимания. Мы тут особо не задержимся.

Перейдя через площадь к почте, я зашел в телефонную будку и заказал телефонистке разговор с адвокатской конторой Мерлена. Слушают ли его телефон? Вряд ли рискнут проделать такую штуку с известным парижским адвокатом, но в полиции наверняка задумались, что известно Мерлену о Мэгенхерде: значит знают и о связи между ними.