Третье пришествие

— Или в виде прапорщика десантных войск, если угодно, — добавил Венсан. — Но вот слизней создали не марсиане, это шалости Карробуса, оставившего на орбите Земли небезобидные спутники. И при этом тэнгиане не существуют. В том смысле, что в нашем времени их нет. Хотя где-то они есть. Или были. Или будут. Такая вот… национальная особенность.

— Хьюстон, Синьцзян, Звездный Городок! Говорит майор Кинкель. Докладываю: Фобос являлся законсервированной базой. Сейчас он активирован, то есть превращен в некую космическую батарею. Только что его оружие применили против Карробуса. Цель — защита Земли. Тэ Тэнге когда-то сама пострадала от искусственного протуберанца. Теперь она протягивает нам руку помощи из прошлого. Или из будущего.

— Главное, что протягивает руку, а не ногу или фигу, — сказал Григорий. — Ну и попутно мстит за свое поражение. В общем, у нас появился очень ценный союзник.

— Скорее покровитель, — заметил Эдвин. — Но ценный, да. Без него слизни пожрали бы людей, возглавляющих национальные проекты спасения. А может быть, и всю политическую элиту Земли. Сейчас тэнгиане отвлекающими ударами пытаются отсрочить протуберанец. Хьюстон, передайте всем! Цель протуберанца — Земля. И счет пошел уже на сутки.

— Кое-что о характере марсианского оружия, — вклинился Большой Джо. — Фобос скрывает в себе могучий ускоритель, мощность установки невообразимая. Здесь для разгона вместо магнитов используются концентраторы гравитационного поля. С их помощью в Карробус выпущена струя антипротонов, разогнанных до субсветовой скорости. Земля, как поняли? Марсиане воюют антивеществом!

Ошеломленная Земля ответить не успела. Пока она переваривала новости, «Одиссей» скрылся за горизонтом планеты Тэ Тэнге.

На ночную сторону Марса Фобос и «Одиссей» ушли почти одновременно, но ММК находился километров на восемьсот выше, вращался по более протяженной орбите, и Фобос первым нырнул в темноту.

За ним тянулся разреженный шлейф гелия. Обычного, простого гелия. По старой орбите Фобоса, с которой он ушел чуточку вниз, ближе к Марсу. Скорее всего, это было как-то связано с недавней стрельбой, поскольку метательное оружие любого типа должно иметь отдачу. И расходовать массу. Гораздо менее понятным оставался способ, которым тэнгиане проникли в свою базу из своих неведомых далей. Похоже, это был тот самый способ, с помощью которого они могли появиться на борту «Одиссея» когда им заблагорассудится.

«Помяни мое слово, Эдди, есть там чертовщина, есть», — вспомнил Эдвин.

И помянул. Браво, дед. Пусть тебе будет хорошо. Там, где-нибудь… Где может быть хорошо. Мертвые имеют право ни о чем не беспокоиться.

Кратер Стикни уже не излучал. Его воронка затянулась голубоватым, слабо светящимся туманом. А в инфракрасном диапазоне ярко светилась вся планетка, целиком. Видимо, сбрасывала избытки тепла, накопившиеся при работе чудовищного ускорителя. Тэнгиане спланировали бой так, что их батарея нырнула в тень Марса как раз тогда, когда оружию потребовалось охлаждение. По-видимому, они вообще много чего предусмотрели. Но на борту земного корабля никто не сомневался, что бой продолжится. Военная часть экипажа остро чуяла, что Карробус — совсем не тот противник, которого можно завалить с одного, пусть и внезапного выстрела.

Между тем чтобы выйти на стационарную орбиту и «зависнуть» позади Марса, «Одиссею» требовался, как минимум, еще один виток. Это означало, что ММК сильно рисковал, он был вынужден появиться над дневной половиной планеты немногим позже Фобоса. Возможно, в самый разгар схватки, когда враги будут дубасить друг друга неведомым оружием на дистанции в четверть миллиарда километров. Земляне могли оказаться в положении случайной жертвы. Без всяких шансов повлиять на исход.

Не дожидаясь одобрения Земли, Виктор Ингрэм своей властью отменил карантин. Впервые за долгое время весь экипаж собрался в кабине управления. Все смотрели на Фобос, ждали возобновления контакта. Как ни странно, действие и начал термодинамики, и законов старика Ньютона все же распространялось на этот необычайнейший объект. Наряду с действием сил, землянам еще неведомых. Особо впечатляло то, что марсиане разобрались с тайной гравитации. Но сразу после ухода в ночь они были чем-то заняты, по-видимому, обслуживали свою батарею на Фобосе, который они именовали ангеренатором-нийе «Майго». Впрочем, обслуживали не слишком долго, минут через десять вышли на связь.

На этот раз они применили не прямой ментальный контакт. В фотоприемник «Одиссея» уперся лазерный луч. Электронный преобразователь сам по себе загрузил новую программу в память бортового компьютера.

— Вы хотели знать наш голос, — объявили динамики на довольно понятном английском. Эхом различалось то, как эти слова произносились по-тэнгиански.

Голос оказался высоким, чуть гортанным, очень модулирующим. Иногда он прерывался. Позже выяснилось, что частично марсиане разговаривают в ультразвуке. Туда почему-то проваливались все артикли и вспомогательные глаголы английского языка. По ощущениям земного уха, «голос Майго» с равным успехом мог принадлежать как мужчине, так и женщине.

— Я не есть самец, не есть самка… пустой смысл. Я есть обобщение, — пояснил голос.

И сразу перешел к делу.

— Карробус поврежден мало. Одиссей нужно держать далеко от ангеренатор-нийе. Потом занять стационарный орбит в ночи. Повторяю, прячьтесь за Песок Печали. Потому что может последовать удар пучками. Берегитесь разъедатель вещества еще. Такой небольшой предмет, любое тело, которое долго видел Карробус, он умеет превращать. Майго продолжит бой на дневной стороне Тэ Тенге. Бурлящая планета получит малую отсрочку. Но время капает вниз. Карробус обнаружил себя. Скоро придут стражи, хранители… это будет бефобастрон. Карробус его боится, и будет спешить. Ждите. Только тяжелый страж может наказать Карробус. Потому что Карробус тоже бефобастрон, только старый. Он есть предатель. Все сказано.

Голос умолк. Луч погас. Некоторое время над пультом нерешительно потрескивала молния. Потом и она пропала. Марсианская батарея сосредоточилась на подготовке к бою. Вероятно, к последнему.

— А мы даже спасибо не сказали, — вздохнул Венсан.

Ядерный двигатель «Одиссея» выдавал почти половину мощности. Корабль поднимался к уровню стационарной орбиты. Его вращение относительно Марса становилось при этом все более медленным. Оставшийся ниже Фобос продолжал уходить вперед. Вскоре он пересек уровень терминатора и слабо засветился в лучах солнца. Через некоторое время вокруг спутника вдруг появилась туманная дымка. Что это означало, понять удалось не сразу, поскольку ангеренатор-нийе скрылся за горизонтом.

«Одиссей», разматывая орбитальную спираль, благополучно миновал дневную сторону и вновь ушел в ночь. Там он достиг нужной высоты, где и остался в тени Марса, надежно заслоненный всей массой планеты. Как от ставшего недружелюбным Солнца, так и от Карробуса, который дружелюбным никогда и не был.

Примерно через час из-за черного гигантского диска планеты выплыло светлое пятнышко, окруженное венчиком пыли и газов. Сначала даже при сильном увеличении ничего необычного на нем заметить не удавалось. «Майго» по-прежнему быстро вращался, хотя перегретым на этот раз не был. Двигаясь по орбите, он нырнул в тень. Телескоп автоматически переключился на инфракрасное изображение. И тут, на фоне довольно «теплых» песчаных облаков, висевших в атмосфере Марса, изображение смазалось. Тогда Большой Джо ввел в дело сканирующий радиолокатор ММК.

Картинка, наконец, предстала четко. Когда бывший Фобос миновал примерно половину планетного диска, он повернулся к «Одиссею» своим кратером-воронкой Стикни. И экипаж «Одиссея» дружно охнул. В воронке не оказалось дна. Радарный луч проходил планетоид насквозь, отражался от Марса и возвращался на антенну через ту же дыру. Спутник Марса был выпотрошен, как баклажан для фарша. Его пронизывал огромный раневой канал длиной в двадцать семь и диаметром не меньше пяти километров. Оттуда шел поток довольно сильного гамма-излучения. Между Фобосом и Марсом широкой пыльной дугой протянулась полоса вывалившихся от удара обломков. Самые нижние входили в атмосферу и горели. Батарея тэнгиан, без всякого сомнения, перестала существовать.